— Нет… понимаете… Я хочу помириться с Богом, а не знаю, как. Тут такое дело…
— Ясно, — кивнул батюшка. — Тогда пойдём к аналою, — он кивнул в сторону небольшой тумбочки справа от алтаря, на которой лежал маленький крест и книга в серебряном окладе. — Ты сможешь рассказать?
— Да, — прошептал я и пошёл вместе с ним к аналою. Перекрестился и подышал, успокаиваясь и заговорил с батюшкой, вполголоса.
В храме было очень тихо. Совсем рядом на меня смотрел с иконы Господь — внимательно и строго. Я сказал батюшке:
— Мне говорили, что просить прощение у Бога, это и есть исповедь?
— Ну, это почти так, — так же тихо ответил мне священник. Исповедь — это не просто попросить прощение у Бога. Это — таинство покаяния… Такое таинство, в котором ты — осознаешь свой грех и раскаиваешься от всего сердца, и решаешь навсегда так больше не поступать. И, да, просишь у Господа прощения за то, что обидел Его.
— Это…таинство совершает батюшка?
— Батюшка, человек, который хочет исповедаться и Сам Господь. Он сейчас рядом, — батюшка дотронулся рукой до маленького Распятия. — И всё слышит, что ты рассказываешь.
— Это хорошо… — вздохнул я и медленно, подбирая слова, стал рассказывать.
Сначала я говорил сбивчиво, останавливаясь и глядя на маленький крест. А потом как-то само собой получилось, что слова у меня пошли легко, и я, уже не смущаясь, всё говорил, говорил… С каждым новом словом с моего сердца словно падали камешки — большие и маленькие, все быстрее и быстрее, и на сердце становилось легче. Я рассказывал Христу — о своей боли, о своих тревогах, сомнениях, словах, о том, что успел сделать и не сделать… Я уже не плакал — плакало моё сердце, и Бог, Который сейчас страдал на кресте, плакал вместе со мной. Как же Ему было больно! И я говорил «Прости», и снова рассказывал, и сердце у меня оттаивало, словно Кто-то добрый взял его в Свои большие ладони и согревал его…
Наконец я замолчал и в наступившей тишине опасливо посмотрел на батюшку. И увидел, какими теплыми и ласковыми были у него глаза.
— Как тебя зовут? — тихонько спросил он.
— Миша…
Он накрыл меня своим черным фартучком и негромко прочитал молитву. Я запомнил там несколько слов: «Господь и Бог простит чадо… Михаила…» и «прощаю и разрешаю от всех грехов… Аминь». Потом перекрестил меня, убрал фартучек.
— Поцелуй крест и Евангелие, — подсказал он. — Только перекрестись сначала.
Я сделал, как он сказал и снова посмотрел на батюшку. В сердце у меня постепенно разгоралась и становилась все ярче осторожная радость — она заняла собой все место, все, что раньше занимала боль, вина, обида — теперь заполнила собой спокойная радость. Светло стало! Словно ручеек зазвенел во мне — звонкий и веселый, и сильный — такой, что мне захотелось улыбнуться! Я посмотрел на Бога, Который глядел на меня с иконы, и заулыбался. Потом посмотрел на батюшку: он тоже улыбался своими ласковыми уставшими глазами.
— Иди… и больше не греши! — пригрозил он мне пальцем.
— Хорошо… — прошептал я. И, подумав, решился спросить. — А можно мне у вас ещё кое-что спросить?
— Спрашивай, — охотно отозвался батюшка.
— А что значит «Во славу Божию?».
Он хитро посмотрел на меня:
— То и значит. Обычно, когда мы делаем какое-то хорошее дело, нам хочется похвалиться… Не обязательно перед кем-то, хотя бы перед самим собой. А когда мы произносим слова «Во Славу Божию» — мы напоминаем себе, что делаем это для Бога. Потому что мы — христиане, и должны показывать в своей жизни Христа, исполняя то учение, те заповеди, которые Он нам дал.
— А почему надо целовать крест и… Евангелие, да? Что это за книга такая?
— Да, это Евангелие. Когда ты целуешь Евангелие — это своего рода присяга.
— То есть, когда исповедуешься, то говоришь правду?
— Когда исповедуешься, то даешь Богу обещание больше не грешить и, в знак этого, целуешь Евангелие, в котором даны заповеди. Евангелие — с греческого переводится как «Благая весть». Благая весть о том, что Господь пришёл в мир для того, чтобы избавить нас от греха. Она состоит из четырех книг, которые написали апостолы — Его ученики, которые были с Ним, слышали и видели Его слова и дела. В ней — все чему учил нас Господь. И вся Его жизнь.
— А что такое Причастие?
— Причастие — это Тело и Кровь самого Господа Иисуса Христа.
— А как так получается?
— Есть такая служба — литургия. Литургией называется общее дело. В этой службе мы приобщаемся к тому времени, когда Спаситель вместе с учениками в Сионской горнице совершил тайную вечерю. Она называлась тайной, потому что совершалась при участии самых близких Ему людей — Его учеников. Он дал хлеб и вино и сказал, чтобы они ели их, как Тело и Кровь Его, тем самым указывая на то, что крестная жертва, которую Он совершит, будет ради своих учеников.
— То есть… — меня вдруг осенило. Я вспомнил ту Рождественскую службу, наш с Юркой разговор после неё… — Вы хотите сказать, что мы как бы возвращаемся в то время?!
Батюшка покачал головой.
— Мы становимся вне времени. Церковь времен апостольских соединяется с нынешней в таинстве Царствия Небесного. Это таинство разрушает границы времени и пространства. Мы соединяемся с теми людьми, которые когда-то участвовали или будут участвовать в Таинстве Евхаристии.
— И с моей мамой? — прошептал я. — Она тоже, когда была жива, ходила в храм, причащалась…
Он пристально посмотрел на меня и кивнул.
— А что такое Евхаристия?
— Благодарение. Изначально, это благой дар Бога нам. Он нам дарит Царствие Небесное в этом Таинстве. А с другой стороны мы возвращаем Богу благодарность за принесенную Им жертву. И всё это происходит на литургии.
— А зачем Его распяли? — спросил я, глядя на крест.
Батюшка сказал после недолгой паузы:
— Ты вот сейчас сам рассказывал… Откуда взялось зло? Давным-давно один ангел решил, что он лучше Бога. Загордился и… восстал против Него.
— За Бога заступился Архангел Михаил, да?
— Да… Молодец, знаешь… Была большая битва, и восставший ангел был свергнут с неба, вместе с другими ангелами, которых он соблазнил. Но он после этого не раскаялся, а продолжал делать зло, называя себя хозяином мира…
— Но это же неправда!
— Конечно! Он хозяин лжи и обмана. А миром управляет Бог, иначе нас давно уже не было. Сам подумай — человек появляется и рождается от Любви. А Кто нам дарит Любовь, Кто любит нас больше всех на свете?
— Бог… — я снова посмотрел на распятие. — Это Он вытащил меня оттуда…
— И тебя, и меня, и многих… Беды ведь у всех разные, а грехи похожие. И люди грешили задолго до твоего рождения, после того, как тот падший ангел, его называют дьяволом, соблазнил их… И продолжали грешить… И не могли получить прощение.
— Почему?
— А потому что никто ничего не сделал для того, чтобы Бог простил людей. Со времен Ветхого Завета люди стали совершать жертвоприношения разных животных, чтобы Бог простил их за грехи. Но кровь тельцов и козлов, как пишет апостол Павел, она не могла искупить греха человека и примирить его с Богом. Как заступник перед Богом за нас, пришел Спаситель — Иисус Христос. Он Бог — стал Человеком, родился и жил как Человек, только не делал никаких грехов… И учил любви — каждый день, каждый миг, даря всем, кто был рядом с Ним — Любовь. Но не все захотели принять эту любовь. Те люди, сердца которых уже были заняты злобой и гордостью — не могли её вместить, они захотели Его убить. А Христос стал той жертвой, которой не хватало, чтобы искупить эти грехи… Он пострадал безвинно, за всех людей, чтобы они могли покаяться, начать новую жизнь, — батюшка вздохнул. — Без греха…
— Значит, когда поисповедуешься — то как будто начинаешь жить сначала?
— Не как будто, а так и начитаешь. Сначала. Бог прощает каждого, кто приходит к Нему с искренним сердцем!
— Все равно жалко Его! Ему ведь было больно!
— Жалко… — батюшка подпер рукой лоб, как-то погрустнел. — И сейчас люди, которые совершают грех, они участвуют в распятии Господа. И снова раны Господа кровоточат от наших нынешних грехов. И если ты хочешь Ему помочь — не совершай греха.
Я кивнул.
— Он ведь не просто умер, — продолжил батюшка. — Он сошёл в ад, и спас тех, кто давно ждал Его! Адама и Еву — тех первых людей, кого соблазнил тот змей, дьявол. Христос их вывел оттуда и взял на небо. А через три дня после смерти Он Воскрес — снова стал живым. Пришел к апостолам — Его ученикам, к Своей Матери, и еще какое-то время пребывал с ними, уча их и помогая другим. Он победил смерть, потому что Он — это Любовь и сама Жизнь.
— Значит, когда люди причащаются… Они принимают Бога… и Жизнь, и Любовь?
— Да. Они принимают в свое сердце Живого Бога.
— Ого…
— Представляешь, как надо подготовить свое сердце для того, чтобы оно могло вместить в себя Бога?
Я покачал головой.
— Это должно быть очень трудно…
— Непросто, да. Но все возможно с верой. Я думаю, что надо жить так, чтобы в любую минуту можно было принять Господа, и чтобы Он после — остался в твоем сердце.
