— А тебе, Галина, не кажется, что наши действия будут смахивать на шантаж?
— Это зависит от того, как тонко мы проведем операцию.
— Нет, — покачала головой Ольга, — я не буду в этом участвовать. Получится, что я Сашке навязываюсь. Если он и так не особо горит желанием со мной встречаться, то из-под палки вообще ничего хорошего не выйдет. Есть народная мудрость: насильно мил не будешь.
— Я тебе на эту мудрость десять других, противоположного содержания, приведу. Например, стерпится — слюбится. Помнишь такую?
— Не хочу я, Галка, чтобы меня терпели. Хочу, чтобы любили.
— Для начала, милая моя, пусть потерпят, а там видно будет. Может, они только с виду такие: высокие да красивые, а познакомимся поближе, так квадратный Телевизор в сто раз милее покажется. Всякое, знаешь, бывает.
— Нет, Галя! — твердо сказала Ольга. — Тут я тебе не помощница. Информацией ты владеешь, поэтому проводи какую хочешь операцию, только без меня. Можешь даже…
Ольга не закончила, потому что ее перебил телефонный звонок. Трубку сняла Галка, сидевшая рядом с аппаратом.
— Да, это я, — сказала она. — Я так и думала… Конечно, встретимся… Через пятнадцать минут… У пруда возле школы… Да-да, там, где беседка…
— С кем это ты собралась встречаться? — спросила Ольга, когда подруга повесила трубку.
— Угадай с трех раз, — усмехнулась Галка.
— Не может быть… — сразу догадалась Ольга. — Это Сашка! Зачем ты мной прикинулась?
— Ты же сама мне только что разрешила делать, что я хочу.
— Но не от моего же имени!
— А что такого? Ничего особенного я не сказала, а встретиться все равно необходимо. Если хочешь, я могу за тебя и встретиться.
— Как это?
— Так это! — Галка подтащила подругу к зеркалу. — Ты погляди: роста мы с тобой одинакового, обе кареглазые, темноволосые. Сашка твой в темноте нипочем не разберется.
— Да ты посмотри на волосы! У меня гладкие, а у тебя — волна морская, да еще в шторм!
— Ну и что! Я по морозу с голой головой ходить не намерена — твою шапку надену… И куртку твою тоже.
— А голос?
— Я тебя уверяю: эти красавчики и не думали запоминать, какой у тебя голос. Дела им нет до твоего голоса, понятно? Они сейчас только о себе беспокоятся: как бы ты их Нине Петровне не выдала и как бы после этого Москва для них не накрылась медным тазом.
— Ты думаешь… — все еще сомневалась Ольга.
— Уверена!
— Ну… допустим… И что ты ему скажешь? Имей в виду: я не собираюсь выпрашивать у них ни свиданий, ни любви! Не вздумай ничего такого говорить, а то я сама тебя им выдам!
— Я, Ольга, буду ориентироваться по обстоятельствам, потому что, честно говоря, сейчас, с ходу, не могу ничего придумать, а уже пора бы начать под тебя маскироваться.
Подруги побежали в коридор, и Галка надела Ольгину верхнюю одежду. Когда она замотала вокруг шеи толстый белый шарф, утопив в нем подбородок, Ольга поняла, что получилось действительно очень похоже.
Когда Галка выскочила за дверь, Ольга нервно заходила по квартире. Напрасно она, наверное, пустила это дело на самотек. От Калинкиной можно чего угодно ожидать! Еще начнет Сашке от ее лица в любви признаваться. Ольга достала из шкафа старую куртку, натянула на голову капюшон и устремилась вслед за подругой.
На улице действительно было очень морозно. Ольга сразу пожалела, что не надела какую-нибудь шапку. Колючий ветер свободно гулял в широком капюшоне и кусал за уши. Но возвращаться домой, чтобы переодеться, уже было некогда — упустишь Галку с Добровольским — потом и хлопот не оберешься.
У пруда рядом с беседкой на освещенном месте Ольга сразу заметила долговязую фигуру Сашки, и к нему как раз уже подходила Галка. Если Ольга и опоздает к началу разговора, то не надолго. Кружными дорожками она подобралась поближе к одноклассникам, осторожно выглянула из-за кустов и обомлела. Вместо Добровольского напротив Галки стоял Катанян.
— Я хотел, чтобы ты помогла мне с геометрией, — сказал Саня. — Если я не пересдам до Нового года проклятый зачет, меня не пустят в Москву.
— Далась тебе эта Москва! — недовольно бросила ему Галка. — Все решим в рабочем порядке, завтра в школе. А сейчас, Катанян, катись отсюда. У меня свидание, понимаешь? Ме-ша-ешь!
Катанян стоял, не двигаясь. Галка, нервно оглянувшись по сторонам, в раздражении приблизила свое лицо прямо к катаняновскому и, видимо, хотела сказать ему что-нибудь убийственное, но тот, вздрогнув, опередил ее:
— Галя? Калинкина? Ты зачем в Ольгу нарядилась?
