- Про стрельбу, Нина Алексеевна, забудьте! - с большими затруднениями отвечал Метанов. - Я всегда говорил, что охрана важных объектов - дело не женское. Подыщем. Сейчас же иду к Чары Акмурадову. Я - на вашей стороне. Боритесь за показатели!... КМокридину? Понимаю. Не стоит к нему относиться с предубеждением. Чистейшее недоразумение! Мы сумеем рассеять подозрение. - Семен Семенович прижал трубку к груди и смахнув пот с лица, пододвинул Брагину сигареты, зажигалку дивной формы и пепельницу.-Слушаю... Разумеется, мы настороже. Поволноваться можно, но отчаиваться категорически запрещаю! Ничего не меняйте, пусть смены остаются в прежнем порядке. - И опять Метанову пришлось прикладывать трубку к груди, словно стетоскоп для выслушивания сердца. Залив окурок водой из графина, он долго не отвечал собеседнице. А когда заговорил, то уже совсем другим голосом, отягощенным тоном официальности и чем-то гораздо большим, чем личные отношения с
Ниной Алексеевной. Лицо его стало напряженным, он косил глазами в трубку, как бы умоляя Нину не кричать.
- Парторг уже звонил? Совершенно справедливо. Главный вопрос - сдача печи "кипящего слоя". Заберите все необходимое и приезжайте пораньше. Вместе произведем рекогносцировку местности. Что еще, Маркеловну? Не ваша печаль, кого надо-оповестят. Приезжайте... Оснований достаточно, чтобы надеяться нам на зеленый светофор. Не прощаюсь!..
Закончив разговор и услышав отбой, Семен Семенович не вешал трубку и долго еще смотрел на Сергея, видимо, считая и его участником этой обменной информации, в которой Брагина, действительно, интересовало многое. Сергей понял из этого разговора, что Метанов готовится к заседанию партбюро основательно и находится во всеоружии, имея про запас какой-то новый козырь.
Впрочем, об этом Сергей скоро узнает от Чары Акмура-дова. Оказывается, поступило распоряжение совсем остановить и законсервировать, а возможно и демонтировать вращающуюся печь, которая в какой-то мере конкурировала с установкой "кипящего слоя". "Вращалка" была с наружным обогревом, напоминая печи работающие на цементных заводах. Как только началось освоение новой установки, предшественницу все время держали в "черном теле", пускали редко, мотивируя ее остановки старостью и неэкономичностью. И вот получено распоряжение на ее полное выключение из производственного цикла и продажу, если найдутся охотники. Акции новой установки значительно повышались. Чары Акмурадов и Брагин догадывались о вмешательстве в это дело сторонников Игоря Завидного и Метанова. Своим беспокойным, пытливым умом Сергей Брагин предвидел другое: раньше срока придется списывать махину "кипящего слоя", которая рядом с новым сульфатным заводом и другими установками всем покажется... несуразной корягой - раскорякой, техническим анахронизмом. Думал он об этом сердито и с некоторым пристрастием, но в главном вряд ли ошибался.
В последнее время Семену Семеновичу стало казаться, что Брагин чересчур вспыльчив, прямодушен и мнителен. И он начинал опасаться молодого инженера, не наедине, а когда тот выражал свои суждения с запальчивым убеждением при других, не считаясь ни с какими авторитетами и рамками приличия. За Сергеем Брагиным такой грех водился, и он знал об этом, однако обнаружить в себе изъян бывает куда легче, чем подлечить болезнь. Семен Семенович был старше Сергея годами и богаче житейским опытом, он был когда-то и простым лаборантом, и преподавателем института, и директором комбината на Азовском море, повидал заграницу, к тому же Метанов был мягче характером и тоньше, изысканнее и обаятельнее в обхождении. Он знал за Сергеем Брагиным другую слабость: говорить все напрямоту, часто по первому впечатлению и с резкостью ослепляющей, с азартом увлекшегося спортсмена. Отступать от сделанного 'или отрекаться от сказанного Сергей не любил, а вернее - не мог, и это тоже превосходно, знал Семен Семенович, и умел этим пользоваться так, что Сергей и не подозревал, а если и догадывался, то чаще всего с запозданием. И ему оставалось потом только наблюдать, как ловко пользуется Метанов его опрометчивыми взрывами. Как бы там ни было, сейчас Метанов прибег к испытанному приему. Положив палец на переключатель, он продолжал держать в руке телефонную трубку, словно жалея, что не досказал чего-то Нине Алексеевне. Это по его мнению должно было возбудить любопытство Брагина и толкнуть его на откровенный обмен мнений... Но не думал Семен Семенович, что этот обмен начнется с такого наскока и таких решительных действий Сергея Брагина, который вихрем подлетел к телефону, выхватил у Метанова из рук трубку и только потом попросил разрешения позвонить. Он снова вызвал печную установку.
- Протасовой хотите что-то передать или вспомнили о забытом на Маре во время поездки? - поинтересовался Метанов, пока Сергей еще не начал разговора и, ощупывая шнур, продувал замусоренную посторонними звуками трубку.
- Предупредить ее надо, чтоб потом путаницы не было, - отозвался Сергей. - С какого часа вращающаяся печь отключается? Это важно для подсчетов.
- О, оригинальный рисунок мысли! - незамедлительно отозвался Метанов, стараясь придать своим словам насмешливый оттенок. - Какой-нибудь абстракционист мог бы ее изобразить коротеньким кусочком медной проволоки, завязанной тройным узелком, а кончик расплющив и раздвоив острыми усиками...
- Почему же именно раздвоив? - простодушно спросил Сергей, продолжая выдувать трескучий сор из трубки.
- В вашем вопросе, Сергей Денисович, не столько яда, сколько зрительной опасности, как в змеином жале! Простаки боятся именно раздвоенного язычка, но ведь смерть таится в зубе, - с педагогической обстоятельностью пояснил Семен Семенович, причем это пояснение он делал Брагину уже не первый раз и оно стало у него своеобразным рефреном в особо важных разговорах. - Своим вопросом о вращающейся печи вы хотите не прояснить суть, а в некотором роде - запутать. Оно?..
- Я хочу просто предупредить Протасову, - ответил Сергей, - и ничего не стараюсь запутывать, наоборот, хочу другим помочь, чтоб не спутали... А то будут валить все беды на вращалку!
- Можно подумать, что это не выжившая из ума цементная громыхалка, а драгоценная амфора! - искусно рулил в разговоре Семен Семенович не только с помощью кормового устройства, но и лавируя парусом словесного ялика.
- Надо чтоб заранее отделили сульфат один от другого, - беспокоился Сергей Брагин, зная, что готовая продукция от двух разных печей ссыпалась в одном помещении и хотя по виду была разной, могла перемешаться, что и случалось не раз.
- Мне сдается, Сергей Денисович, что вы печетесь впустую... Вращалка уже давно простаивает, а если подает признаки жизни, то робким чиханием или кряхтеньем!.. И, как всегда, Сергей оказался самим собой: он так бурно реагировал на эти слова, что бросил заговорившую наконец-то трубку и стал метать слова, не глядя на собеседника, из вежливости боясь обидеть, обжечь его взглядом, но в то же время нимало не беспокоясь о выборе слов, а если и беспокоился, то подбирал словцо покрупнее калибром, самое бодяжное и жгучее, чтоб до седьмого ребра пронимало.
- Апокриф, ложно сочиненная версия, дорогой Семен Семенович! Вы любите это камфорно вонючее слово, - ярился Сергей, - именно апокриф! Эти сочинения попадаются уже не раз в отчетной документации. И вы, главный инженер, допускаете это техническое святотатство! Теперь доказываете, что вращалка давно уж обомлела, выдохлась... А ее и привезли-то сюда с камышинкой в заднем клапане, как цыганскую коняку у деда Щукаря... И все же с нашей помощью она тянула, да и сейчас перхает, но тянет, кое-что выдает на гора. Учитывать это надо, как припек вращающейся, печи И путать тумпаки - бугорки сульфатные не позволительно Иначе, Семен Семенович, с помощью одной тростинки мы начнем надувать двух кобылок!..
- Эх, вложить бы такую речь в уста уркагану из криминального боевика! Не надо и стрелять, всю сценичность можно держать на вашем феерическом речитативе, - Метанов сумел-таки рассмеяться, а у Сергея хватило юмора, чтобы ответить на этот вымученный смех простой и тихой, вполне искренней улыбкой.
- Знал бы дед Щукарь, что камышинкой грешат не только конокрады, но и галурги!..
Смех у Метанова перешел в улыбку, а фальшивая улыбка в нервную гримасу. На этот раз Семен Семенович 'что-то не подрассчитал, и в накладе остался сам, а не Брагин. Но когда Сергей во второй раз потянулся к телефонной трубке, то не сумел завладеть: Семен Семенович снял ее с рычага первым и запрашивал через коридор конторы по телефону у директора разрешения зайти к нему по важному делу. Получил ли он такое разрешение?.. Их разговор неожиданно оборвался. И не успел осторожный Семен Семенович положить трубку, как в кабинет торопливо вошел сам Чары Акмурадов.
С Брагиным они в это утро еще не виделись. Акмурадов поздоровался с ним, крепко пожав руку и заглянув в глаза.
