Он нашел глазами Саеунн; старуха сидела, скрестив ноги, на стопке оленьих шкур и держала на коленях мешочек из кожи ворона. Рядом с нею стоял Хорд и, как всегда, грыз ноготь на большом пальце. Возле него была и Дирати; она во все глаза смотрела на Хорда, и лицо ее показалось Тораку очень напряженным. Ренн куда-то исчезла.
Вдруг стало очень тихо. Люди расступились, пропуская четырех носильщиков, которые на носилках из шкуры зубра несли к большому костру Фин-Кединна. Лицо вождя осунулось; его левая нога была перевязана, но все еще кровоточила. Он чуть поморщился, когда носильщики опускали его на землю, но более ничем не показал того, что ему очень больно.
Вскоре появилась и Ренн, катя перед собой сосновый чурбачок, который она пристроила Фин-Кединну за спиной, чтобы он мог о него опереться. Сама же она свернулась рядом с вождем на оленьей шкуре. На Торака она не смотрела и глаз не сводила с огня.
Ослак подтолкнул Торака в спину, веля ему подойти к носилкам. Сделав несколько неуверенных шагов, Торак в упор посмотрел на вождя.
Фин-Кединн перехватил его взгляд, и Торак вдруг почувствовал облегчение: голубые глаза были, как всегда, спокойными и смотрели очень внимательно, но ничего прочесть по ним было нельзя. Похоже, Хорду еще долго придется ждать, прежде чем он станет вождем племени Ворона.
Фин-Кединн неторопливо оглядывал своих соплеменников.
— Когда мы впервые нашли этого мальчика, — сказал он громко и отчетливо, — мы не знали, ни кто он такой, ни что у него на уме. С тех пор прошло не так уж много времени, но он сумел отыскать все три части Нануака и спасти жизнь человеку из нашего племени. — Вождь помолчал. — У меня больше нет сомнений: Слушающий — это он. Вопрос в том, позволим ли мы ему отнести Нануак к Священной Горе? Можно ли доверить такое сокровище мальчику его лет? Можно ли послать его туда одного? Или пусть лучше туда идет самый сильный из наших людей, такой, что мог бы в случае чего и с медведем сразиться?
Хорд перестал грызть ноготь и расправил плечи. А То-раку показалось, что сердце его сейчас остановится.
— Времени у нас мало, — продолжал Фин-Кединн, глядя в ночное небо, откуда на собравшихся гневно смотрел красный глаз Великого Зубра. — Через несколько дней медведь станет слишком силен, и одолеть его будет невозможно. Снова созвать Совет племен мы уже не успеем. Так что мне придется одному принять решение — за все лесные племена. — Тишина вокруг стояла такая, что слышно было, как шипит и потрескивает пламя; люди ловили каждое слово вождя. Помолчав, Фин-Кединн сказал: — Я знаю, многие среди вас считают, что это безумие — доверять судьбу лесных людей какому-то мальчишке.
Хорд вскочил на ноги.
— Но это действительно безумие! — вскричал он. — Я здесь самый сильный! Позволь мне отправиться к Священной Горе и спасти мой народ!
— Но ты же не Слушающий! — не выдержал Торак.
— А ты помнишь вторую часть пророчества? — спросила у него Саеунн своим резким голосом старого ворона. — «Слушающий отдаст кровь своего сердца Священной Горе». Сможешь ты это сделать? Торак покачнулся, но сказал:
— Смогу, если понадобится.
— Но ведь можно и по-другому! — воскликнул Хорд. — Можно убить его прямо сейчас, а я отнесу его кровь Священной Горе! Так было бы надежнее!
По толпе пролетел шелест одобрения. Фин-Кединн поднял руку, призывая всех к молчанию, и обратился к Тораку:
— Но ведь раньше ты говорил, что ты никакой не Слушающий! Почему же теперь ты так горячо утверждаешь обратное?
Торак надменно вскинул голову:
— Этот медведь убил моего отца! Он был создан, чтобы убить его!
— Так, значит, ты просто отомстить ему решил? — насмешливо фыркнул Хорд.
— Отомстить — это гораздо больше, чем просто потешить свое тщеславие, — презрительно бросил Торак и повернулся к Фин-Кединну. — Мне все равно, будете ли вы считать меня «спасителем народа». Да и какой народ я должен спасать? Я никогда даже знаком не был ни с одним человеком из своего племени. Но я поклялся отцу, что найду Священную Гору. И я сдержу свое слово.
— Мы зря теряем время! — крикнул Хорд. — Отдайте Нануак мне, и я все сделаю, как надо!
— А как надо? — тихо спросил кто-то.
Это была Ренн.
— Как, например, ты найдешь Священную Гору? — спросила она.
Хорд смутился.
А Ренн встала и как ни в чем не бывало продолжила:
— Говорят, это самая дальняя вершина в северной части Высоких Гор. Ну хорошо, предположим. Вот мы сейчас находимся как раз у подножия этих северных гор. Ну и где же она? — Ренн развела руками. — Я что-то ее не вижу. А ты? — и она повернулась к Хорду.
