Об этом не надо было и спрашивать. У ребят блестели от волнения глаза.
В тот же день директор советовался с обоими мастерами по труду. Те ответили: нелегко будет наладить изготовление рамок, очень нелегко, но попробовать можно. Главное достать материалы. Надо жать на шефов. А ребята не подведут. Толковые есть ребята. А в принципе, что ж, — очень это нужное дело — завод.
Для Сергея Ивановича начались беспокойные дни. По многу раз ходил и звонил на мебельную фабрику (нельзя ли получить деревянные отходы), наведывался в отдел торговли. И когда увидел, что большого энтузиазма его предложения не встречают, поехал к секретарю райкома партии и уже с ним все уладил.
Вечером в кабинете директора состоялось расширенное техническое совещание. Пригласили мастеров по труду и человек пятнадцать активных, смекалистых ребят. Был и представитель шефов — инженер завода «Сельмаш». На совещании утвердили окончательный вариант рамки. Его Иван Акимович предложил. Сколько Андрей с Олегом тогда ни мучились, а кадрирующая рамка Мудрецова оказалась и удобней, и проще в изготовлении. Понятно — мудрец!
О материалах, кажется, больше не надо было беспокоиться. После звонка секретаря райкома директор мебельной фабрики стал сговорчивее — обещал снабжать нужными отходами. Инженер тоже сказал, что обрезки проволоки, полоски железа будут обеспечены. Труднее помочь штампами. Программа у завода жесткая, каждый человек на счету.
Иван Акимович и тут оказался на высоте: заявил, что штампы и кондуктор для сверловки отверстий они изготовят своими силами.
— Прекрасно! — застегивая портфель, сказал инженер.
— Да нет, не все еще. — Это Никанор Васильевич вмешался. — Был я, товарищ инженер, у вас на заводе. Экскурсию с ребятишками проводили. И вот приметил прессик в заготовительном цехе. Не в самом цехе, а в коридоре. Стоит он там, сердечный, без дела и, по всему видать, не первый месяц. Ржавчинка, между прочим, проступает. Это, — сняв очки, хитровато спросил мастер, — как понимать — брошенный прессик?
— Вижу, куда клоните, — засмеялся инженер. — Хорошо, выясню насчет пресса.
— Вот-вот! А нам бы этот прессик — ох как пригодился!
Затем под руководством Ивана Акимовича ребята с неделю трудились над опытными образцами рамки. До неимоверного блеска шлифовали доски, пилили, паяли, нарезали плашкой резьбу. Замечательные получились рамки! Даже лучше тех, которые Андрей рисовал себе в мечтах и за которыми воображаемые толпы фотолюбителей стояли у прилавков универмага в очереди. Андрей не сомневался, что придирчивые эксперты из торгового отдела, куда Сергей Иванович отвез рамки для утверждения, придут в восторг и немедленно закажут сразу тысячу, а то и больше рамок.
В трамвае холодно. Стекла покрылись изморозью, и вагон кажется длинным ящиком, оклеенным белой бумагой. Кое-где на стеклах темнеют круглые, как пятачки, окошечки. Это работа беспаспортных пассажиров. Ну, какой мальчик или девочка не выдует на стекле такое окошечко, чтобы видеть улицу!
Андрей сидел с поднятым воротником пальто, засунув руки глубоко в карманы, и через темное окошечко на стекле смотрел на улицу. Мелькали неясные очертания зданий, огоньков. Но что в такой пятачок рассмотришь! Поленились девочки выдуть побольше. А девочки старались. Вот и память о себе оставили — ногтем на стекле нацарапали: «Вера», «Тома». Андрей добродушно усмехнулся. И как ни тепло было в кармане руке, вытащил на холод. В руке у него — голубая, ровненькая бумажка, сложенная вдвое. Сверху — печатные буквы: «Пригласительный билет». Андрей раскрыл его. Аккуратным, круглым почерком выведено: «Уважаемая Ирина Федоровна! Убедительно просим Вас посетить наш школьный праздник юных швей. Праздник состоится пятого февраля в семь часов вечера». Это Светлана так старалась — выводила буквочки. Отдав Андрею билет, она сказала:
— Пусть мама обязательно приходит!
— Я передам, — ответил он. — А там уж сама решит. Знаешь, какая она теперь занятая! То — собрание, то — университет культуры, то в театр идет.
Андрей вспомнил карие, блестящие и будто испуганные глаза Светланы:
— Нет, нет, нет, — быстро сказала она. — Твоя мама должна обязательно быть! Скажи, что без нее праздник не начнем!
…Он улыбнулся и спрятал билет. Потом оглянулся на кондукторшу и нацарапал ногтем маленькие буквы: «Света». И от этих пяти букв, появившихся на белом от инея стекле, ему словно бы теплей стало.
