Вечером, как только мама с Серёжкой ушли на прогулку, Витька вооружился отвёрткой и бокорезами, разобрал телевизор и начал ковыряться в его начинке. Оптимальным вариантом теледиверсии Витька признал перекусывание какого-нибудь провода. «Если дядя Женя и не придёт, – подумал он, – то провод можно срастить самому, и телевизор снова будет работать».
Провод Витька выбирал основательно и перекусил так аккуратно, что не подкопаешься. Концы перекушенного провода развёл в стороны и заизолировал. Потом собрал телевизор и проверил его работоспособность. Экран осветился ровным зелёным светом. Звук был в порядке, а изображение исчезло. Витька остался доволен результатом теледиверсии. И в это время зазвонил телефон.
– Толян, ты, что ли? – крикнул Витька в трубку. – Договорился?
– Да. Всё окей. Завтра в восемь вечера отец свободен. Можешь ломать.
– А я уже. Пока матери дома нет.
– Круто, – хмыкнул Толик. – Ну, тогда до связи.
Витька вернулся к телевизору, но в это время открылась входная дверь. Мать пронесла на руках спящего Серёжку в свою комнату, уложила его в кровать, а потом сказала:
– Вить, убавь звук и занеси коляску.
Витька сразу же всё сделал. Когда он вернулся, мать спросила:
– А почему экран зелёный?
– Всё, – развёл руками Витька. – Телику крышка. Сначала что-то показывал, а потом бац – и позеленел.
– Может, не нагрелся ещё? – Как и многие женщины, Ольга Николаевна не разбиралась в электронике.
– Мам! Зачем ему нагреваться?! В нём же нет ламп – одни микросхемы, – охотно объяснил Витька.
– Ну и Бог с ним! – махнула рукой Ольга Николаевна. – Какое-то время обойдёмся без телевизора. Лучше лишний час книжку почитать.
Витька не ожидал такой реакции. Телевизор Ольга Николаевна хоть и не часто, но всё же смотрела. Иногда просила Витьку записать какой-нибудь фильм, а потом смотрела урывками – в промежутках между кормлениями, сном и прогулками с малышом.
– Мам! – Витька сделал большие глаза и заговорил в полный голос: – Завтра фильм клёвый будет!
– Тихо! Брат спит. А на мать голос не повышай. На ремонт не меньше тысячи нужно, а у меня денег нет. Через неделю подумаем.
– Мам, – снова, уже тише, начал Витька, но мать не дала ему и слова сказать:
– Не помрёшь без телевизора! Потерпишь неделю-то.
– Мам, а если бесплатно отремонтируем?
– Кто ж тебе за бесплатно делать будет?
– У Тольки Мухина отец телемастер. Он мне сколько раз говорил: «Если у тебя, Витька, что-нибудь сломается, приноси – починю бесплатно».
– Ну это он, может быть, о какой-нибудь мелочи говорил. А тут – телевизор. В нём детали дорогие. А потом, может, он и ремонту не подлежит. Может, его только на свалку осталось выкинуть.
– Мам, какая свалка! Ты знаешь, сколько у дяди Жени телевизоров и прочего хлама! Ему их девать некуда. Хозяева выбрасывают, а он ремонтирует и продаёт.
– Тем более – продаёт!
– Ну нам-то ни выбрасывать, ни покупать не надо. Если он пообещал сделать, значит, сделает!
– А что он за человек? – спросила Ольга Николаевна.
– Хороший.
– Пьющий?
– Нет, он совсем не пьёт. Это я точно знаю. Он Тольку с восьми лет один воспитывает, без матери.
Ольга Николаевна вздохнула, подошла к зеркалу.
– Ну, позвони своему Толику. Пусть спросит отца, сможет ли он прийти на неделе.
Витька, довольный, что у него всё получилось, кинулся к телефону.
– Тише ты! Разбудишь! – шикнула мать.
– Алло! Толян? Это я, – прижав трубку к губам, зашептал Витька. – Знаешь, а у нас телик накрылся. Да. Ни с того ни с сего. Прямо не знаю, что делать.
– Да ты мне об этом всего пять минут назад говорил! – удивился Толик. – У тебя что, амнезия?
– Так вот, – продолжал Витька, не обращая внимания на слова товарища. – Толь, будь другом, спроси у отца, сможет он прийти к нам завтра вечером, часов в восемь?
– Ну ты пень! – лаконично высказался Толик. Он никак не мог понять, почему Витька всё время повторяется.
– Сам ты пень! И тормоз в придачу! – вырвалось у Витьки. – Не въехал, что ли?
– Виктор, – укоризненно посмотрела на сына Ольга Николаевна, – если ты договариваешься, зачем грубить человеку?
– Да нормально всё, – закрыв трубку ладонью, буркнул Витька. – Ну ладно, Толян, мы будем ждать. Завтра в восемь. Пока. – Витька положил трубку и улыбнулся маме: – Вот и всё. Договорился. Завтра придёт.