Тот скрипнул зубами: ответить ему было нечего. А Ренн обратилась уже к Саеунн:
— А ты ее видишь? Ты знаешь, где она находится? Нет? А ведь ты наша колдунья! — И Ренн спросила у Фин-Кединна: — А ты знаешь?
— Нет, — честно ответил вождь.
И Ренн, ткнув пальцем в Торака, сказала:
— Даже он этого не знает! А ведь он — Слушающий! — Она помолчала. — Но ведь кому-то наверняка это известно! Кто-то хорошо знает путь туда! — Она смотрела прямо на Торака, она прямо-таки сверлила его глазами.
И он догадался. Умница Ренн! И пока не упущена эта возможность…
Он поднес руки ко рту и завыл.
Толпа дружно охнула. Многие затаили дыхание от страха. А собаки тут же подняли дикий лай.
А Торак снова призывно завыл.
И вдруг какая-то серая стрела мелькнула у людей меж ног и подлетела прямо к нему.
Люди что-то испуганно бормотали, указывая на Волка; а собаки совсем взбесились, так что их пришлось отогнать прочь. И лишь какой-то малыш весело смеялся при виде пушистого серого волчонка.
Торак опустился на колени, зарылся лицом в шерсть своего друга и благодарно лизнул его в морду. Ведь от Волка потребовалось огромное мужество, чтобы ответить на его призыв и примчаться к костру, окруженному людьми.
Когда шум утих, Торак поднял голову.
— Только мой Волк может найти Священную Гору, — твердо заявил он, обращаясь к Фин-Кединну. — Это он все время вел нас. И лишь благодаря ему мы сумели найти все три части Нануака.
Вождь племени Ворона задумчиво гладил рыжую бороду.
— Прошу тебя, отдай Нануак мне, — взмолился Торак. — Позволь мне отнести его Великому Духу. В нем наша единственная надежда на спасение!
Костер вдруг принялся трещать и плеваться: в него с ближайшей ели упал большой ком снега. Люди Ворона молча ждали решения своего вождя.
А Фин-Кединн все гладил бороду и молчал.
— Хорошо, — сказал он наконец, — мы дадим тебе еду и одежду, необходимые для столь трудного похода. Когда ты намерен выйти в путь?
Торак, вздохнув с облегчением, быстро глянул на Ренн. Она коротко кивнула ему. Хорд попытался громко протестовать, но Фин-Кединн одним взглядом остановил его и снова спросил у Торака:
— Когда собираешься выйти в путь?
Торак судорожно сглотнул и пробормотал:
— Хм… Завтра?
Итак, утром они с Волком должны вновь углубиться в Лес, где рыщет страшный безжалостный зверь, а он, Торак, не имеет ни малейшего представления о том, как ему следует действовать дальше.
Ну доберутся они до Священной Горы, и что? Просить Великого Духа уничтожить медведя? Или, может, самому с ним сразиться?
Торак пребывал в полной растерянности.
— Тебе новые башмаки нужны или твои старые починить можно? — грубо прервала его размышления жена Ослака.
Она снимала с Торака мерку для зимней одежды.
— Что? — не сразу сообразил Торак.
— Башмаки, — устало повторила она.
Торак заметил у нее на щеках отметины, сделанные речной глиной. Он чувствовал, что явно злит эту женщину, что ей неприятно с ним разговаривать. Но почему?
— Я привык к своим башмакам, — сказал он. — Не могла бы ты…
— Починить их? — Она фыркнула. — Да уж небось справлюсь!
— Спасибо, — кротко поблагодарил ее Торак. И посмотрел на Волка, который жался в углу, нервно прижимая уши.
Жена Ослака куском швейной жилы обмерила То-раку плечи и удовлетворенно хмыкнула.
— Что ж, как раз будет! — непонятно пробормотала она. — Ладно, садись. Да сядь же!
Торак послушно сел, глядя, как она завязывает узелки, помечая необходимые размеры. Глаза у нее слезились, и она все время моргала. Заметив, что он наблюдает за ней, она рассердилась:
— Что смотришь?
— Ничего, — пожал плечами Торак. — Мне одежду снять?
— Снимай, коли замерзнуть хочешь. К рассвету получишь новую. А теперь давай свои башмаки.
Торак протянул ей башмаки, и она принялась рассматривать их с таким отвращением, словно в гнилой рыбе копалась.
— Да тут дырок больше, чем в рыболовной сети! — подытожила она и вышла.
Оставшись один, Торак наконец вздохнул с облегчением, но тут в жилище вошла Ренн. Волк так и кинулся к ней, облизывая ей руки. Она почесала его за ушами.
Тораку очень хотелось поблагодарить Ренн за заступничество, но он не знал, с чего начать. Молчание затягивалось.
