— Во всем виноват Пухала, — говорил Жемчужинка, размахивая руками. — Зачем завелся с Королевичем?
— Умный какой! — возмутился Пухальский. — Если бы ты так получил по ноге, небось тоже не стоял бы и не смотрел!
— Нужно было сказать судье, — вмешался Манджаро. — Пан Лопотек выгнал бы его с поля.
— Судья не видел, — защищался Пухальский. — Я только было подал Слонецкому, а тут подбегает Королевич и как даст мне по косточке!
— Все равно, — отрезал Манджаро, — на поле драться нельзя.
— Да я его и не бил! Так, ткнул разок под ребро, чтобы не очень задавался.
— А жалко, — вздохнул Чек, — матч мог быть стоящий!
— Нужно составить правила, — вмешался Игнась Парадовский. — Надо объявить, что разрешается играть только в тапочках.
— Ну, это уж нет, — запротестовал Кшись Слонецкий, который недавно получил в подарок от отца настоящие футбольные бутсы. — Я не согласен, в бутсах тоже можно играть.
— Нет, если все в тапочках, то все, — заявил маленький Жемчужинка.
Манджаро только рукой махнул:
— Все это неважно. Основное — это организация. Мы должны основать клуб. Я предлагаю пойти сейчас всем в Голубятню и созвать собрание.
— Мирово! — захлопал в ладоши Жемчужинка и замолк. Название клуба не давало ему покоя.
Минуту спустя все остановились перед домом, в котором жили Манджаро, Чек и Жемчужинка.
— Поехали на самый верх, ребята! — громко приказал Манджаро.
Это означало, что надо взбираться на шестой этаж. На четвертый этаж Голубятни подымались по выщербленным ступеням, на пятый — по сбитой из досок лестничке, но, чтобы попасть на шестой, нужно было обладать большой ловкостью. Лестницы здесь не было, и подниматься приходилось по подвешенным над колодцем лифта планкам и выбоинам в стене. Справившись с этими трудностями, все оказались на бетонной площадке, над которой светилась прохудившаяся крыша. Это было мальчишеское подоблачное королевство, место тайных сборищ и игры в прятки, прекрасный полигон для запуска авиамоделей и обыкновенных ласточек из бумаги, идеальный наблюдательный пункт, откуда можно было обозревать почти всю окраину.
— У кого есть карандаш и бумага? — спросил Манджаро, когда все расселись под стенами в импровизированных креслах из кирпичей.
— У меня, — отозвался Кшись Слонецкий.
— Хорошо, ты и будешь вести протокол. — Манджаро привстал, несколько раз значительно откашлялся и обвел взглядом собравшихся. — Прежде всего, — начал он, — нам нужно подобрать название для нашего клуба…
— «Полония»! Пусть будет «Полония»! — вырвалось у Чека.
Манджаро нахмурился:
— Сиди тихо. Обязательно ты должен выскочить! «Полония» уже есть, надо подыскать что-нибудь новое.
— У меня есть, — отозвался тоненький голосок Жемчужинки. — Пусть он называется «Наша Воля».
— Может, еще «твоя воля»? — передразнил его Тадек Пухальский. — Ну, ты уж и придумаешь!
— Тише, товарищи! — успокаивал их Манджаро. — Я предлагаю, чтобы каждый из нас написал свое название на бумажке, а потом проголосуем.
— Ну и бюрократ же ты! — засмеялся Чек. — Все бы ты только писал да писал. Карандаш пожалей. Ну ладно, вали, брат, если у тебя есть что хорошее. Не стесняйся.
Манджаро раздумывал.
— Я… — начал он через минуту, — я предлагаю назвать наш клуб «Сиренка».
— Порядок! — заявил Чек. — Нечего больше и голову ломать! «Сиренка» — это такое наше, варшавское.
— Э-э-э-э!.. — Тадек Пухальский недовольно поморщился. — Слишком простое название. Не годится для спортивного клуба.
— А ты чего бы хотел? — вспылил Жемчужинка. — Ты, Пухала, вечно всем недоволен! Тебе бы только прицепиться к чему-нибудь.
— Оставь его в покое, — прервал товарища Манджаро. — Если у него есть лучшие, пускай предлагает.
Все с любопытством уставились на Пухальского. Тадек сидел, прислонившись спиной к стене, и рассматривал собственные руки.
— У меня такое название, что у вас глаза на лоб вылезут.
— Ну говори, чего ждешь? — торопил его Чек.
Пухальский, не глядя на товарищей, закинул голову.
— «Тайфун»! — прошептал он вдохновенно.
Раздались возгласы разочарования.
Чек расхохотался:
— А может, «Град»? Так было бы еще лучше!
Когда дело дошло до голосования, все высказались за «Сиренку».
— А сейчас надо выбрать капитана команды, — объявил Манджаро, когда шум немного улегся. — Это важный вопрос, и мы поставим его на голосование.
