Ветер окончательно слизал все прежние ночные звуки, и только в отдалении гремела печь, лязгали транспортеры, ухали и гудели форсунки.
- Надо было пойти за Мокридиным вслед, - сказал Чары Акмурадов, - по заячьим следам доходят до медвежьих!
- Стражницу надо искать, - ответил Сергей Бра-гин. - Без Маркеловны дело тут не обошлось.
Появление крадущегося Мокридина окончательно подавило Нину.
- Не зная обстановки, не надо расстраиваться и шум поднимать,- старался утешить ее Чары Акмурадов. - Конечно, можно бы сделать так, как тот находчивый арба-кеш на старом ашхабадском базаре...
- Чем же прославился арбакеш? - полюбопытствовал Сергей, видя, что и Нину заинтересовал рассказчик.
Чары Акмурадов, продолжая наблюдать, отвел свой "наряд" за бульдозер и шепотком досказал:
- На шумном базаре было столько ослов, что арбакеш потерял свою скотину. Никак не может отыскать. И попал в беду, как мы сейчас, но не растерялся. Крикнул хитрец, что хочет зарезать осла, а шкуру продать. Для порядка предупредил всех базарных, чтобы те свою живность забрали. Когда заботливые хозяева увели вислоухих скакунов, арбакеш без труда опознал возле дувала своего осла!..
Сергею понравилась побрехушка и он сдержанно усмехнулся.
- Толково!..
- При чем тут мы, осел и арбакеш?... - невпопад спросила Нина. - Брагин всегда смеется... несерьезно!
Пришлось пояснить.
- Мы не можем найти своего стража... Как же быть? Может, испробовать способ хитроумного арбакеша? Припугнуть всех остальных,чтобы разбежались, и тогда наша охрана обозначится..!
Признаться в своей недогадливости было неловко, и Нина с запозданием усмехнулась.
От порыва ветра сверху вдруг обрушилась туча песка. Сергей выхватил из рук Нины фонарик и, присев, поднял над головой пучок света. Акмурадов тоже пригнулся, и в этот миг чья-то здоровенная ручища потушила ладонью старательный фонарик. Нина вскрикнула. Ей показалась страшной не огромная рука со скрюченными, медленно сводимыми пальцами, а то, как ручища грубо и нагло схватила живительный огонек и погасила его в кулаке. Страшно, когда в чьем-то кулаке мрет родничок света... Сергей, не разбирая что к чему, лишь от одной обиды за украденный свет, разъяренным барсом взметнулся с земли и ударил снизу вверх, в то место, откуда протягивалась рука: ударил и кулаком, и крюком локтя, и поворотом плеча, и всем корпусом, как бьют натренированные и сильные боксеры. Удар пришелся впору. Волосатая рука, державшая в кулаке свет, разжалась, и фонарик снова засветился.
- Зачем так-то, с копыт! - вдруг услышал Сергей рядом с собой осипший голос Мамраза. - Мы его бредешком хотели.
- Кого, Сережа, зашиб? - ничего не разобрала Нина.
Сергей отдал ей фонарик и быстро вытер о штанину саднящий, сжатый до судорожной боли небольшой, но тяжелый, будто литой кулак. Ударил, как говорится, от души, с оттяжкой, за мое почтение. Гаситель света с волосатой дланью как хряснулся навзничь, так и успокоился, не сказав даже "спасибо". Щелкнул фонарик в руке Мамраза и на землю упал светлячок, обрисовав на песке рослого, громоздкого человека с жилистыми, волосатыми держками и курносым, небритым лицом, на котором застыло такое блаженное выражение, как будто верзиле щекотали пятки или дали отведать любовного напитка.
- Чеменев, - без труда опознала своего шабра Степанида Маркеловна, кося глаза на ружье в руках Мамраза.- Уложен по всем правилам, как тополек-саженец. И улыбаться бы ему не нужно. Шрапнель из моего ружья не взяла, так тычка получил мерин охальный.-Разъяренная Степанида ткнула верзилу чуником. - А я-то ему верила, старая, по ночам за мной шастал. Помогать вызвался!
- Чистый нокаут, - определил Мамраз. - Вот это удар! Маркеловна, кто еще шнырял между мешками? У такого сторожа на бахчах ни одного арбуза не останется. Посвисти, Маркеловна!
- Золотые слова, Мамраз! И дружинники наши только на танцах отличаются, - долго не решался вступить в разговор Чары Акмурадов. - На самом же деле вот где нужны охрана и твоя богатырская застава, Мамраз.
- Был у вас мой рапорт, - не умолчал Сергей Брагин, поглядывая на отставного грузчика Ивана Чеменева. - Для многих у нас на озере сульфат стал бросовым, заместо балластного песка. Тащат, кому не лень! У хлопкоробов на харманах порядок, а мы свое добро не бережем.
- Куда его девать? - спрашивал Мамраз неизвестно кого про лежащего нарушителя Чеменева. - Мешки надо бы пересчитать. Не зря на озере стрельбу и возню подняли.
- Зарятся, как шакалы, на ядовитые мешки! - ругалась Степанида Маркеловна. - Неужели сплавлять сольцу хотели?
- Ты, Маркеловна, лучше бы про то сказала: сколько уже сплавили мешков?.. - злился Мамраз.
- И куда этот мухомор употребить-то можно? - искренне недоумевала Маркеловна. - Кульками не продашь, а'пятерик в автобусе в город не увезешь. Не иначе, по пьяному заполоху бродил этот боров по озеру. А мешки те... в сторонке могли с дневной раструски остаться. Я их по заплаткам-то не примечаю. - Простодушные оправдания | Маркеловны звучали очень неубедительно, и она это понимала. Вдруг чему-то обрадовавшись, старуха присела около пошевелившейся головы Чеменева. - Ба, уже дрыгает, родимый!.. Сейчас он мне полную реестру сделает!..
Увидев над собой заботливое и просящее лицо Степаниды, Чеменев снова смежил веки.
- Дай-ка, Мамраз, ружье, я ему приложу мушку понюхать. Говори, сколь мешков переместил? И с кем ты тут мухлевал? Ишь, на корысть доходную набрел! - Степанида ухватила за ствол и выдернула у Мамраза из рук дробовик. - Я тебя, прощелыгу, распишу по всем статьям, а потом пусть посадят тебя...
Между тем Чеменев, улежавшись на теплом песке, косил глазом и не мог решить: вставать ему или еще подождать. Скулы-то и впрямь будто проволокой стянуло, а язык к гортани присох. Из нерешительности вывела его угроза Маркеловны:
- Чары Акмурадович, мне этого лысака не доверяйте. Порешу.
- Решать вместе будем, Степанида Маркеловна, - ответил Акмурадов, взглянув на часы и на светлеющую полоску неба.
Обменявшись взглядом с Брагиным, спокойный и тяжеловесный Мамраз подошел к Чеменеву, ухватил его подмышки и сначала поставил на пятки, потом на полные ступни.
- Цепляйся за планету покрепче, а то полетишь! - посоветовал он Чеменеву. - Земля-то держать тебя не хочет. Слаб в коленках!
Широко расставив ноги и пробуя рукой сдвинуть нижнюю челюсть, Чеменев вращал белками глаз, пытал взглядом то одного, то другого, стараясь отгадать: кто же преподнес так смачно и ладно?.. Рослый, дюжий Мамраз? Коренастый, на коротких и чуть кривоватых ногах, полнеющий Чары Акмурадов? Этот тоже не промажет. Кулак у него увесистый. А, может, худощавый, но ладный, с крутыми, сильными плечами и полусогнутыми в локтях руками, пружинистый и собранный Сергей Брагин? Да, этот двинет при нужде, у него и в словах-то хватка завзятого бойца, а кулак - налитой.
- Ты, Серёга, заехал? - спросил в упор Чеменев, разминая руки и плечи, словно примериваясь отпустить сдачу. Взгляд его лупастых глаз был смутным, недобрым. - О последствиях не думал? Приложиться так плотненько!..
- Думал про все, когда оглаживал, - спокойно ответил Сергей.
- Тогда спасибо, Денисыч, что так точно рассчитал. Не довел до ладана!.. Теперь и вовсе я верю, что слова твои тоже не пустышки, а со свинцовым наливом.
- Подхваливаешь, охальник, думаешь скостят! - не уступала Маркеловна. - У-у, прилипала!..
- И буду его хвалить, Маркеловна. Много дури одним махом выбил. Сразу образумил.
Похвала была лестной так же и предводителю дружинников Мамразу: давала свои плоды воспитательная работа. Эта ночь действительно вразумила Ивана Чеменева, и было решено отпустить его с миром до утра, хотя Степанида Маркеловна и настаивала "печь его по всем статьям". С трудом уговорили ее не применять больше в дело оружие.
Потирая щеку, Чеменев подошел к Сергею и еще раз попытал его взглядом, тронул за плечо.
- Благодарствую, Денисыч, за целебную критику, - шептал Чеменев дрожащими губами, порываясь уже не пытать силу Сергея, а обнять.
Хмуро, обеспокоенно, подняв густые торчащие брови, Сергей первый раз взглянул Чеменеву в лицо. Спросил отрывисто :
- Сам дойдешь или помочь?
Чтобы скрыть слезы, бывший сибирский плотогон Иван Чеменев отвернулся. Пошел он не к своей времянке у глиняного крутояра, а к Каспию. Зашагал Чеменев туда, куда прошел Мокридин...
Пошагал Чеменев по песчаному свею неуклюже и с какой-то задумкой, но далеко не ушел. Сергей Брагин нагнал его, и они пошли вместе, близко друг от друга, но не рядом: они как будто вели с собой кого-то третьего. И он, третий, будто шел промеж них, широким шагом, к Семиглавому Мару.
От Ивана Чеменева, из первых уст узнал Сергей некоторые подробности ночной стрельбы. Перед ужином к нему зашел Мокридин, начальник смены с печной установки, и завел странный разговор. Большими приятелями Чеменев с Мокридиным не были, но вели знакомство еще со времен совместной работы в транспортной конторе, где один был грузчиком, а другой, Мокридин, - главным механиком в депо мотовозов. Сблизили их не только рыбалки и охота на моторке Чеменева. Среди сборщиков сульфата и подсобников с печи Чеменев имел много дружков, были свои ребята у табельщиков и весовщиков на участках ручного сбора и на площадках, отведенных для машин Волкова. И если с уходом на пенсию эти связи Ивану Чеменеву стали не очень потребными, то Степан Мокридин в них нуждался, и особенно сейчас, когда опытная установка стала на усиленный режим и когда все показатели, как по выработке сульфата, так и по расходу электроэнергии и горючего в форсунках начали приобретать особое значение. То ли по своей надобности, то ли по чьей-то просьбе Степан Зиновьевич попросил Чеменева заручиться поддержкой кого-либо из табельщиков, чтобы можно было в случае необходимости брать на время, - да, только взаимообразно, - несколько "торбочек" озерного сульфата, собранного ручниками. Требовалось это, по словам Мокридина, единственно для соблюдения "плавности и гибкости графика, поддержки престижа новой техники...." А в конце месяца все можно будет сбалансировать и вернуть ручникам взятое на "прокат".
