Взыскующим тоном, еле сдерживаясь, она поговорила с Шабасаном и отвела Сергея к приоткрытому окну.
- Неужели и ты что-то подозреваешь, Брагин? - спросила она пытливо, и не с возмущением, а с любопытным беспокойством.- Я здесь день и ночь пропадаю, но ничего не вижу предосудительного. Показатели... Да, они резко меняются, но меняется и настройка печи! Доделки, пристройки, замена приборов...
- Согласен... Колупается тут, кому не лень,- сказал Сергей,- но основные узлы не имеют никаких коренных изменений. Доделки -идут в котельной, возимся с техникой безопасности, но сама видишь результаты!..
- Гошу уже оперировали,- глядя в пол, с большим запозданием сообщила Нина о своем разговоре с Метановым.- Удалили до плеча... А он говорят, даже не застонал.- Нина помолчала, распахнула окно.- Я уверена, что он о нас думает. Что скажу при встрече?..
- Важнее другое - что Гоша нам скажет! - Сергей прислушался к шуму со стороны озера. Там были свои тайны, на сухом, будто колдовском болоте все время что-то происходило, двигалось, сопело, вспыхивало, шептало... Ночной шабаш то разгорался, то делался притаеннее, но никогда не затухал совсем: на мучнистом озере творилась живая сказка.
Шум ветра временами перебивался какой-то возней и человеческими голосами, но вдруг и это покрывалось криком птицы или древним, но всегда юным и восторженным возгласом 'осла. Эту животину держал грузчик и затарщик Чеменев, промышлявший заготовкой саксаула, верблюжьей колючки и куровника на топливо. Увлеченный таинственной ночной былью, Сергей не заметил, как в зал аппаратной вошел директор комбината Чары Акмурадов. Сергей ожидал его с вечера, а вернее- еще с утра, но все же его появление было сюрпризом. В просторном с овальными, как в операционной, углами зале, да и во всем печном царстве на какое-то время установилось относительное спокойствие. Люди от занятости и усталости молчали, на время как бы потеряв связь между собой. Когда происходит что-то страшно неожиданное, вроде недавней схватки с огневой стихией, то появление нового человека часто не замечается, но приезд директора в полуночный час поневоле показался всем неожиданным.
- Живы - здоровы! - не сразу заговорил Чары Акмурадов.- Это главное! В другой раз такой ремонт, пожалуй, не надо разрешать. Рискованно. Не знал я, Сергей Денисович, что у нас есть такие герои. Похвально. Я уже сообщил в Красноводский горком партии, а писатель Пральников в Ашхабад позвонил. Гляди, распишут теперь. Стоит, конечно, но с оговорками!..
- Попарились, и больше ничего,- Сергею, кажется, не очень-то по душе был весь этот разговор.- До подвига, может быть, и далековато, а поработали ребята на совесть! - Он взглянул на сомкнутые в круг крылышки жужжащего у потолка вентилятора и, подойдя к регулятору, прибавил ходу. Ветер в зале стал зримым, многоруким. Заколыхались занавески, поднялась над столом бумага, а у Айны зашевелились на груди косы. Оживленнее стали лица полуночников. Сергей прищурился и продолжал теперь уж с пылом:- Люди умеют работать, и делают все, не жалея себя. Сколько можно с ними сделать на Кара-Богазе! Прежде всего именно это было доказано в ночной схватке.
- Не тужи, Сергей Денисович, и завод пустим! Добьемся своего. Из разговора с секретарем горкома партии я понял, что у нас не только сульфатный завод скоро будет. - Чары Акмурадов подошел вместе с Ниной Алексеевной к щитку с контрольными приборами, посмотрел на свои часы и полистал записи в "бортовом журнале" опытной установки. - Пока вы с печью воевали, мы получили "добро" на пуск бишофитной установки.
- Разрешили? - Сергей от окна быстро пересек зал, чтобы получше удостовериться в серьезности этих слов. - На полный режим будем ставить бишофитную!
- От нас все зависит.
- И это хорошо, но не слишком ли много у нас опытного оборудования! И так мало по-настоящему промышленного, доходного, работящего.
- Благо бишофит теперь пойдет на комбинат в Фергану не с твоего тюленьего храповика, а с фабричной установки, которую можно скоро дотянуть до требуемой мощности. Приналяжем и на нее, и на сульфатный завод. А тут содовый, бромный уже проектируют. Да и магнием мы очень богаты. Его требует наша промышленность. Давать надо!
Сергей промолчал, но говорить ему не терпелось.
- Пока плюхаемся с этой патентной печью, могли бы завод ввести в строй действующих. И бишофитом завалили бы заказчиков. Гляди, и бромный завод начал бы подниматься, и кальцинированная сода была бы уже не мечтой, а реальностью! Не надо позволять уводить себя и, главное, дело в сторону. Давайте, Чары Акмурадович, поговорим на рассвете. Лучшее время для мечты... Вот как подумаешь о ленинских словах, о требованиях Ильича к Кара-Богазу, и хочется свои дела самой большой мерой измерять!..
- Наивысшей мерой, Сергей Денисович, народной и государственной! - проговорил Чары Акмурадов, задумчиво глядя на щиток с приборами.
- Химия сегодня - это наш хлеб и оружие! За медлительность в освоении Кара-Богаза с нас надо построже требовать, - говорил убежденно Сергей Брагин. - У нас есть все условия искать, пробовать и работать надежно, с огромной экономической отдачей. Запасы, богатства наши прямо-таки беспредельны. Материалы о Кара-Богаз-Голе в наших и заграничных изданиях постоянно появляются. Кто к нам только не приезжает! Со спутников американцы за нами наблюдают. Залив фотографируют, расчеты какие-то делают и об этом пишут в журналах.... Торговых агентов присылают к нам иностранные фирмы. Вот какого кобчика сейчас к нам подпустили! Шныряет и вынюхивает..
Акулы заграничные зарятся. Прощупывают. Прицеливаются. Вот как надо свое достоинство блюсти! Иностранные жучки держат нос по ветру!.. Если уж из космоса обстреливают объективами, то на земле и подавно пялят глаза на каждую нашу родинку и золотинку. Надо крепко помнить об этом. С нашим заморским гостем тоже лобызаться рановато... Все ли тут ладно? - Сергей ходил от окна к стене и обратно, все время обращаясь почему-то именно к карте, тыкая пальцем в затемненную глубь Каспия и в голубой "аппендикс" на восточном берегу акватории залива Потом он сел за столик, где только что делил арбуз, поднял графин и посмотрел на свет.
Поднятая давеча со дна густая муть все еще висела тягостным воспоминанием и никак не хотела оседать. В разговоре тоже все время чувствовался какой-то неприятный осадок, который нет-нет да и поднимался омрачающей тиной. Сам того не замечая, Сергей сел вынужденно, потому что устал. Особенно почувствовал он эту телесную и умственную усталость, когда опустился на стул.
- Чары Акмурадович, вы приехали вместе с Метановым? - спросил вдруг Сергей.
- И даже с Игорем Марковичем!.. Прямо из автомашины они бросились осматривать ваши латки на выпарном аппарате.
- Ну и как... довольны?
- Удивляются. Такой ремонт у них не дозволяется инструкциями.
- Выходит, обидели мы конструкторов!
- Поглядим... Они тебя на койке ищут. Спорят, удобно ли будить!
Опершись боком о стол, Сергей сидел неподвижно и говорил через силу.
- Вздремнуть не мешало бы, - с каким-то безразличием, словно о ком-то другом сказал Сергей.
- За чем же дело встало? - сочувственно ответил Чары Акмурадов. - Довезу до дому.
- Боюсь, что усну в пути. Придется канителиться.
- Тогда тут... Можете уложить его, девушки? - озабоченно спросил Чары Акмурадов. - Кажется, он не буйный.
Айна немного смутилась и тихонько рассмеялась, отчего вконец застеснялась.
- Нас сейчас в спальне нет, пусть ложится!..
- От такой заботы и спать расхотелось, - вяло засмеялся Сергей и поерошил волосы. - Лучше второй трудодень мне, Чары Акмурадович, начисляйте. Потом сразу за все отосплюсь, а сейчас вам буду ночь портить. Пойдемте. Следы Гоши около транспортера посмотрим. Вместе с Метановым и Завидным!..
Чары Акмурадов достал платок, подержал его в руках и накрутил на палец.
- Не лучше ли до утра отложить?
Сбросив сонливость, Сергей Брагин стал упрямым, несговорчивым.
- Но ведь люди около печи продолжают работать, как и Гоша, тем же способом!
В подтверждение его слов послышался сигнал, известивший тех, кто был в опасной зоне, что транспортер включен. Сергей быстро открыл дверь на площадку, и невольно отступил на полшага: порожек неторопливо и спокойно переползал домовитый и общительный Фомка. Он поднял носик к Сергею и благодарно мяукнул. Потерся у ноги бочком, выгнул пушистую спину и поковылял в свой угол, к блюдцу с молоком. Лизнул, поперхнулся, фыркнул и стал лакать.
- Анечка, - попросила Нина провожавшую ее Айну, - посади Фомку в ящик шкафа. Не совсем закрывай, отдушнику оставь. Ладно, Анюта?..
- Все равно спать он ко мне на колени заберется. Правда, Фомич?..
И в эту минуту за окном в темноте, на озере громыхнул выстрел. Рваный. Лохматый и мягкий, будто стреляли ватой. После глухого хлопка почудилось, что в воздухе запахло паленым валенком, и разорванный в клочья воздух долго не мог соединиться.