Кшись вырвал из блокнота несколько чистых листов, разорвал каждый на четыре части и раздал ребятам. Через минуту по кругу избирателей начал ходить карандаш. Каждый проставлял своего кандидата. Когда все листки были заполнены, Чек собрал их в свою шапку, и начался подсчет голосов. Кшись отмечал в своем блокноте, сколько получил каждый кандидат. Оказалось, что за Манджаро проголосовало семь человек, за Чека — четыре, а за Тадека Пухальского — один.
— Он сам за себя и голосовал, — засмеялся Жемчужинка.
Бледное лицо Тадека залилось румянцем.
— Возьми свои слова обратно! — прошипел он сквозь сжатые зубы.
— А ты потише, ведь я твой почерк знаю, — взорвался Жемчужинка. В его кошачьих глазах вспыхнули злые огоньки.
— Тихо! — Манджаро стал между ними, желая предотвратить драку. — Тихо! — повторил он. — Здесь не улица, а серьезное собрание.
Сунув руки в карманы вельветовых штанов, Тадек вызывающе посмотрел на Манджаро:
— Ты его защищаешь, потому что он за тебя голосовал.
— Я не знаю, за кого он голосовал, голосование было тайное. — И Манджаро добавил с ударением: — Я-то, во всяком случае, за себя не голосовал.
Жемчужинка высунулся из-за высокого плеча Манджаро.
— Я голосовал за него, потому что он хорошо играет и мировой парень.
— Подлизываешься! — насмешливо процедил Пухальский.
В этот момент из-за спин троих ребят выглянуло веселое, улыбающееся лицо Манюся.
— Мы тут по всем правилам голосуем, а вы спор подымаете. Прекратите, прямо тошно уже!.. Сидите тихо, как в школе, и поехали дальше.
— Внимание! — воскликнул Кшись. — Капитаном команды выбран Феликс Загорский!
— Браво, Манджаро! — пискнул тихонько Паук, который до этого момента не сказал ни слова.
— Браво! Да здравствует Манджаро! — молодым петушком пропел Жемчужинка.
Пухальский опустил голову, горько усмехнулся и медленно опустился на кирпичи.
Чек лукаво улыбнулся.
— Порядочек! — объявил он на жаргоне извечного обитателя Воли. — Но, по-моему, самое главное — это касса. Если у нас не будет солидных наличных, то мы будем лежать в лежку. Кто купит нам новый мяч, спрашивается? Кто нам купит трусы, майки или спортивные костюмы? Не можем же мы выглядеть, как голодранцы. А на все это нужны денежки.
— Нужно выбрать казначея, — подтвердил кивком головы Манджаро. — Можно еще раз проголосовать.
— Не нужно, — отозвался из своего угла Жемчужинка. — Я вам говорю, что Чек лучше всех подойдет для этого.
— Чек, Чек! — Тадек Пухальский сорвался с кирпичей. — Друг дружку тянете! Как капитана выбирать — так голосование, а теперь — как кто хочет!
— Ну что ж, мы можем и проголосовать, — резко оборвал его Манджаро.
Жемчужинка оказался прав: голосование было абсолютно излишним. Чек получил десять голосов, Пухальский ни одного. После такого позорного поражения он уселся в самом темном углу и до конца собрания не проронил ни слова, только завистливо следил за лицами товарищей.
— Ребята! — воскликнул Жемчужинка. — Прежде всего — мяч! Наш уже совершенно истрепался. Тренироваться нечем.
Манюсь поднял руку:
— Не волнуйтесь, мяч я достану.
— Каким образом? — спросил его Манджаро.
— Не беспокойся, это уж мое дело. Но вот ни трусов, нн маек я вам шить не берусь — на это нужно собрать деньги. Пусть ссыпают в кассу кто сколько может, — он хлопнул себя по карману. — У меня, как в сберкассе, — гарантия и. порядок. Даю для начала пять злотых. — Он вытащил из кармана измятую бумажку, разгладил ее и показал. — Хватит на резинки для трусов.
К Манюсю подошел Кшись Слонецкий, высокий, стройный блондин с серьезным лицом. Обычно он выделялся аккуратностью и чистотой одежды. А сейчас на нем были короткие поплиновые штаны, рубашка с короткими рукавами и серый свитер, на котором, увы, виднелись следы от грязного мяча. Кшись вынул кошелек, порылся в нем, вытащил десятизлотовую бумажку и вручил ее Чеку.
— Это от меня… пока, — сказал он озабоченно. — Мама дала на сладости.
— Отлично! — весело отозвался Манюсь. — Касса принимает. Квитанцию получишь завтра, когда налажу бухгалтерию.
Кшись был сыном инженера, жил в одном из новых домов. С ребятами из Голубятни его сблизила общность спортивных интересов.
Сначала «голубятники» посмеивались над ним, но вскоре своей хорошей игрой и сильными ударами по воротам он завоевал их признание. Кшись сделался постоянным игроком команды с Гурчевской.
