Она без конца твердила это даже на Дашкином дне рождения, и все просто дождаться не могли, когда застолье кончится и можно будет уйти в другую комнату играть. Но она и туда потом пришла.
Конечно, от такой мамаши убежишь.
Впрочем, Дашке и теперь, на острове, тоже доставалось кое от кого!
Люда не упускала случая, чтобы хоть как-то ей насолить. В школе-то они просто не замечали друг друга, а здесь… Никто не понимал, в чем дело. А он, Мишка, слышал один раз, как Люда упрекала Дашу в том, что на острове не оказалось никакого королевского двора. Она, видите ли, всегда хотела поглядеть на настоящих принцев и принцесс, а заодно на короля и королеву! Это, мол, ее главная мечта!
Логично, нечего сказать! Кто виноват, что остров оказался республикой, а не монархией? Что он уже сто пятьдесят лет как стал республикой?
Конечно, Дашка!
Та не понимала, что Люда хочет от нее. А Люду это злило еще больше. Ей казалось, что Даша просто притворяется — и это ее выводило из себя. Не раз и не два уже она кидалась на Дашку с кулаками, и ребята еле успевали их разнять. Точно нельзя без драки все уладить! Почему-то это никому в голову не приходит. Похоже, только он, Мишка, понял, как все исправить. Так, чтобы все были довольны.
Скоро все ахнут. А что? Кто тут мечтал о королевах, принцах и пиратах? Вы? Или вы? Ах, вы все вместе? Ну, так получите!
— Получите! — воскликнул Мишка во весь голос и что есть сил поддал ногой ракушку.
Она взлетела к небу.
Вот это да! Похоже, что над тобой взлетает солнце!
А когда ракушка просто лежала на песке, она напоминала тугой клубок — клубок из золотистых ниток. Свернутые в хитрую спираль, по ней шли тонкие-претонкие бороздки, и солнце играло в каждой из них. Сколько здесь золота, на панцире? Должно быть, это целое сокровище…
Мишка не знал, что бывают такие огромные улитки. Ведь в этой раковине когда-то кто-то жил — ползал, поднимал чуткие усики-рога?
Впрочем, это была еще не самая большая улитка в мире. На песке, у обочины дороги, можно было найти сколько угодно выброшенных морем ракушек. И некоторые из них были куда крупней. Но эта раковина Мишке сразу чем-то понравилась, как только он увидел ее. Мог ли он оставить валяться у дороги такую красоту?
Нет, он возьмет ее с собой. Это — его первый трофей на острове. Шутка ли — привезти столько золота домой…
Скоро у всех ребят будут трофеи. Когда удастся, наконец, попасть к пиратам — вот это будет что-то! Мишка не сомневался, что они с пиратами подружатся. Пираты дадут им золота и драгоценных камней. А почему бы нет? Он, если что, согласен остаться на пиратском корабле и петь пиратом каждый раз, когда они захотят его послушать. Да и его друзья, конечно, будут не прочь отправиться в плавание на пиратском корабле. Они смогли бы путешествовать по всему миру, не дожидаясь, когда у Даши получится создать еще какой-то новый тайный ход. А он, Мишка… Когда-нибудь он сможет поехать к маме и дать ей столько денег, сколько она сама захочет. А после он, возможно, снова уедет путешествовать с друзьями. А может, останется дома, с мамой. Сам решит… Никто не сможет заставить его делать то, что не по нему.
— Вот, получите! — снова закричал он и бросился донять чудо-ракушку. Далеко же она отлетела по дороге!
Но вот он уже снова рядом с ней и снова занес ногу для пинка…
И вдруг услышал голос:
— Да уж, получила! Сроду со мной так не обращались. Мыслимо ли дело…
Мишка огляделся — никого нет.
— Все бока уже в синяках! — опять заскрипел голос. — Просилась я, что ли, у тебя — полетать вместе с домиком? Так-то теперь поступают школьники со стариками? В школе учили вас уважать старость?
— Учили, — растерянно сказал Мишка.
— А ведь я стара, стара! Я тебе в бабки гожусь!
Мишка поднял раковину, машинально подумав о том, бывают ли у моллюсков синяки.
Раковина казалась пустой, вход в нее совсем высох.
— Бросил бы ты меня, что ли, в воду, — раздалось изнутри. — Тебе добежать до берега — крюк небольшой, ножки у тебя молодые. А я, глядишь, тебе еще пригожусь.
Мишка, так и быть, сделал крюк. Добежал до воды, закинул улитку как можно дальше от берега — пусть живет, раз уж солнце еще не убило ее. Прощай, трофей! Ну ладно, скоро к нему придут новые сокровища.
Надо было спешить. Мишка припустил по дороге бегом.
Главное, чтобы никто до поры до времени не узнал о его планах.
