Девочка вздрогнула:
— Бабушка, я совсем забыла…
— Да что это с тобой? Ты же у меня никогда ничего не забываешь! — Она перевела взгляд с Марины на Андре и улыбнулась. — Тогда бегите, дети, да варите скорей картошку, а я колбасу принесла. А ну-ка живей!
И Андре с Мариной пустились бежать по дороге.
— Я из-за этого компаса никак в себя не приду. А тут еще ты следователя разыгрываешь, — сердито проговорила на бегу Марина.
У калитки Андре покосился на участок, куда только что вошли Эдди и его невеста. Высокая живая изгородь скрывала дом от посторонних взглядов.
…Жареная колбаса пришлась всем по вкусу. В саду под деревьями было знойно. Марина подключила к водопроводной трубе шланг, и из него взметнулись бисерные струйки. Бабушка ушла к себе — в прохладную комнатку.
Вдруг Марина подпрыгнула, словно ее ударило током, и дернула Андре за руку.
— Ты видел собаку?
— Какую еще собаку?
— Большую такую, овчарку!
Андре оглянулся вокруг. Никакой овчарки не было — ни большой, ни маленькой.
— Бывает, — снисходительно сказал Андре. — Это на тебя жара действует.
— Знаешь что! При чем тут жара? Сейчас и правда нечего глаза таращить, сейчас ее нет уже. А вот раньше, когда мы ели колбасу…
И тут Андре вспомнил.
Когда они ели колбасу, из-за калитки показалась огромная собачья голова. Овчарка приналегла передними лапами на дверцу. Бабушка даже побаивалась, как бы пес не открыл калитку.
— Это он жареную колбасу почуял, — сказала Марина.
Пес долго стоял так: припав головой к калитке и навострив уши. Потом раздался негромкий свист, и огромная собака мигом исчезла.
— Ну, слава богу, убежал. Вот страшилище-то! — вздохнула с облегчением бабушка.
— Ну что скажешь? — взволнованно спросила Марина.
— Да, здоровенный пес. Только что ты вдруг подскочила как ужаленная?
— А то, что я нашла еще одного подозрительного! — важно ответила девочка.
— Пса, что ли? — недоверчиво спросил Андре.
— Да не пса! Того, кто свистнул ему, конечно…
И девочка рассказала Андре про чудаковатого профессора, который жил по соседству с их дачным поселком. Его дом стоит посреди огромного запущенного сада; дом этот старинный, с башенкой и эркером, даже напоминает крепость. Кое-кто из местных называет его владельца, профессора, «чокнутым». Обычно профессор выходит на прогулку в сопровождении огромного пса. При этом профессор торопливо шагает по улице, не глядя по сторонам. Женщина, которая одно время ходила к нему убирать, рассказывала, будто у него есть коллекция всяких редких вещей. Там были и подзорные трубы, и модели старинных парусников, и многое другое, о чем та женщина не могла даже толком рассказать, потому что все это были совершенно непонятные ей диковинки. И на всем лежал толстенный слой пыли. А профессор, пока она убирала, ни на минуту не отлучался из комнаты. И если случалось, что она не очень бережно обращалась с какой-нибудь допотопной подзорной трубой, он ужасно сердился. Женщина эта недолго ходила к профессору. Да и кто бы такое выдержал? Ведь коллекция все время пополнялась всякой рухлядью.
Андре присвистнул:
— Откуда же профессор мог знать про ваш компас? И потом, он ведь старый человек. Станет такой таскать вещи из чужой квартиры!
Марина упрямо тряхнула головой:
— Если человеку очень нужно, он что хочешь узнает. А потом, ты же сам говорил: следователь не должен упускать ни одной нити.
Что мог Андре возразить на это?
А жара стояла — сил нет! Красный купальник словно подзадоривал их, и оба подумали, что, наверно, сейчас очень хорошо в прохладной воде бассейна…
— Завтра и начнем поиски, — сказал Андре.
Марина сдернула купальник с веревки, и они побежали к бассейну. По дороге Марина вдруг спохватилась:
— Слушай, а ведь у нас уже двое на подозрении…
— Это только начало. Теперь надо быть начеку и не допускать ошибок, — наставительно произнес Андре.
Весь остальной путь к бассейну, откуда еще издалека доносились крики и шум, дети прошли молча, стараясь держаться тени.
Скрестив руки на груди, Андре уставился на отливающую зеленью воду бассейна, на рой мелькающих в ней голов. Запах хлора щекотал ноздри. Андре вспомнил пляж у себя в Маркграфенхайде, его золотистый песок. Там в разгар летнего сезона тоже было много народу: кто жарился на солнце, кто резвился в волнах. Но разве сравнить тамошнее многолюдье со здешним аквариумом? И к тому же на родине Андре до горизонта простиралось море.
— Сегодня температура воды двадцать три градуса. Вперед! — весело сказала Марина.
— Угадай, при какой температуре я первый раз искупался в этом году? — спросил Андре.
