такие светлячки. Мне кажется, что теперь я, слушая тебя, всё больше понимаю, от чего это я разучился светить?.. В своём доме часто светить сложно. Ведь те, кто рядом, могут совсем этого не хотеть… Хоть они-то, как раз и светлячки!.. И ведь они-то и должны это делать так хорошо, как никто другой! Но знаешь… Мне кажется что жизнь так складывается порой, что дом ты можешь найти для себя только где-нибудь далеко от своего дома. Далеко от того, что ты хочешь считать своим домом и стараешься считать. Но ты этого можешь не понимать… И даже если весь мир вокруг будет прекрасным и добрым, и светлым как ясный день, но ты сам для себя целым миром сделаешь какой-нибудь темный дом или темную душу, то ты поневоле начнёшь забывать про то что в мире есть что-нибудь лучше. Ты так надеешься, что однажды твой дом превратится в светлый и чистый и чудесный, что ты все свои силы души направляешь, вот именно на него… Но это опасно. Ведь ты не даёшь себе отдыха, ты не даёшь себе и минутки — взглянуть на свет и наполниться им снова… Ты только, всё время, смотришь в темноту и потихоньку сжигаешь запас того света, что у тебя ещё свеж в памяти. А потом тебе вдруг и становится сложно, очень сложно светить, ведь вокруг себя ты давно уже видел только лишь тьму. Ты уже забываешь про свет… Ты не можешь его вспомнить. Ты знаешь… Это всё очень неправильно!.. — сказал дедушка светлячок и решительно хлопнув лапками по столу, встал со стула.
Маленький светлячок от резкого звука открыл глаза и с радостью воскликнул:
— Дедушка, дедушка!.. Ведь ты же светишься!.. Ты светишь, милый, милый дедушка!!!
— Ох?.. Да… А я и не заметил… Вот так вот, иногда силишься заставить себя засветить… И ничего. А вот — взял и засветил, да и не заметил. Просто так!..
— Как это прекрасно!.. — в восторге проговорил светлячок и сам, тоже, потихоньку начал светиться.
— Да, это прекрасно!.. — ответил и дедушка, глядя на него. — И, знаешь ли что? Мне кажется — это всё в корне неправильно — что происходит у нас в дубе. Всё население уж очень далеко зашло в своём нежелании светить и видеть свет! Мне кажется, нам пора с тобою улетать отсюда по добру по здорову, пока ночь и как раз никто не станет уговаривать нас остаться. Ведь мы здесь и сами разучимся светить и летать уж и на совсем!..
— Но… Может быть мы бы могли помочь и остальным светлячкам?.. Научить их тоже светить… Ведь они же ещё не умеют, бедные!.. А снаружи сейчас такая темная, страшная ночь! Куда же мы полетим с тобою теперь-то, дедушка?..
— Ты знаешь… Мне кажется что когда кто-нибудь не умеет, всего на всего, видеть, любить и передавать свет — так это ничего страшного. И это поправимо. Ведь ты научился светить и летать, когда тебе впервые подсказали, как это, добрые опята?.. Вот, это потому, что ты просто не умел, но захотел. И смог. Когда ты не умеешь чего-нибудь — то это не беда!.. А вот когда не хочешь… Вот это, друг, уже похуже… И если уж тут светлячки не хотят научиться, то что ж?.. Ты вряд ли будешь иметь успех в таком предприятии как пытаться их научить против воли. А ведь подумай только — сколько ещё в мире, должно быть, прекрасных существ, которые, возможно и хотели бы научиться!.. И очень хотели бы!.. Но только им некому подсказать. А ты станешь тратить всю жизнь только на то, чтобы пытаться учить тех, кто не хочет учиться, а не тех, кому это очень и очень нужно. А что же до тёмной и страшной ночи?.. Так это, я скажу тебе, совсем и не страшно! Ведь это обычная темнота, простая. Такая темнота, которая бывает всегда, когда земля не видит солнца. И эта темнота та, которая, безусловно страшна и выглядит пугающе, но если с тобою есть свет, то ты легко уничтожишь её вокруг себя с помощью того света, что имеешь! Ведь эта темнота неодушевленна и она не сопротивляется тебе. А вот темнота, которая ждёт нас в душах — её далеко не так легко развеять. Ведь за каждую душу любой ответственнен сам. И если он упорно выбирает тьму, то тьма эта будет сопротивляться тебе и тому свету, что ты приносишь… Она будет обхватывать тебя, топить твой свет во тьме и ты, в конце концов, можешь потеряться и сам перестать светить… Что мы уже и наблюдали, дорогой мой!
И дедушка, вместе с малышом светлячком, собрались в дальнюю дорогу.
Когда они едва вылетели из-под коры, малыш светлячок содрогнулся от пугающего вида ночи вокруг, и от полуночного холода.
— Ну ничего… — заметил дедушка светлячок, успокоив его, — Не волнуйся так… Ведь так бывает, что даже среди тёмной ночи гораздо больше вероятность того, что ты найдёшь свет и тепло, дуже в совершенно неизвестных тебе местах!.. Вероятность гораздо больше, чем вероятность того, что ты найдёшь это же в хорошо знакомом тебе месте. Всегда нужно быть смелым и не бояться лететь дальше, если даже здесь тебе не нашлось приюта и даже доброго слова!..
И маленький светлячок вместе с дедушкой полетели по темному лесу и видели только немногое рядом с собой, что освещал их свет, да только немногое там, наверху, где тихо качались кроны больших деревьев и светились маленькие крохотные звездочки. И маленький светлячок вспомнил о том, как мама и папа опята рассказывали ему, что звездочки, на самом деле, очень, очень большие!.. Но только они кажутся маленькими. И малыш светлячок вспомнил большую просторную комнату мамы и папы светлячков и удивился ещё раз тому, как же так папа и мама решили, что ему там не хватит места?.. "Ведь, вот, — думал он, — Сколько всего я уже видел, сколько всего повидал и посмотрел — и всё, всё, как-то так умещается у меня внутри — и деревья, и травы, и цветы, и ягоды, и добрые насекомые, и злые насекомые, и тетушка сова, и дедушка светлячок, и маленькие опята, и дуб в котором живут светлячки, и много, много света, и целое, прекрасное и огромное небо, которое видел я на закате!.. И даже все эти огромные, но такие крошечные для нас звездочки… Как же так случилось, — думал светлячок, — что