А то все испортят!
Но он, Мишка — он не только петь умеет. Он еще, когда надо, умеет молчать.
После ночной работы Мишке совсем не хочется спать. Он после поспит, успеет. А сейчас он не спешит к палаткам на берегу. Он идет без тропинки, в самую чащу. Мимо той старой ямы — ловушки для дикого зверя, оставшейся то ли с прошлого, то ли с позапрошлого века. Мимо поваленного грозой толстого дерева. Мимо разломов в земле — следов неизвестно когда бывшего землетрясения. У Мишки здесь — свои метки, только ему известные. Он идет в глубину леса. Там спрятана его тайна.
У него, Мишки, есть тайна.
Глава 6. Валя — простая душа
А у Вали никакой тайны нет. Она бы и сама хотела иметь какую-нибудь тайну, да не получается. Все, что у нее на уме, тут же выдает лицо. Она, может быть, на уроке только задумала повернуться к соседу или тихонько сунуть за щеку конфетку, не дожидаясь звонка, а учительница уже стучит карандашом по столу:
— Медникова!
Нигде не сыскать такой примерной ученицы, как Валя.
И нигде не сыскать девочки, у которой было бы столько замечаний.
Видели бы вы, что творилось, когда однажды она опоздала на урок!
— Валя, как ты могла? — в один голос допытывались географичка (Валя опоздала на географию), классная руководитель, оба завуча и директриса школы.
— Я это… Ну… — бормотала Валя. — Так получилось… Другие тоже ведь опаздывают!
— Как ты можешь так говорить? — спрашивали ее наставницы слаженным хором. — Кто — все? Может, ты хочешь быть такой, как Генка — двоечник, который позорит весь ваш класс? Давно пора отправить его в умственно отсталую школу!
— Или ты хочешь быть, как Миша, который только петь и умеет, на всех бы уроках пел? — интересовалась географичка.
— Нет, это странно — как мог такой талант достаться какому-то лоботрясу? Это же несправедливо! — выговаривала неизвестно кому первая завуч.
— Ты тоже хочешь стать лоботряской, как Миша? — выговаривала вторая завуч уже ей, Валентине.
— Или как Люда Сидоркина, которая кое-как с тройки на тройку перебирается? — вопрошала директор.
Классная руководитель разводила руками:
— Что делать! Люда — девочка из трудной семьи.
И тут же шла в наступление:
— А может, ты бы хотела стать как наша Катя, которая желает только плавать, поэтому и плавает по всем предметам! Да еще и от общественных поручений отказывается!
— Может, ты тоже хочешь вместо субботника пойти в бассейн? — спрашивала Валю завуч.
— А мама еще и защищает ее на всех собраниях! — возмущалась классная руководитель. — У нее, мол, скоро соревнования!
— Хочешь, чтоб и твоя мама всегда защищала тебя? — спрашивали у Вали.
Валя пугалась и опускала голову:
— Нет-нет, не хочу!
— Или, может, хочешь быть, как Даша? — вопрошали взрослые хором.
Даша была — общая головная боль. Не зря же ее мама каждую субботу приходила в школу. У Даши был ужасный почерк, Даша вертелась, как веретено, болтала со всеми, кто сидел рядом с ней, спереди и сзади, а иной раз могла и стукнуть кого-то из мальчишек учебником по голове. Почти на всех уроках она писала или рисовала в черновике что-то постороннее.
Не раз и не два учителя пытались «поймать» Дашку неожиданным вопросом, чтобы выставить на смех. Так поступали со всеми нарушителями порядка. Но с Дашкой это никогда не проходило. С улыбкой во весь рот она вставала и начинала тарабанить свой ответ, как будто весь урок только делала, что слушала учителя. Ну, прямо хоть «шестерку» ставь!
Что и говорить, способностям ее можно было позавидовать. С такими она запросто могла бы стать отличницей. Как Валя. Или даже лучше.
Только однажды математик застал Дашу врасплох. Радуясь, что на уроке было непривычно тихо, он случайно бросил взгляд на ее парту. И оказалось, что Дашка просто-напросто крепко спит, положив щечку на тетрадку.
— Может быть, тебе нравится, как Даша себя ведет? — спрашивали Валю.
— Как она делает, что хочет, на уроках! Сплошные нарушения! Я просто и не знаю, с чего начать! — горячилась завуч.
— Может, с опозданий? — пыталась ей помочь классная руководитель.
— С подсказок начинайте! Ох, уж эти мне подсказки! — сокрушалась географичка. — Я уверена, что это именно Даша подсказывает Люде на уроках. В полный голос! Хотя бы шепотом говорила, как другие!
— Но ведь они с Людой совсем не дружат, — пыталась внести ясность классная руководитель. — Ума не приложу, с чего бы Даша стала подсказывать Люде…
