— Это наш стадион, — процедил он сквозь зубы.
Скумбрия только досадливо оттолкнул его:
— Не мешай! Видишь, люди играют?
— Это наш стадион, — запальчиво повторил Манджаро.
Только теперь Скумбрия сделал вид, что узнал его. Засунув руки в карманы, слегка приподняв плечи, он презрительно прищурил глаза.
— Может быть, ты снял его у магистрата? — спросил он насмешливо.
Манджаро покраснел до корней волос. Выдвинув вперед челюсть, он сжал кулаки и, готовый к бою, взглянул на насмешливо улыбающегося Скумбрию.
— Не задавайся, Рысек, — сказал он. — Советую вам — уходите отсюда поскорее: ровно в четыре мы начинаем тренировку.
— Что ты смотришь, Рысек, дай ему в ухо! — раздался чей-то низкий вызывающий голос, и в ту же минуту к ним подскочил стройный, ладно сколоченный паренек, одетый по самой последней моде.
Шерстяная клетчатая рубашка, узкие вельветовые брюки с широкими манжетами, замшевые ботинки на толстой подошве с двойным рантом и старательно зачесанные волосы свидетельствовали о том, что мальчишка подражает самым бойким стилягам варшавского центра. У него было тонкое, почти девичье лицо, и только темные мрачные глаза говорили, что в этом маленьком франте таится что-то недоброе. Это был Юлек Вавжусяк, прозванный на Воле «Королевичем». Стоило ему подойти к Манджаро, как окружившие их ребята с почтением расступились.
Но тут из-за спины Манджаро, как пружинка, выскочил маленький, верткий Жемчужинка.
— Потише, потише! — закричал он высоким фальцетом. — Нечего нас пугать! Подождите, сейчас сюда придут все наши.
Ободренный Манджаро еще грознее взглянул на противников.
— Считаю до десяти, если не смоетесь… — Держа наготове кулаки, он начал медленно считать.
Но не успел досчитать и до десяти, как Скумбрия ловким ударом выбил у него мяч. Манджаро отступил на полшага и тут же молниеносным прыжком бросился на своего более сильного и рослого противника. Сцепившись, они кряхтели, пытаясь свалить друг друга на землю. Окружившие их тесным кругом ребята громкими криками подбадривали противников.
— Об землю его, Рысек! — кричали ребята с Окоповой. — Об землю!
— Не поддавайся, Манджаро! Не поддавайся! Покажи ему! — старался перекричать их маленький Жемчужинка.
Паук предусмотрительно отступал к пролому в стене, чтобы в случае опасности побыстрее выскользнуть на улицу.
Противники, красные от злости, вспотевшие, запыхавшиеся, упорно тузили друг друга. Временами казалось, что сильный, мускулистый Скумбрия подомнет Манджаро н свалит его на землю, но ловкий и быстрый Манджаро не уступал своему сопернику.
— Не возись с ним! Задуши щенка! — все громче орали ребята с Окоповой.
— Хорошо, Фелюсь! Дай ему, братец! — визжал Жемчужинка.
Он совершенно осип, и его тоненький голосок еле пробивался сквозь хор раскричавшихся «фазанов». Паук все ближе подбирался к пролому в стене.
Широко расставив ноги, Манджаро сделал резкий шаг назад, но в эту минуту кто-то сзади дал ему подножку. Пытаясь удержать равновесие, Манджаро запрыгал на одной ноге, но Скумбрия приподнял его кверху, и оба они рухнули, как два подпиленных дерева. Скумбрия, навалившись на противника, всей тяжестью придавил его к земле. Манджаро еще сопротивлялся, но было видно, что он теряет последние силы.
В это мгновение на «стадионе» появился крепкий мужчина в синем комбинезоне и кепке на седеющей голове. Тяжело дыша, он бежал к ребятам, крича издалека:
— Эй вы, задиры, прекратите сейчас же! Ах вы, щенки!
Схватив драчунов за шиворот, он попытался их растащить. Но это было не так просто. Разъяренные мальчишки долго не отпускали друг друга. Наконец неожиданный пришелец растащил ребят и поставил обоих на ноги.
— Так-то вы играете, сопляки несчастные? — сказал он густым басом. — Это у вас футбол называется?! Небось спортсменами себя считаете?
Теперь уже все узнали его. Это был механик Лопотек, удельный властитель соседнего со «стадионом» кладбища старых автомобилей. Он не раз следил из-за забора за игрой, бескорыстно подавая юным футболистам профессиональные советы. Но сейчас его добродушное, так часто улыбавшееся лицо пылало гневом.
— Вот какие вы спортсмены! — повторил он, еще раз встряхнув за шиворот обоих драчунов.
— Но ведь они хотели занять наш стадион! — с трудом простонал Манджаро.
— А что, может, нельзя? — не сдавался Рысек-Скумбрия. — Может, они его у магистрата сняли?
— В четыре у нас должна быть тренировка! — вставил Жемчужинка, пытаясь спасти честь своей команды.
— Они здесь каждый день играют, а нам не дают! — крикнул кто-то сзади.
— У них на Окоповой свой стадион! — оправдывался Жемчужинка.
— Тихо! — Пан Лопотек топнул ногой, и на его широком лице появилась усмешка. — И из-за чего здесь шум подымать? — спросил он спокойно. — К чему эти скандалы, к чему сразу же лезть в драку? Вы что, спокойно сыграть не можете?
— У нас в воскресенье матч, — объяснил Манджаро, потирая подбитый глаз.
— Матч матчем, — продолжал пан Лопотек. — Это, дорогие мои сорванцы, совсем другое дело. А пока, хоть кому скажу, нужно взять мячик, составить две команды или сыграть в одни ворота. Так мы, хоть кому скажу, делали, когда были такие, как вы. Но мы играли без драк, спокойно, как настоящие спортсмены. Футбол — это прекрасный спорт и хулиганства не терпит. Ну, кавалеры, давайте друг другу лапы, и чтоб это было в последний раз, иначе я забью дыру и никого сюда больше не впущу. Ну, чего дожидаетесь?
Мальчики исподлобья смотрели друг на друга. Видя их воинственное настроение, пан Лопотек по-отцовски улыбнулся.
— Никто не остался в обиде. У одного подбитый глаз, у другого опухший нос. Результат ничейный — один:один, — пошутил он.
В глазах у «противников» все еще мелькали злые огоньки, но после уговоров и объяснений пана Лопотека руки их наконец встретились в неохотном рукопожатии.
— А теперь выбирайте, — приказал посредник, похлопав их по спине. Он вынул из кармана монету, подкинул ее на ладони и спросил: — Орел или решка?
Манджаро выбрал решку. Монета взвилась в воздух, потом упала на землю, покатилась и наконец легла кверху решкой. Манджаро огляделся. Под выжидающими взглядами он указал на маленького Жемчужинку. Он ведь знал, что Богусь лучший вратарь из всех ребят Воли, а хороший вратарь — это половина победы.
Теперь наступила очередь Скумбрии. К великому изумлению ребят, Скумбрия выбрал первым не кого-нибудь из своей команды, а указал на Манюся — Чека, который минуту назад появился на стадионе. Было известно, что у Чека наилучший удар и он прекрасно умеет сводиться».
На стадионе появилось еще несколько ребят с Гурчевской: Кшись Слонецкий, Тадек Пухальский, Игнась Парадовский. Теперь было из кого выбирать. Два самозванных капитана делили игроков между собой, и очередность, с какой проводился выбор, определяла спортивные качества выбираемых.
Пан Лопотек остановился посреди стадиона.
— Начинаем! — крикнул он басом. — Сегодня я буду судьей. Игра должна быть чистой. А если кто вздумает бить по ногам, я его живо с поля выгоню, понятно?
Ребята вымерили ворота, соорудили из рубашек и кепок границы поля, и по свистку судьи матч начался.
4Если кто-нибудь считал, однако, что тренировочный матч может окончиться в нормальное, намеченное паном Лопотеком время, он сильно ошибался. Не бывало еще па Гурчевской такого случая, чтобы две команды не поссорились.
На этот раз все началось с замшевых ботинок Королевича. Франт с Окоповой, играя нападающим, угодил не по мячу, а по ноге защитника, Тадека Пухальского. Тадек явно почувствовал удар тяжелым ботинком. Сам он играл в тапочках и не мог ответить тем же. Поэтому он ответил сильным ударом под ребро, королевич, не желая остаться в долгу, огрел Тадека по уху. Не прошло и минуты, как обе команды снова разделились на «фазанов» и «голубятников», и разгорелась всеобщая драка. Старые обиды взяли верх над спортивными правилами и, несмотря на усиленные просьбы и угрозы судьи, прерванный матч превратился в побоище.
Пан Лопотек, видя крушение всех своих педагогических планов, был вынужден прибегнуть к иному аргументу: схватив валявшийся на стадионе кусок резины, он начал раздавать им меткие и достаточно чувствительные удары.
— Ах вы, хулиганы несчастные! — кричал он. — Я вижу, с вами никто толку не добьется! И вы еще хотите быть спортсменами! Заложу вход и никого не впущу. Играйте на улице, если не умеете вести себя на поле!
Наконец он растащил наиболее задиристых игроков. Остальное докончил дождь, внезапно хлынувший на город и охладивший пыл самых горячих. Под струями июньского ливня мальчики возвращались домой, оживленно обсуждая все, что произошло на «стадионе».