– Почему же завтра?! Может, ему неудобно? Может, на неделе лучше? – всплеснула руками Ольга Николаевна.
– Мам, удобно, – заверил её сын. – Как раз завтра у него свободный вечер. Да не переживай ты! Сама завтра увидишь, какой у Тольки классный отец, в смысле – телемастер.
– Но нельзя же просто так, за спасибо, – разволновалась Ольга Николаевна. – Надо хоть печенья к чаю напечь, угостить человека.
– Напеки, – обрадовался Витька.
– Скажи Толику, пусть тоже приходит. Ну в смысле – в гости.
– А я… – начал Витька, но Ольга Николаевна опять его перебила:
– А ты будешь с Серёжкой сидеть.
* * *
13 сентября, среда
Вечером пришли гости – отец и сын Мухины. Поздоровавшись, Евгений Петрович сразу включил телевизор, разложил инструменты и окунулся в работу. Он разобрал корпус телевизора и принялся делать тестером какие-то измерения. Лицо его при этом выражало то крайнее удивление, то озабоченность, то непонимание. Он всё время что-то вполголоса напевал, а иногда начинал разговаривать сам с собой. Ольга Николаевна поглядывала то на него, то на Толика, то на старшего сына.
Серёжка только что поел и уснул, поэтому Ольга Николаевна была относительно свободна. Днём она пекла «орешки», а Витька начинял их варёной сгущёнкой. Потом Ольга Николаевна решила, что одних «орешков» для уставшего мужчины может быть недостаточно. «Наверное, питаются как попало», – подумала она о Мухиных и взялась за пельмени. Сейчас она готова была подать на стол и чай с печеньем, и пельмени со сметаной, и салат с крабовыми палочками.
Пока Мухин копался в телевизоре, Ольга Николаевна оценивающе его разглядывала. «Неказист, – решила она. – Ростом маловат, едва ли не ниже меня. К тому же старый, лысина на полголовы, а усы ему совсем не идут. Один плюс – что непьющий. Однако опрятный, лицо доброе, а глаза улыбаются. Интересно, какого он обо мне мнения?»
Евгений Петрович, оптимист, добродушный, бесхитростный, словоохотливый человек, не ропща, сносил все удары судьбы, а их на его долю выпало немало. Сиротское детство, скитания по общагам, смерть жены. Другой на его месте давно бы озлобился, ушёл в себя или запил. А он радовался уже тому, что просто живёт, растит сына, что работает и работа ему по душе.
– Нашёл! – неожиданно воскликнул Евгений Петрович таким тоном, будто открыл Америку. Он включил паяльник и взял баночку с канифолью.
Витька заёрзал на стуле. Заговорщики переглянулись.
– Ты ему говорил? – спросил шёпотом Витька.
Толик отрицательно покачал головой.
– Нашёл. Плохая пайка ТВС, – объяснил Евгений Петрович непосвящённым. – Но это ерунда. Припаяем, и заработает как миленький. Вы знаете, сейчас вообще всё одноразовое делают. То ли дело раньше…
«Не нашёл!» – понял Витька, не зная, радоваться этому или огорчаться.
– Да, – поддержала разговор Ольга Николаевна. – Раньше всё по ГОСТу делали. И колбасу, и масло. А сейчас, что ни купишь, везде ТУ – технические условия. Раньше ТУ только на инструментах писали.
– Развалили страну, – вздохнул Евгений Петрович. – Заводы стоят, в продаже всё импортное – одноразовое. По телевизору – одна попса. А какие песни раньше были! Заслушаешься!
– И фильмы – не то что сейчас. «Бриллиантовая рука», «Белое солнце пустыни…»
– Вам нравится «Белое солнце»?! – просиял Евгений Петрович.
– Ну, мне многие фильмы нравятся, – улыбнулась Ольга Николаевна.
– А вы знаете, я ведь раньше киномехаником работал в кинотеатре. Все фильмы наизусть знаю. Известных артистов приходилось встречать. Работа нравилась, платили прилично. Потом – перестройка. Кинотеатр стал нерентабельным, и его закрыли. А мне пришлось переучиваться на телемастера.
– А я в трамвайном депо – водителем работаю.
– Тяжело вам с двумя-то пацанами, – посочувствовал Евгений Петрович.
– Ничего, привыкла, – Ольга Николаевна опустила глаза.
«Ну, вроде разговорились! Дело налаживается!» – подмигнув Витьке, подумал Толик.
Евгений Петрович включил телевизор и увидел, что экран по-прежнему ярко-зелёного цвета.
– Ничего не понимаю, – проворчал он себе под нос, но поспешил утешить хозяйку: – Ерунда. Сделаем.
– Евгений Петрович, а может, не стоит с ним возиться? – предложила Ольга Николаевна. – Отнесём на помойку, и дело с концом, а?
– Нет! Тут дело принципа! Дело моего престижа, так сказать.
В это время в соседней комнате заплакал Серёжка. Ольга Николаевна пошла его успокаивать. Витька взглянул на часы и шепнул Толику:
