Газета
Я трясу газету.
– Ты зачем волнуешь газету? – спрашивает папа.
– Да я веселю её!
– А сам повеселиться не хочешь? Тебе пора пить.
Он встряхнул пузырёчек с таблетками.
– Не шурши тут своими лекарствами! – кричу я и убегаю в другую комнату.
13 февраля 1999. Суббота.
Я люблю сочинять задачки про лифты.
У меня этих задачек полный вагончик.
А задачки, к примеру, такие...
В доме 7 лифтов. Первый лифт стоит на первом этаже, второй на 15, третий на 28, четвёртый на 55, пятый на 67, шестой на 89, а седьмой – на 22 этажа выше. На каком этаже стоит седьмой лифт? На сколько седьмой лифт выше второго? На сколько пятый лифт ниже седьмого?
В доме 3 лифта. Первый стоит на 9 этаже, второй на 15, а третий – на 2 этажа выше. На каком этаже стоит третий лифт? На сколько третий лифт выше первого?
В доме один лифт. Он стоит на 3 этаже, а человек ждёт его на последнем, на шестом. Сколько лифту надо проехать этажей, чтоб отвезти человека? Сколько человеку надо пройти ступенек, чтоб дойти до первого этажа? (На каждый этаж приходится 20 ступенек.) Сколько секунд человеку надо подождать, чтоб открылась кодовая дверь?
Сколько человек должен сказать «Открывайся» кодовой двери?
В доме два лифта. Первый лифт стоит на 4 этаже, а второй – на 500 000 этажей выше! На каком этаже стоит второй лифт?
Сколько раз надо сказать батарейкам «Работайте»?
В доме один лифт. Он стоит на втором этаже, а человек ждёт его на шесть этажей выше. На каком этаже стоит человек? Сколько этажей нужно проехать лифту, чтоб доехать до человека и взять его в себя?
Сколько раз надо человеку нажать на кнопку, чтоб открылась кодовая дверь?
Сколько лет назад был 222 год?
Слово дурак плохое. Его говорят только тогда, когда им ругаются.
14 февраля 1999. Воскресенье.
Мы с папой пошли в синий дом поболтаться в лифтах. Покататься.
Вхожу я первым в лифт и говорю:
– Сегодня я лифтёр. А ты единственный мой пассажир. Я тебе начальник. Буду возить, куда нажму. И чтоб мне без капризов! Хоть будет крушение дома – молчи! А чтоб скучно не было, на`. Читай «Из лап в лапы»![9]
Я отдал ему газету, прислонил его к уголку и нажал на третий.
А сам выскочил из лифта и побежал по лестнице на третий.
На третьем я нажал на десятый.
Лифт блаженно закрыл двери и поехал.
Но до десятого не доехал сантиметра два.
Папа попрыгал, потом упёрся руками в стенки, пошатал, потряс лифт. А лифт всё равно не едет и смеётся.
Я стал звонить жильцам. Вышла одна лишь спесивая, надутая жирами тётя.
Интересно, кто надувал её жирами?
А тётечка молодец. Легко раздвинула створки двери и папа вышел на свободу со словами:
– Всё!..[10] Так-то оно лучше!
После этого застрева я долго не подходил к лифту.
И длилось это долго целую неделю.
25 марта 1999. Четверг.
– Папа! Я хочу с тобой сыграть в футбол. Достань мне его со шкафа, пожалуйста!!!
– Нет. Сперва погуляем, на рынок сходим, на лошадок посмотрим!
– Давай сначала в футбол...
Папа достал футбол из коробки и поставил его на стол к себе в комнату.
Футбольная площадка сверху накрыта пластмассовым колпаком. Так что мяч никуда не полетит дальше площадки.
Я быстренько забил папе десять сухих голов, и он скучно вышел из игры.
Села мама.
Скоро счёт был 68:12 в мою пользу.
Я потому так много забиваю, что у меня бедный мячик летает как сумасшедший со скоростью 5712894757445365786785712888845635413284653425628964578578566 сексилёнов километров в час!
Бедный мячик отдыхает от меня только в воротах за спиной вратаря.
29 марта 1999. Понедельник.
В Битце, за церковью, есть лошадушкин дом. Взрослые называют его конюшней. Живут там лошадунюшки.
И живёт там ещё один старенький ослик.
Я часто его вижу и часто с ним разговариваю.
Вот пришли мы к этому домику с папой.
Открывается дверь.
Скрипит она так, будто ее режут скрипучим ножом.
И выводят ослика.
Провели его на площадку за загородкой.
Площадка покрыта толстым песком.
Через воротца я побежал к ослику. И пока я бежал, на него посадили маленькую девочку.
Родители ушли.
И ослика повела девочка постарше.
Я подошёл к ослику, поздоровался, иду рядом и говорю:
– Извини, что я не катаюсь на тебе. Я-то готов прокатиться, а папа готов профинансировать мою готовность. Но у нас папа ещё не созрел. Боится, что я упаду с тебя. И ему не нужны такие потери. Дождёмся следующего раза, когда папа перестанет бояться.
– Угу!.. Ага!.. Надейся! Да только твоя стратегия не стабильнует! – усмехнулся ослик и обмахнулся хвостиком, будто вспотел от разговора со мной, и быстрей пошёл по площадке.
Под уздцы его вела девочка.
А девочка помладше сидела на нём и с замиранием смотрела вперед.
А мы с папой грустно пошли домой.
Я умею: Резать, одеваться, работать, нажимать на кнопку, играть, спать, расставлять, считать, загружать, ходить в синий дом.
Не умею: Завязывать шнурки, застёгивать, ходить один.
Слушаю: Грим лифта, Газманова, Кассеты, Бонни М.
Не слушаю: Пластинки, Папу, маму, Ба! Шилову! И всех, кто пристаёт ко мне.
Посмотрела мама эти мои записания и скучно спросила:
– И всё?
– Да.
– Плоховато.
29 марта 1999. Понедельник.
– Папа! Купи, пожалуйста, одноразовый проездной. Найдётся у тебя без сдачи четыре рубля?
– Хватит тебе ерунду городить.
– Купи, пожалуйста. Купишь или нет? Отвечай.
– Нет. Врать тебе я не буду. У меня проездной. Зачем мне деньги выбрасывать?
– Купи, пожалуйста.
И я с папой с Битцевского рынка (мы в нём смотрели аэратор на кран, паяльник, лампочку для духовки 15 и 25, лампочки долгие по 100 ватт) пошли через лес смотреть на лошадей.
Насмотрелись на одну лошадку, тут вывели из «убежища» (хотел сказать слона) осла.
И я ослика погладил по головке, когда его мимо нас вела женщина, а на спине у него сидел пухляк мальчик.
Ослик вздохнул и сказал человеческим голосом:
– Спасибо тебе, Гриша, за заботу. Но лучше б ты прокатился на мне и заплатил десять рублей. Тогда, может, и мне б перепало на овёс.
31 марта 1999. Среда.
Пришла весна.
Дни стали глупее.
Сегодня был второй дождь в этом году. А первый отшумелся 24 февралика.
А сегодня сначала пошёл дождичек, а потом в смеси с дождём пошёл снег. Мы испугались, что опять пришла зимушка-зима. Опять будет холодно, опять на лыжках будем кататься.
А мы уже собрались в санаторий «Карачарово» и нам нужна только очень прекрасная погода со второго по двадцать второе июньчика.
3 апреля 1999. Суббота.
Кислая, сердитая Светлана Владимировна вылетела к кому-то в коридор. Спокинула нас одних на труде трудиться.
И мы трудились.
Рисовали.
Ровно до той секунды рисовали, пока за пяткой Светланы Владимировны не захлопнулась дверь.
Дашука крикнула:
– Кто закончил, подними заднюю правую бравую лапу!
Все подняли и хохочут.
Я лёг на два стула и поднял вверх все пытцы!
Все восприняли это прилично. Захохотали так, что класс зашатался.
– А что такое пытцы? – спросил папа.
– Ну какой ты непоняткий! Я не человек, не собака, не кошка, не мышка... А конь! И у меня пытцы-копытцы!
8 апрелишка 999 + 1000. Четвёртый день недели.
– Папа, ты наступил на провод, – сказал я.
Папа увидел под ногой провод и заорал так, что дом затрясся:
– Так дом может...
– Не может. Потому что ты, слепенюшка, не видишь, что провод лежит прямо, а не вот так, скрюченно.
– ...взорваться!!!
– Не может.
Дальше я с папой затянули долгий спор, который называется не может – может.
11 апреля 1999. Воскресенье.
У меня как-то само собой создалось очень много новых праздников. Скажу их даты.
5 января – праздник каникул. 20 февраля – день папиного стиха про меня «Утренние хлопоты». 27 февраля – день форта Боярд. 9 марта – день Лесси. 28 марта – день школы. 10 апреля – день вороны. 6 августа – день переезда. 2 сентября – праздник первой двойки. 4 сентября – праздник первого школьного прогула.
В эти праздничные дни я не готовлю домашние задания и на завтрак, на обед, на полдник, на ужин мне подают тортик.
11 апреля 1999.
Школа. Урок чтения.
Лариса Соломоновна говорит:
– Сейчас к доске пойдёт у нас Гриша и перескажет вторую часть «Маленького принца».
Я пошёл и начал ей рассказывать.