Галка захлебнулась тем, что только что хотела сказать, а Катанян продолжил:
— То-то мне по телефону показалось, что голос на Ольгин не похож…
— Так это ты звонил? — в ужасе выдохнула Галка.
— Ну, я… — согласился Катанян.
— Зачем же ты Сашкой прикинулся?
— Как это прикинулся? Я Сашка и есть.
Галка и Ольга, сидевшая в кустах, в унисон охнули. Конечно, Саня Катанян — тоже Сашка. Только для всех в классе привычным было звать его именно Саней.
— Перепутали, дуры… — промямлила Галка, а Ольга в своих кустах очень рассердилась. С какой это стати Калинкина произнесла слово «дуры» во множественном числе? Если бы она, Ольга, сняла трубку, то ни за что не перепутала бы голоса Добровольского и Катаняна.
Расстроенная Галка развернулась спиной к Сане, намереваясь идти домой, но он опять вырос прямо перед ней.
— Знаешь, Галя, — смущенно начал он, — это даже хорошо, что так получилось. Я давно хотел к тебе подойти, но все как-то не решался…
— Зачем? — недовольно спросила она.
— Так… пригласить куда-нибудь хотел…
— Ты? Меня?
— Да, я… тебя… Но я, конечно, понимаю, что претендовать ни на что не могу… Вот у тебя свидание сейчас с кем-то…
— Нет у меня никакого свидания, — все еще раздраженно сказала Галка. — Пошутила я. Это у Ольги свидание… Вот я в нее и переоделась, чтобы приколоться…
— Правда? — обрадовался Катанян. — Может… это… того… пусть Ольга со своим… сама разбирается, а мы с тобой погуляем? А?
— Все равно уж, — махнула рукой Калинкина, и они с Катаняном пошли вперед по дорожке.
Ольга потопала окоченевшими ногами, потерла уши и пошла к дому.
В девятом часу Галка вернулась к Ларионовой, чтобы отдать куртку и шапку.
— Ну и как ты провела операцию? — самым невинным тоном спросила подругу Ольга, потому что решила не признаваться, что видела начало ее свидания.
— Никак. Не пришел твой Доброволец, — фальшивым голосом отозвалась Галка.
— Да ну? — не менее фальшиво удивилась Ольга. — Зачем же тогда звонил?
— Откуда мне знать?
— Придется завтра допросить его с пристрастием, — улыбнулась Ольга, искоса поглядывая на подругу.
— Еще чего? — прямо-таки подпрыгнула Галка. — Они будут над нами издеваться, а мы за ними бегай? Давай, знаешь, сделаем вид, что нам абсолютно все равно. А если спросят, приходили ли мы к пруду, скажем, что даже и не думали.
— Ладно, только я не понимаю, почему ты сегодня весь вечер говоришь обо мне во множественном числе. По-моему, мне одной свидание назначали.
— Думаешь, мне некому назначить? Да? — взвилась Галка. — Найдутся люди! Не воображай!
— Ладно, — опять легко согласилась Ольга и подумала, что Катаняну, видимо, каким-то образом за столь непродолжительный срок удалось найти верный путь к сердцу Калинкиной. Она даже решила не учинять Галке допрос на предмет того, где она три часа болталась в ее куртке, если Добровольский на свидание не пришел.
Проводив подругу, Ольга уселась за сочинение по литературе. Она успела написать только одну дежурную фразу про невероятную гениальность поэта А. С. Пушкина, как от этого серьезного занятия ее опять оторвал телефонный звонок.
— Оля! Это Саша, — раздалось в трубке.
— Катанян? — на всякий случай спросила Ольга, хотя нисколько не сомневалась, что звонит Добровольский.
— Почему Катанян? — удивился Саша.
— Ну… мы с ним часто перезваниваемся, — тут же сочинила Ольга.
— Да?.. — Добровольский был явно растерян.
Ольга поняла, что перевес сегодня на ее стороне, и несколько грубовато спросила:
— Что тебе надо?
— Я… насчет зачета…
— А что у тебя с зачетом? — сделала она вид, что ничего не понимает.
— Ну… это… ты же видела, что я не сдавал…
— И что?
— Ну… и ты…
— Послушай, Добровольский! — оборвала его лепет Ольга. — Неужели ты думаешь, что мне больше думать не о чем, как только о вас с Пашкой? Да мне абсолютно наплевать на вас и на ваш зачет! И вообще… Клади трубку немедленно! Мне сейчас… Катанян должен звонить!
Ольга бросила трубку. Сердце ее билось так, что в такт ему сотрясалось все тело. К глазам подступили слезы. Зачем она нагрубила Сашке? У него был такой голос… Ей сейчас казалось, что она легко узнала бы его, даже если бы разом заговорили две тысячи близнецов. И еще она подумала, что завтра без усилий определит, где Саша, а где Паша.
