Молчавшее на стене радио вдруг захрипело, будто откашлялось, и тревожным женским голосом сказало:
«Внимание! Внимание! Говорит местный радиоузел. В районе Иллинских наволок в лесу пропал мальчик. Днём он находился в зоне опыления. Всем председателям близлежащих колхозов предоставить транспорт и людей на поиски пропавшего мальчика».
— Это Вася! — крикнула мама. Она сорвала со стены пальто и кинулась к дверям.
Если в нашей северной стороне случается беда, никто не сидит дома.
Всюду по деревне хлопали калитки, выбегали люди.
Васина мама побежала к конторе колхоза. Около конторы стояла машина. Несколько человек уже сидели в кузове.
— Куда?! — крикнула Васина мама.
Миша открыл дверцу кабины.
— Садись, садись! — сказал он.
— Пропал Вася… — сказала мама, залезая в кабину. — Как ты думаешь, — голос её сделался совсем тихим, — это очень опасно?
— Не знаю, — покачал головой Миша. — А может, это и не Вася пропал.
— Нет, Вася. Я чувствую, — сказала мама.
— Пожалуй, правда, — согласился Миша. — Никто из деревенских не полезет под самолёт, когда лес опыляют. — И, высунувшись наружу, спросил: — Поехали, что ли?
— Поехали! — закричали сверху.
Миша включил газ, и машина рванула вперёд.
— Быстрее! Быстрее! — сказала Васина мама.
Миша повернул голову и увидел, что она плачет.
А какой ветер бывает в нашей северной стороне! Очень сердитый ветер. Он заламывает ветки у елей и сосен, вырывает с корнем большие деревья.
Люди шли цепочкой по лесу и перекликались:
— Эгей! Эй!
— Вася-а-а! Ва-ся-а-а! — звала мама.
Сердитый ветер, не уставая, бил ветками по лицу.
— Ва-ся-а-а!
«Мяу-у!..» — вдруг раздалось жалобно.
«Откуда в лесу котёнок?» — подумала мама. Она шла следом за Мишей.
И, точно отвечая её мыслям, Миша сказал:
— Заблудился, глупый! Ишь куда забрался…
Миша наклонился к поваленной сосне, раздвинул ветки, и они увидели мальчика.
В это время Вася открыл глаза, посмотрел удивлённо. Мама бросилась к нему, стала обнимать. И заплакала.
— Зде-есь! — крикнул Миша.
Васе было неловко за маму, он закрывал руками мамино лицо, потому что на шум с разных сторон подходили люди.
А мама ни на кого не обращала внимания и продолжала громко всхлипывать. И слёзы текли по Васиным рукам.
Вася засопел сердито и полез из ямы. Он повернулся к Мише, сказал:
— Это мама испугалась, что я потерялся. А я просто заблудился, а потом заснул.
Вася думал, что сейчас начнут смеяться над ним и над мамой. Но никто не смеялся.
Только Миша улыбнулся:
— А я слышу, кто-то мяукает.
— Если б не Мурик, — сказал Вася, — вы бы меня ни за что не нашли.
— Как не найти, — сказал Миша. — У нас все на помочь пошли. А раз все — так уж найдём.
Вася поглядел: много собралось народу, ещё подходили, даже дедушка Григорий был тут.
— Это верно, — сказал дедушка Григорий. — Человеку у нас не потеряться. Ну пошли, что ли, по домам.
И все пошли.
На дороге Вася увидел Мишину машину. Он подбежал к машине. Вскочил на подножку, нажал на сигнал.
— Что ты делаешь?! — крикнула мама.
— Это не я, а машина. Она радуется, что вы все нашлись.
Миша подошёл и поднял Васю. И Вася вдруг заплакал. Но Миша поднял его ещё выше, и никто ничего не заметил.
Вечером бабушка Мария испекла пироги. И у нас была в гостях сестра из больницы — тётя Клава. Она думала, что Васе ещё нужна медицинская помощь.
А Вася был совсем здоров. Только он очень много съел пирогов, и ему хотелось спать.
— А у меня есть угощение, — сказала сестра Клава.
Она побежала в сени и принесла оттуда зобеньку. Поставила посередине стола и достала из маленькой корзинки три пирожка с рыбой, яйца и кулёк с конфетами.
— Ты не рассердишься, Миша, если я у тебя возьму ещё одну конфетку? — спросила Клава.
Миша удивился:
— А почему у меня?
— Эта зобенька сама пришла ко мне в больницу, — сказала Клава. — Я и не знала, к кому она пришла. А потом я прочитала вот что, — и Клава протянула записку. — «Передать лично в руки Михаилу Силинскому».
Ни Миша, ни бабушка с дедушкой не сказали, что узнали маленькую зобеньку. А дедушка Григорий спросил:
— Как, паря Вася, не надоело тебе у нас?
— Не-ет. — Вася повернулся к маме: — Давай останемся здесь навсегда?
Дедушка Григорий кивнул:
— Оставайся, внучек. Можно сказать, большим ветром тебя сегодня окрестило.
— Верно! — засмеялся Миша. — И будешь у нас Вася-ветерок.
— А твоя мама наша, деревенская, — сказала бабушка. — Погуляла в городе и опять в деревню вернулась.
— Ой, да, правда, — сказала мама. Она обняла Васю и повела спать.
Деревня засыпала. Она будто прилегла на угоре.
Прилегла отдохнуть и задремала.
Деревья молчали — не кланялись.
Яхронга молчала — не плескалась.
И травы молчали — не перешёптывались.
Даже ветер теперь обтекал деревню стороною, чтоб не шуметь, чтобы не будить.
И только Вася никак не мог заснуть. Он всё ворочался с боку на бок на кровати: то задремлет и увидит большие деревья, услышит рёв ветра, почувствует на щеке колючую ветку ели, то опять откроет глаза.
— Миша! — позвал шёпотом Вася. — Миша!
— Чего?
— А куда ведёт эта дорога?
— Какая дорога?
— А такая, деревянная, в лесу…
— Лежнёвка, что ли? По ней лес возят машинами в Крутую Осыпь.
— В Крутую Осыпь? — переспросил Вася. — Далеко, да?
— Нет, километров за двадцать пять, на лесопункт.
— Миша, а давай мы тоже съездим туда, в Крутую Осыпь.
— Можно. Мы с тобой всё кругом объездим.
— Всё кругом, — прошептал Вася и тут же крепко заснул.
* * *
Вот так Вася стал Васей-ветерком, и полюбилась ему наша северная сторона.
Хочешь, и ты к нам приезжай. Бери с собой маму и приезжай.
