Не такое уж короткое расстояние миля, когда приходится тащить эту Марту.
Наконец мы подошли к изгороди, а перед изгородью было еще ров и цепь, натянутая от столба к столбу, и калитка с надписью «Кедр» золотыми буквами. Все тут было очень мило и уютно, сразу видно, что у старшего садовника есть пара помощников. Мы остановились, Алиса опустила Марту на землю, устало вздохнула и сказала:
«Послушай, Дора, и ты, Дэйзи, тоже. По-моему, она вовсе не бабушка, она его возлюбленная, как Дора нам и говорила. Лучше нам слинять потихоньку, не то нам всем влетит за то, что мы опять сунулись не в свое дело».
«Путь истиной любви всегда извилист», — процитировал Денни, — «Поможем ему сократить этот путь».
«Но если мы ее найдем, а она вовсе не бабушка, тогда он на ней женится», — с отчаянием в голосе произнес Дикки.
Освальд вполне разделял его чувства, но ответил ему: «Ладно, неважно. Нам всем это не по душе, но, может быть, дяде Альберта только этого и хочется. Раз уж мы решили совершить самоотверженный поступок, самое время, бывшие Послушные!»
И никто из них и заикнуться не посмел, что и вовсе не хочется быть самоотверженными.
С тяжелым сердцем мы, самоотверженные искатели загадочной дамы, отворили калитку и пошли по гравиевой дорожке среди рододендронов и прочих роскошных кустов.
Я уже объяснял вам, что в отсутствии отца старший сын является представителем всей семьи. Поэтому Освальд как всегда взял руководство на себя. Мы дошли до последнего поворота этой дорожки и решили, что все остальные укроются в кустах, а Освальд пойдет вперед и осведомится относительно индийской бабушки — то есть, относительно мисс Эшли.
Он двинулся вперед, но когда он подошел к самому дому и увидел аккуратные клумбы красной герани, и чисто вымытые окна, и безупречные муслиновые занавески, и медную шишечку на двери, и зеленого попугая в клетке над крыльцом, и свежеокрашенные ступеньки, казавшиеся в солнечных лучах совсем новыми, словно на них никогда не ступала нога человека — когда он увидел все это, и глянул на свои башмаки, и вспомнил, сколько грязи было на дороге, он мысленно пожалел о том, что с утра перед походом забегал на ферму раздобыть яйца. Он стоял так в тревожном раздумьи, как вдруг его сзади окликнули: «Эй! Освальд!» — то был голос Алисы.
Он вернулся к компании, притаившейся среди кустов, и все они столпились вокруг своего вождя, спеша сообщить ему важную новость.
«Она здесь, в саду», — прошептала Алиса, — «Совсем рядом, с каким-то джентльменом».
«Они сидят на скамейке под деревом, и она положила голову ему на плечо, а он держит ее за руку и вид у обоих предурацкий», — выложил Дикки.
«Просто противно смотреть», — подтвердил Денни, широко расставляя ноги, словно он и есть настоящий мужчина.
«Но это кто-то другой, не дядя Альберта?» — спросил их Освальд.
«Ничего общего», — ответил Дикки.
Освальд раньше других понял, какие следствия из этого проистекают: «Тогда все тип-топ. Раз ей нравится этот человек, пусть она за него и выходит замуж, а дядя Альберта останется с нами. Мы совершили самоотверженный поступок и нисколько от этого нее пострадали», — Освальд даже руки потер от удовольствия. Мы уже хотели незаметно удалиться, но все наши планы нарушила Марта. Она выползла, хромая, из кустов и отправилась куда-то на разведку.
«Где Марта?» — спохватилась Дора.
«Во-он туда пошла», — лениво ответил ей Г. О.
«Тащи ее обратно, болван!» — скомандовал Освальд. — «Надо было смотреть за ней. И по-тихому! Не хватает, чтобы нас тут засекли».
Разумеется! Не прошло и секунды, как мы услышали хриплый вопль Марты — она всегда так орет, если ее внезапно хватают за ошейник. Услышали мы и женский вскрик и голос мужчины, который сказал: «А это еще что такое?!» и мы поняли, что Г. О., как всегда, влез куда его не просили. Мы помчались за ним, но опоздали. Г. О. уже пустился в объяснения.
«Простите, я не хотел напугать вас. Мы вас искали. Это вы потерявшаяся бабушка альбертова дяди?»
«Нет!» — ответила знакомая нам леди.
Не стоило добавлять к этой мрачной сцене еще семерых актеров. Мы затаились. Тот мужчина поднялся во весь рост. Он был в одежде священника и как мы потом узнали, был самым лучшим из всех священников, кроме нашего друга мистера Бристона в Льюисхеме, который теперь сделался деканом или настоятелем, и с тех пор его никто не видел. В тот момент этот джентльмен очень мне не понравился. Он сказал: «Нет, эта леди никому не приходится бабушкой. Из какого сумасшедшего дома вы сбежали, молодой человек?»
Г. О. преспокойно ответил ему: «Нечего разговаривать со мной так грубо, а если вы так шутите, то это вовсе не смешно!»
Тут леди сказала: «Да ведь я знаю этого мальчика! А где все остальные? Вы снова отправились в паломничество?»
Г. О. еще не знает, что надо обязательно отвечать на вопрос. Вместо этого он обернулся к тому джентльмену и спросил его:
«Вы собираетесь жениться на этой леди?»
«Вот уж не думал, что до этого дойдет, Маргарет», — сказал этот джентльмен, — «этот мальчик уже хочет знать мои намерения».
«Да нет, мы только рады будем», — поспешил успокоить его Г. О., - «ведь если вы женитесь на этой леди, дядя Альберта уже не сможет на ней жениться, по крайней мере пока вы не умрете, а мы вовсе не хотим, чтобы он женился».
«Это очень лестно для тебя, Маргарет», — произнес джентльмен, грозно нахмурившись. — «Что мне с ним делать? Вызвать его на дуэль — или лучше вызвать полицию?»
Алиса заметила, что Г. О. уже порядком напуган, поэтому она покинула наше убежище и отважно выступила в перед.
«Не надо вызывать ни Г. О., ни полицию», — сказала она. — «Понимаете, дядя Альберта очень хотел отыскать вас, и мы подумали, что вы его сестра, и он не может разделить без вас наследство, или вы его няня и одна только знаете тайну его происхождения, или еще что-нибудь, а он рассердился и сказал, что вы его бабушка и что вы потерялись В Индии. Мы подумали, что тут что-то не так и на самом деле вы его возлюбленная, но вас разлучили в ранней юности. Мы решили совершить самоотверженный поступок и разыскать вас ради него. Но мы очень не хотим, что бы он женился на ком бы то ни было».
«Мы ничего не имеем против вас лично», — сказал Освальд, тоже появляясь из кустов. — «Если он непременно хочет жениться, то уж лучше на вас, чем на ком-нибудь другом, правда!»
«Неплохо сказано, Маргарет», — отметил этот джентльмен, — «я бы даже сказал, это благородно. Но все же я хотел бы хоть что-то понять. Кто все эти юные посетители и почему они являются к вам украдкой, прячась по кустам, точно краснокожие индейцы? Что делает там, в кустах, все это немалочисленное племя? Может быть, мы попросим их выйти и присоединиться к веселой беседе у костра?»
Теперь он понравился мне немножко больше. Я всегда предпочитал людей, которые знают те же песни и книжки, что и мы, и те же слова, и те же игры.
Наше племя вышло из кустов. У леди почему-то был очень смущенный вид и она даже вроде бы собиралась заплакать. И все же она засмеялась глядя на то, как все шестеро выходят из кустов один за другим.
«Итак», — сказал незнакомый джентльмен, — «во имя самого неба объясните мне, кто такой Альберт, не говоря уж о его дяде и каким образом вы все собрались в этом саду?»
Мы почувствовали себя довольно глупо и уставились друг на друга, как будто впервые заметили что нас и впрямь многовато.
«Три года, которые я провел вдали от дома, могут служить некоторым оправданием моего невежества, но все-таки…»
«Нам, наверное, лучше уйти», — сказала Дора. — «Простите нас, мы не хотели помешать вам или вас обидеть. До свидания. Надеюсь, вы будете счастливы с этим джентльменом, мы все вам этого желаем».
«И я тоже», — подхватил Ноэль (я-то знаю, он тоже радовался, что дядя Альбрета остается с нами). Мы повернулись уходить. До сих пор наша леди молчала — она вообще была на этот раз очень тихая, совсем не такая, как в тот день, когда она показывала нам «Кентербери». Но тут она стряхнула с себя сонное оцепенение и ухватила Дору за рукав.
«Нет-нет», — сказал она, — «все в порядке — мы сейчас будем все вместе пить чай, прямо здесь, на лужайке. Джонни, перестань дразнить детей. Дядя Альберта это тот джентльмен, о котором тебе рассказывала. А это мой брат», — сказала она, оборачиваясь к нам и указывая на своего незнакомца, — «он был в Индии и мы с ним три года не виделись».
«Значит, он тоже потерялся в Индии», — вставил Г. О., а леди засмеялась и сказала «уже нет».
Тут мы все онемели, в особенности же онемел Освальд, потому что тяжкое подозрение вновь сгустилось в его душе. Надо было сразу догадаться, что это брат, потому что у взрослых в книжке если девушка с кем-нибудь целуется, то это вовсе не тот, в кого она влюблена, а какой-нибудь брат, обычно паршивая овца, а на этот раз достопочтенный пастырь, только что приехавший из Калькутты.
