Сидел у себя в комнате и выдумывал новые средства.
Но тетка была неисправима.
Все мои опыты только ухудшали ее настроение
Я не мог ничего выдумать и приходил в отчаянье.
Один раз вечером я вернулся из аптеки, куда посылала меня тетка.
Я тихонько вошел в дом и увидел тетку в столовой. Она сидела в кресле и читала письмо.
Вдруг из ее глаз брызнули слезы, и она громко разрыдалась.
Когда я вошел в столовую, она быстро спрятала письмо в карман.
«Наверное, в письме что-нибудь про меня есть, -подумал я. — Надо бы его добыть».
Я пустился на хитрость: послюнил себе глаза и щеки и громко всхлипнул носом.
— Ты что?-спросила тетка.-Плачешь?
— Тетя,-сказал я пискливым голосом и всхлипывая.-Не плачьте, пожалуйста!
Я поцеловал ее в щеку. Одновременно вытащил письмо и сунул его себе в карман.
Тетка разревелась, быстро встала и ушла. Я, всхлипывая для приличия, вернулся к себе в комнату, наскоро вытер лицо рукавом и принялся за чтение письма.
Это было давнишнее письмо от моей матери к тетке.
Тетка в то время жила не у нас.
Она переехала к нам, когда умерла мать. Мне было тогда года три.
Я с трудом разбирал почерк матери. Она писала:
«Дорогая Анна! Мое здоровье ухудшается. Доктора говорят, что я недолго проживу. Если я умру, мой бедный маленький Ян осиротеет. Отцу некогда будет за ним смотреть. У него трудная служба и много дела. Одна надежда на тебя. Ты можешь быть для Яна доброй матерью и посмотреть за ним, пока он не вырастет. Когда Ян станет большой, ты передай ему мои золотые часы с цепочкой и книжный шкаф с книгами…»
«Какая она была добрая, — подумал я, — и какая тетка скверная! Все зажулила: и сундучок, и шкаф, и часы. Я уже вырос. Чего же она мне их не дает? Скряга!»
Тут мне пришла в голову превосходная мысль. Я ее обдумывал целый день.
Ходил к старику в магазин и запасся новыми приспособлениями.
Зима была суровая. Морозы то и дело завертывали градусов по тридцать. Занятия в школах шли с перерывами.
Как-то утром ко мне зашел Илька. Тетка ушла на базар, а отец был на службе.
— Ну, как дела?-спросил Илька.-Исправилась тетка?
— Нет еще,-сказал я.-Но у меня есть хорошее новое средство.
С этими словами я достал из-под кровати сверток.
— Хочешь помогать?-спросил я.- Поставим новый прибор и этой ночью испробуем.
— Нет,-сказал Илька.-Больше я не хочу быть монтером. Две недели прошли, и я теперь-старший механик. Ты мне обещал. Помнишь?
— Ладно,-нехотя согласился я.-Будь старшим механиком, хотя ты до сих пор ничему толком не научился и ничего нового не выдумал.
Илька согласился помогать. Я развернул сверток и вынул телефонную трубку и микрофон.
— Это что такое?-спросил Илька.
— Еще механик!-сказал я презрительно.-А громкоговорящих телефонных трубок с микрофонами не знаешь!
— Так это телефон,-сказал Илька и принялся его рассматривать.
Я тем временем пропустил в теткину комнату две проволоки.
Чтоб не было заметно, протянул их на гвоздиках в углу комнаты.
Концы проволок оказались как раз около изголовья теткиной кровати.
Я привинтил к ним телефонную трубку и повесил ее в темном углу около подушек.
Вернулся к себе и укрепил на доске четвертую кнопку. Через нее я пропустил проволоку от телефона и привинтил микрофон. Его повесил на гвоздик у себя под столом.
При помощи двух других обрезков проволоки я соединил телефон о элементами.
Иди к тетке,-сказал я Ильке, — ляг на ее постель и слушай.
Когда он улегся, я нажал кнопку телефона и сказал в трубку телефона:
— Иди в столовую. Возьми в буфете колбасу, и мы закусим.
Он соскочил с кровати и побежал в столовую. Достал, что нужно, и пришел ко мне.
— Здорово!-сказал он.-Орет в самое ухо. Пугнем же мы твою тетку-ух как!
Мы принялись закусывать.
— Да,-сказал я.-этой ночью будет генеральное сражение. Или я выиграю бой, или вся электрификация никуда не годится, и тетка окажется неисправимой!
Илька побежал домой, чтоб отпроситься ко мне в гости с ночевкой.
Часов в десять вечера он пришел ко мне.
— Отпустили! — сказал он радостно.-Тетка-то твоя дома?
— Здесь,-сказал я.-Сидит в столовой. Скоро, наверное, спать пойдет.
Я запер дверь. Мы расположились под столом и ждали, когда она пройдет к себе за подушками. Теперь она каждую ночь спала в столовой.
Ждать пришлось недолго. Тетка подошла к кровати и взялась за подушки.
Тобик вертелся около ее ног и подозрительно оглядывался на свой таз.
— Теперь я ее не выпущу из комнаты,-сказал я Ильке и нажал кнопку с катушкой Румкорфа.
Илька не знал, что я соединил с ней ручку теткиной двери.
Тетка взяла подушки и пошла назад. Едва она тронула ручку-яркая искра ударила ей в руку.
Тетка взвизгнула и отскочила от двери, как мячик.
Она растерянно оглядывалась по сторонам.
Вдруг схватила кочергу, что стояла в углу, около печки, и попыталась ею повернуть ручку двери.
Щелкнула зеленая искра в кончик кочерги. Электричество пробежало по ней со скоростью 300 000 километров в секунду и ударило в тетку.
Она вскрикнула и опрокинулась в кресло. С грохотом покатилась кочерга по полу, и рассыпались подушки.
— Здорово,-прошептал Илька.-Ловко устроил!
Больше тетка не пыталась открывать дверь.
Она улеглась на постель. Охала и вздыхала. Несколько раз пила лекарство.
— Как?-спросил Илька.-Начнем сраженье?
— Обожди. Когда заснет, тогда и пустим в ход всю электрификацию.
Но тетка долго не засыпала. Все ворочалась с боку на бок и охала.
В столовой часы пробили полночь.
— Пора начинать,-сказал я и нажал кнопку со звонком. Он загрохотал на нею квартиру.
Тетка соскочила с кровати.
Я показал ей черта на печке.
Она бросилась к двери.
Ее отшвырнуло назад.
Она металась по комнате как угорелая, с лаем за ней носился Тобик.
Вдруг он уселся среди комнаты и жалобно завыл.
В отчаянии тетка упала на кровать.
Я остановил действие прибора.
— Ну и баню закатили!-сказал Илька.-Смотри, она плачет.
Мне стало жалко тетку, но я не хотел нарушать хорошо обдуманный план электрификации. Ведь все это было задумано ей же на пользу.
Я дал время тетке успокоиться.
Затем нажал кнопку телефона и прохрипел в трубку сдавленным, страшным голосом:
— Покайся, Анна! Не то черти тебя разорвут!
Тетка в ужасе вскочила с кровати и стала прислушиваться.
— Покайся, Анна,-проворчал я на этот раз басом-или черти тебя разорвут!-И я показал ей на мгновенье черта на печке.
— Каюсь! — простонала она слабым голосом.
Я изменил голос, подделываясь под женский, и сказал в трубку:
— Анна! Пожалей моего бедного Яна!
— Я буду его любить,-ответила тетка и расплакалась.
Я дал ей успокоиться и тем же голосом продолжал:
— Анна! Ян теперь большой. Отдай ему мои часы с цепочкой.
— Отдам!-прошептала тетка.
— Анна! Отдай ему шкаф с книгами.
— Отдам, — пролепетала тетка.
Тут мне пришла в голову чудная мысль.
— Анна!-сказал я в трубку.- Ты обижала Яна, но он — хороший мальчик. Купи ему американские коньки!
— Куплю,-невнятно ответила тетка.
— Никелированные!- добавил я.-С ремешками.
— Куплю,-подтвердили тетка.
Я сделал перерыв с минуту.
Затем прокричал сдавленным голосом:
— Сгиньте, черти, и оставьте рабу божию Анну в покое!
Тут мы с Илькой завыли на разные голоса, изображая гибнущих чертей, и постепенно смолкли.
— Хватит!-сказал я, вешая трубку на гвоздик.- Теперь тетка исправилась и будет меня любить. Я сейчас схожу в столовую и принесу чего-нибудь поесть.
Когда я вернулся, Илька смущенно выскочил из-под стола.
— Ты что там делал?-спросил я сердито.
— Ничего,-сказал он уклончиво.-Смотрел, что тетка делает. Кажется, успокоилась и скоро заснет!
Мы закусили после такой трудной работы и улеглись спать.
Утром тетка встала раньше обыкновенного. Она куда-то уходила из дома и скоро вернулась.
— Миленький Ян!-крикнула она мне из столовой.-Сходи, дорогой, и позови дворника!
— Уж не пороть ли собирается? — подумал я, одеваясь. Ильку запрятал под кровать и выглянул в столовую.
Тетка была веселая и радостная. Она поцеловала меня в лоб:
— Сбегай, дружок, за дворником.
Я не привык к такому хорошему обращению. Стоял, как в столбняке, и с изумлением смотрел па тетку.
— Иди, иди!-повторила она просьбу.
Я бегом выскочил на двор и позвал дворника.