Марина пожала плечами. Она не отрываясь глядела на воду и то и дело махала кому-то рукой.
— Привет! Привет! — кричала она.
Андре украдкой поглядывал на нее: девочка стояла на краю бассейна, и ее красный купальник ослепительно пылал в лучах солнца.
Андре не отступался:
— Нет, ты угадай!
— Почем я знаю? — ответила Марина. — Я же еще никогда не бывала у моря. Говорят, там вода соленая. Скажи, она правда соленая?
— Твой дед — матрос, а ты не была на море?
— Не была — и не была, подумаешь!
— Когда море так близко, стыдно там не побывать! — кипятился Андре.
Марина прищурилась:
— Скажи, был ты когда-нибудь в Праге?
— Нет, — признался Андре.
— А я была! Как можно не побывать в Праге, когда она так близко!
Андре отвел взгляд. Кто-то медленно взбирался на вышку для прыжков.
— Первый раз я искупался двенадцатого мая. Вода была всего тринадцать градусов, — объявил Андре.
— Привираешь, Андре, — усмехнулась Марина, — при такой температуре можно окоченеть!
— Я не вру, — обиделся он. — Правда, было тринадцать градусов. Отец тоже купался. В тот день штормило. А когда шторм, легче вытерпеть холод. Потому что волны согревают тело. Лучшего массажа не придумаешь!
— Первый раз слышу, — призналась Марина. На миг она даже перестала оглядывать бассейн в поисках знакомых.
— Приезжай к нам! Сама увидишь.
— А что, у нас в бассейне тоже неплохо, — возразила Марина.
«Не бассейн это, а аквариум, — снова подумал Андре, — в аквариуме ведь тоже видно, как плавают рыбы. Он, однако, поостерегся высказывать это вслух — не хотел обижать Марину. А Марина весело улыбалась. Андре вспомнил про пари.
Около бассейна стоял киоск. Там продавались газеты, сувениры, открытки. На открытках бассейн был сфотографирован в разных ракурсах: с вышки для прыжков, с лужайки и с других точек. Здешний народ очень гордился своим бассейном. Надпись на бронзовой табличке сообщала, что столько-то тысяч граждан столько-то лет добровольно работали на строительстве этого бассейна и что это великолепный пример созидательного труда.
Насчет примера это, конечно, верно, тут Андре не мог спорить. Лучше моря ничего нет, думал он, но ведь не скажешь, что оно сооружено человеческими руками.
Он вспомнил про пари из-за этих открыток в киоске. Зачем только он пообещал прислать открытку со штемпелем зоопарка? Хватило бы и обыкновенной открытки из Берлина. Марина охотно расписалась бы на любой, даже на нескольких: одну он послал бы родителям, другую — бабушке, а третью — Хуго, тому самому Хуго, которому отец привез из Москвы тюбетейку. И Андре выиграл бы пари!
Но ведь условие совсем другое: на открытке должен стоять штемпель зоопарка!
А что, если Марине не захочется в зоопарк? Она, уж конечно, сотни раз там бывала. Кто живет в Берлине, наверное, часто ходит в зоопарк. Да, нелегкая задача!
— Ты чего стонешь? — спросила Марина.
Андре вздрогнул. Разве он стонал?
— Это от жары, — быстро ответил он. — У нас на море все время ветер. Когда нет ветра, даже неприятно.
— «У нас на море, у нас на море»! — передразнила Марина. — Сейчас ты у нас, в Берлине. Заладил про свое море! Надоело!
— Ладно, не буду про море, — буркнул Андре.
Все же он не мог без презрения смотреть на эту пахнущую хлором лужу, в которой беспечно плескались люди. Но на всякий случай он отвернулся, чтобы Марина не увидела его лица.
Вдруг кто-то вынырнул из воды у самого края бассейна.
— Марина, привет!
Андре увидел смуглое мальчишеское лицо. Короткие мокрые пряди черных волос прилипли ко лбу.
Марина присела на корточки и схватила протянутую руку. Мальчик рывком втащил Марину в бассейн. Она завизжала, на Андре полетели брызги. Он стоял не двигаясь, только украдкой косился на воду. Фыркая и смеясь, Марина вынырнула и стремительно поплыла прочь, а за ней этот чернявый, только он тотчас ее обогнал.
Андре услышал смех Марины. Он присел на стартовую тумбу. Вот они уже на середине бассейна. Чернявый брызгал в Марину водой, она защищалась. Снова до Андре донесся ее смех. Вообще говоря, это был не смех, а обычный девчоночий визг. Андре весь съежился на своей тумбе: он чувствовал себя несчастным. Тут он вдруг вспомнил, что он хороший пловец, один из лучших в школе. Безупречно выполнив стартовый прыжок, Андре бросился в воду. Прохлада освежила его. Как хорошо, когда тело легко скользит по воде, а руки и ноги ритмично движутся по всем правилам кроля! Конечно, если только уметь плавать кролем. Андре умел.