Соскочив с подножки, Андрей бодрым шагом направился к дому. Ирина Федоровна удивилась его неожиданному приходу, даже испугалась. Но когда он, не снимая пальто, объяснил, зачем пришел, и отдал ей пригласительный билет, она заулыбалась, засуетилась.
— Раздевайся, Андрюша. Посидишь с нами, чаю выпьешь. С вареньем, а? Клубничного положу, твоего любимого…
В ее голосе столько было заботы, внимания, что Андрей сказал: «Да нет, я поеду, некогда», хотел добавить «мама», но в последнюю секунду отчего-то застеснялся и не сказал.
— Некогда мне, — повторил он. — Я только на минутку, билет передать. Да и кино должны показывать сегодня по телевизору. Еще партию в настольный теннис обещал сыграть… Так приходи послезавтра. Обязательно!
— Как же, приду, приду, — пообещала Ирина Федоровна.
— И я! — решительно заявила Нинка.
— Ну, конечно! Без тебя и праздник не начнется! — вспомнив слова Светланы, засмеялся Андрей и придавил Нинкин курносый носишко. — Би-би! Дайте дорогу! Мы поехали!
В полупустом вагоне он сел к заиндевевшему окну и такое выдул на стекле пятно — с арбуз получилось. Теперь смотреть удобно, будто в телевизор. Андрей глядел на проносившиеся мимо освещенные витрины магазинов, на людей. Не суббота, не воскресенье, а сколько людей! Одни куда-то спешат, другие прогуливаются. Парочками ходят. Вон молодая женщина в коричневой шубке. Круглую коробку несёт — торт. А вон двое мальчишек. Пальто расстегнуты. Сами трясутся от холода, а… Что это? Худощавый, чуть сутулый человек, входивший в магазин, показался Андрею знакомым. От испуга у Андрея замерло сердце. Зубей?! Неужели он? А может, и не он. Почему обязательно — он? Разве мало худощавых людей?
Нет, Андрей совсем не был уверен, что видел именно Зубея. И все-таки настроение у него сразу испортилось. Приехав в интернат, он не пошел смотреть передачу по телевизору, отказался от игры в настольный теннис. А улегшись после отбоя в кровать, он с добрый час ворочался с боку на бок и не мог заснуть.
Однако пришло утро, наступил новый день, до отказа заполненный делами, заботами, и Андрей уже почти не вспоминал о человеке, похожем на Зубея. Надо было проследить за Ромкой, чтобы заправил постель, вымылся хорошенько. Потом во дворе делали малышам снежную горку. И еще Андрей в этот день дежурил по классу. А на втором уроке писали контрольную по алгебре.
Кончились уроки — новые заботы: как там дела с кадрирующей рамкой? Утвердили образец или нет? Шесть дней прошло. Андрей и Олег отправились к Сергею Ивановичу. Заглянув в кабинет, увидели: у директора посетители. Хотели было уходить, но в дверях показался сам Сергей Иванович.
— О рамке пришли узнать? — спросил он. — Пока никаких результатов. Но не унывайте. Все будет хорошо.
Перед началом самоподготовки разнесся слух — директор снова звонил в торговый отдел и там ему заявили: чего звонит, надоедает! Это так быстро не делается. Другие по месяцу ждут утверждения образцов. Сергей Иванович рассердился и сказал, что будет жаловаться секретарю райкома.
Ребята приуныли. Месяц! Да что там за бюрократы! Неужели долго посмотреть, годится их рамка или не годится!
На другой день опять больше всего разговоров у мальчиков было о заводе, о рамке. Опять ходили к директору. Он успокоил — секретарь райкома все знает и, безусловно, поможет.
Если мальчиков заботила судьба пионерского завода, то девочек волновал сегодняшний праздник юных швей. О празднике извещали объявления, радио. В швейной мастерской шли последние приготовления. Тщательнейшим образом утюжились вещи, которые предстояло демонстрировать. Снова и снова примерялись платья. Устранялись малейшие дефекты.
Пора было подумать и о специальном помосте для показа одежды. Конечно, можно было бы демонстрировать прямо со сцены, однако девочки хотели, чтобы все было непременно так, как в Доме моделей. Поэтому Раиса Павловна, ответственная за праздник, велела Андрею и другим большим мальчикам внести в актовый зал несколько столов, сдвинуть их в центре зала вплотную и к одному из крайних столов наклонно приставить деревянный щит. Потом все это застелили ковровыми дорожками. Получилось длинное сооружение, наподобие моста.
Андрей прохаживался по мосту, проверяя, не шатаются ли столы, надежно ли держится щит, когда в актовый зал вбежал Иван Кравчук.
