Сели на длинную скамью. Мак на одном краю, Шиповник на другом, остальные между ними. Не очень плотно, однако все же рядышком. А что было делать? Не расходиться же сразу.
Шиповник вдруг коротко рассмеялся:
— А вы ведь могли скрутить меня, напинать и отобрать книжку…
— Ты спятил, да? — тонким голосом сказал Крылатый Эльф, и уши его заполыхали от возмущения.
— А что такого? Я драться почти не умею…
— А что сказал бы капитан Лухманов? — спросил Эльф.
Этот вопрос заставил задуматься всех. Молча посидели минуту. Маша наконец задала вполне резонный вопрос:
— Тебя как зовут?
— Очень просто, — сразу откликнулся Шиповник. — Егор Егоров. Легко запомнить… «Егоров, к доске!.. Егоров, кто за тебя будет решать задачу?.. Егоров, будешь болтать — позвоню родителям…» — Он поймал удивленные взгляды, досадливо объяснил: — В школе ведь почти никто не знает, что мамы нет, а отец болтается неизвестно где. А родители приемные. Называется «патронажная семья»…
— Худо живется? — прямо спросил Мак.
— Наоборот! — вскинулся Егор Егоров. — Прекрасно живется! Все танцуют вокруг меня, как у новогодней елки. Дядя Вова, тетя Надя, их взрослая дочка. «Егорушка, Егорушка, почему ты опять выпускаешь колючки?..»
«Все-таки Шиповник», — подумал Мак.
— Ну, я стараюсь не выпускать, даже мурлыкаю, будто домашний кот: все, мол, хорошо…
«Если „танцуют вокруг“, отчего же не дадут нормальную одежду?» — чуть не спросил Мак.
И Егор будто учуял этот вопрос.
— Думаете, почему в такой хламиде хожу, если из благополучной семьи? И почему воняю сигаретами? Я это рубище у соседского парня беру напрокат, чтобы на улице не придирались всякие бомжата и гопники. Так я будто один из них… — Он посмеялся, но без веселья. — И по кострищам лазить удобно, и… книжками спекулировать… Я сейчас сниму…
Егор дернул свитер через голову и оказался в ярко-алой рубашке с рисунком из белых и черных стрекоз. Как бы сразу шагнул из компании беспризорных пацанов в сообщество «приличных мальчиков».
«Еще бы постричь слегка», — подумала Маша.
Егор скомкал свитер и сунул в сумку. Расправил плечи, прислонился к спинке скамьи и улыбнулся. Щурясь, посмотрел на маковку колокольни со сверкающим крестом.
Мак в это время наконец дозвонился до Мира.
— Ты почему не отвечаешь, елки-палки?! Тут такое дело!
Мир невозмутимо сообщил, что отключался на репетицию.
— Потому что нет никаких дел важнее новой песни Зоечки Вертицкой: «Три сапога тоже пара, если шагают в ногу…»
Мак закричал, что Зоечка окончательно сбрендила, а он, Мир, должен немедленно бежать к Спасской церкви, где узнает «обалдетельные» новости.
— По телефону разве нельзя обалдеть? — спросил трезво мыслящий Мир.
— Нельзя! — заорал Мак. — Мы должны познакомить тебя с одним человеком! Людей пока еще не транспортируют по телефону.
— А жаль, — подвел итог Мир и сказал, что садится на велосипед.
Егор Егоров не сделал попытки уйти. Наверно, ему хотелось познакомиться с Миром. Или просто не хотелось расставаться с новыми знакомыми.
Помолчали.
Маша задумчиво сказала:
— Интересно, как книжка попала на кострище?.. И где была до нашего времени?..
Мак погладил книгу по обложке — она лежала у него на колене.
— Тут можно придумать тысячу историй. Только никогда не узнаем, какая из них правильная.
— А зачем узнавать? — рассудил Данька. — Главное, что книжка нашлась… И что она с нами…
— И можно почитать, — сказал Эльф. Потому что копию книги, которая была у Дядюшки Лира, ребята пока что не осилили до конца. — Егор, ты ее читал?
— Наполовину. Где про жизнь моряка, там интересно. А рассказы и пьеса про любовь — так себе. — Он усмехнулся. — Наверно, я еще не дорос…
— Главное — про морскую жизнь, — решил Эльф.
— Мир придумает про все про это целый приключенческий роман, — пообещал Мак. — Он умеет.
— Интересно будет, — предсказал Крылатый Эльф.
Он вскинул половинку бинокля и смотрел на верхушку колокольни, словно хотел разглядеть там начало романа о приключениях книги капитана Лухманова. Видимо, не разглядел. Поставил монокуляр объективом на ногу, повыше коленки, надавил, поднял. На коже осталось розовое кольцо.
— Во, еще одна морская веснушка, — похвастался Эльф. — Великанша. Сейчас вырастет перекладинка…
— Не вырастет, — усомнился Данька. — Она ведь не от сока одуванчика…
— Тогда сам сделаю, — с капризной ноткой сказал Элька.
Он выудил из кармана кусочек мела и внутри кольца-отпечатка нарисовал на загаре тонкую полоску.
Егор смотрел с интересом.
— Это знак «корабельщиков», да? Мирослав рассказывал тогда во дворце…
— У нас и веснушки такие, — сказала Маша и показала Егору щуплое запястье с часиками. Золотистый кружок с перекладинкой сидел повыше часиков. — Хочешь такую же?
Егор, кажется, хотел, но стеснялся сказать. Маша перегнулась назад, дотянулась до кустика одуванчиков, что желтел за спинкой скамьи. Сорвала стебель с солнечной головкой.
— Ну-ка дай…
Рукав алой рубашки был короткий. Маша ткнула концом стебля у локтевого сгиба — на коже осталась аккуратная буква «О».
— Сейчас белая, а скоро станет золотистой, — пообещала Маша.
— Наверно, она не станет, — осторожно возразил Данька. — Потому что здесь не наш переулок…
— Подождем, пока Мир едет, — рассудила Маша.
— Пока он едет, здесь расцветут кактусы, — проворчал Мак. Так, для порядка.
Егор ладошкой прикрыл белое колечко и побаюкал колючий локоть. Потом сказал:
— У деревни Старый Бор есть детский лагерь «Золотой якорь». Я туда ездил в прошлом году. Меня хотели взять с собой к морю, в Евпаторию, но я запросился в лагерь.
— Почему? — удивился Элька.
— Ну… так. Чтобы отдохнуть… от патронажной любви.
— Отдохнул? — не удержался от вопроса Мак.
— Ага… Только там все оказалось не по правде. Обещали, что будут паруса и яхты, корабельные походы, а на самом деле смех один.
— Не было яхт? — посочувствовал Данька.
— Были. Только без парусов, маленькие. На них даже катали два раза. Прицепят веревкой к моторке и туда-обратно, от берега до берега… «Дальний корабельный поход»… В этом году поеду снова.
— Зачем?! — разом изумились Данька и Эльф.
— Потому что где-то там все равно есть паруса. В каких-нибудь кладовках. Можно отыскать. Или самим сделать из простыней… Главное, найти верного помощника. В прошлом году был один, первоклассник Андрейка Санников, но его родители раньше срока забрали из лагеря… Ну, на этот раз, может, повезет…
— Как — повезет? — опасливо спросила Маша.
— Очень просто. Надо, чтобы вечер был темный и ветерок подходящий. И спутник надежный… Сели — и в путь…
— И потом вас попрут из лагеря, — сказал Мак.
— Ну и пусть. Это ведь уже после плавания. Можно будет вспоминать, что оно было…
Данька и Эльф завистливо вздохнули.
— А если перевернетесь и потонете? — забоялась Маша.
— Да там от берега до берега десять метров…
Мак нахмуренно спросил:
— А ты умеешь управляться с парусом?
— Я всю зиму про эти дела книжки читал…
«Одно дело — книжки, другое — на практике», — хотел сказать Мак.
Но Егор в этот миг радостно ойкнул. Он смотрел на сгиб руки: там ярко желтело колечко с перекладинкой.
— Ого! — обрадовался Мак. — А говорили: не тот переулок!
— Главное — не переулок, — подвел итог мудрый первоклассник Эльф. — Главное — какой человек…
Со звоном подкатил Мирослав Рощин. За спиной его ухала гитара. Черная, с желтым знаком «фиты» на корпусе.
Мира усадили на скамью. Миру сказали:
— Это Егор Егоров, — и поставили Шиповника перед Миром.
Егор вдруг застеснялся, как юный певец перед первым выступлением.
— Привет, — кивнул Мир незнакомому Егорову.
Он держал гитару между ног и прислонялся щекой к грифу. Он сразу что-то почуял, хотя хранил невозмутимость.
— Ты еще ничего не знаешь, — сказала Маша. Ее ресницы азартно загибались вверх, на них горели солнечные точки. — Егор нашел ту самую книгу. И подарил нам… Мак, покажи…
Мак показал.
Мир охнул и выпустил гитару. Она упала и загудела вновь. Мир судорожно откинул переплет: на месте ли автограф?
— Старик знает?
— Нет еще… — сказал Мак.
— Так чего вы сидите? Идем!
И все вскочили.
— А мне можно? — нервно спросил Егор.
— Ненормальный! — возмутилась Маша. — Ты еще спрашиваешь! У тебя же знак «корабельщика»!
Лишь на пути сообразили, что надо бы позвонить Дядюшке Лиру: дома ли он и готов ли принять у себя шумную компанию (пускай даже с неожиданной находкой). Старик оказался дома и готов был принять. Пришли, поскидывали у порога башмаки, расселись кто где. Егор держался позади. Украдкой оглядывал стены с фотографиями. Мир решительно вытащил его вперед и поставил перед собой. Лицом к Дядюшке Лиру. Сказал со сдержанной торжественностью:
