– Марилла, Вы очень устали?
– Да, нет… я не знаю. – Слабо произнесла Марилла, поднимая глаза. – Наверное, я устала, но я об этом не думала. Дело не в этом.
– Вы были у окулиста? Что он сказал? – встревожилась Энн.
– Да, я была у него. Он проверил мои глаза. Он говорит, если я перестану читать и покину шитьё, оставлю любое занятие, требующее напряжения зрения, и, если постараюсь не плакать, и буду носить очки, то моё зрение не будет ухудшаться, а головные боли пройдут. Но, если я не перестану всё это делать, то стану слепой как крот через полгода. Слепая! Энн, представь себе!
После испуганного вскрика Энн минуту молчала. Ей казалось, она НЕ может произнести ни слова. Затем она проговорила бодро, но прерывающимся голосом.
– Марилла, НЕ ДУМАЙТЕ об этом! Вы знаете, что он дал Вам надежду. Если Вы будете осторожны, то не потеряете зрение. Если его очки помогут излечиться от головной боли, это было бы просто замечательно.
– Я не питаю особой надежды. – Произнесла горько Марилла. Что это за жизнь, если я не могу ни читать, ни шить, ни делать ничего такого? Я или слепая или… мёртвая. И о слезах… я ничего не могу поделать с этим, когда мне одиноко. Но сейчас, об этом лучше не говорить. Если ты приготовишь мне чашечку чая, я буду очень благодарна. Я почти успокоилась. Заклинаю, не говори пока никому об этом. Я не вынесу, если люди начнут приходить сюда, расспрашивать, выражать сочувствие и будут толковать об этом.
Когда Марилла пообедала, Энн настояла на том, чтобы та легла в постель. Затем она подошла к восточной стене, села в темноте у окна, испытывая сердечную муку, и дала волю слезам. Как печально всё изменилось с той ночи, когда она вернулась домой! Тогда она была полна надежд, радости и будущее казалось таким многообещающим. Энн казалось, что прошли годы с тех пор. Но засыпая, на её губах появилась улыбка и сердце успокоилось. Она смело взглянула в лицо своему долгу и нашла в нём товарища, каким он и есть, если мы открыто его встречаем.
Однажды вечером, спустя несколько дней, Марилла медленно возвращалась домой через передний двор, где она разговаривала с посетителем. В этом мужчине Энн узнала мистера Седлера из Кармоди. Энн было любопытно, что такого он мог сообщить Марилле, что так изменило выражение её лица.
– Что хотел мистер Седлер, Марилла?
Марилла села у окна и посмотрела на Энн. В её глазах стояли слёзы, несмотря на предупреждение окулиста, и она произнесла оборвавшимся голосом:
– Он слышал, что я собираюсь продать Зелёные Крыши, и он хочет купить ферму.
– Купить! Купить Зелёные Крыши? – Эн показалось, что она ослышалась. – Ах, Марилла, Вы же не думаете продавать Зелёные Крыши?!
– Энн, я не знаю, что ещё я могла сделать. Я всё обдумала. Если бы моё зрение было прежним, я бы осталась здесь и смогла бы заниматься хозяйством, наняв помощника. Но сейчас такое положение дел, что я не могу. Вероятно, я потеряю зрение и, в любом случае, уже не смогу работать. Никогда не думала, что доживу до дня, когда увижу, как продаётся мой дом. Но со временем всё придёт в упадок и тогда никто не захочет купить ферму. Каждый цент наших сбережений отдан банку. Кроме того, появились долги прошлой осенью, которые нужно выплачивать. Миссис Линд советует мне продать ферму и поселиться у кого-нибудь… полагаю, у неё. Ферма не принесёт много денег, она маленькая и постройки старые. Но, я, думая, на жизнь мне этого хватит. Это такое благословение, Энн, что ты получила стипендию. Мне так жаль, что ты не сможешь проводить каникулы дома. Но так уж есть. Уверена, ты как-нибудь справишься.
Марилла опустилась и горько заплакала.
– Вы не должны продавать Зелёные Крыши. – Решительно заявила Энн.
– О, Энн, как я этого не хочу. Но ты сама видишь. Я не могу оставаться здесь одна. Я сойду с ума от тревоги и одиночества. И я ослепну, я это точно знаю.
– Вы не останетесь здесь одна, Марилла. Я буду с Вами. Я не поеду в Редмонд.
– Не поедешь в Редмонд! – Марилла оторвала руки от своего заплаканного лица и посмотрела на Энн. – Но почему? Что ты имеешь в виду?
– Только то, что говорю. Я откажусь от учёбы. Я решила так той ночью, когда Вы вернулись из города. Как Вы могли подумать, что я оставлю Вас одну в беде, Марилла, после всего, что Вы для меня сделали? Я размышляла и планировала. Позвольте, я расскажу о своих планах. Мистер Барри хочет арендовать ферму на следующий год. По этому поводу можете не волноваться. А я собираюсь преподавать. Я уже подала прошение в местную школу, хотя врядли его примут, ведь, насколько я понимаю, попечители совета пообещали место Гилберту Блайту. Но я могу пойти в школу Кармоди. Так мне сказал мистер Блэр вчера вечером в магазине. Естественно, это не так удобно и близко как школа в Эйвонли. Но я могу жить дома и сама ездить в школу Кармоди, по крайней мере, пока погода будет тёплой. Но даже зимой я могу приходить домой по пятницам. Для этого у нас будет лошадь. Ах, Марилла, я уже всё запланировала. Я буду читать вслух, чтоб Вы не унывали. Вы не будете чувствовать скуки и одиночества. И нам здесь будет по-настоящему уютно и радостно, Вам и мне.
Марилла слушала словно завороженная.
– Ах, Энн. Мне бы действительно стало лучше, если бы ты была рядом, ты знаешь. Но я не могу позволить тебе жертвовать собой ради меня. Это было бы ужасно.
– Глупости! – счастливо рассмеялась Энн. – Здесь нет никакой жертвы. Ничто не может быть хуже, чем отказ от Зелёных Крыш. Это причиняет мне больше боли. Мы должны сохранить наш старый дорогой дом. Я всё уже решила, Марилла. Я не поеду в Редмонд. Я останусь здесь и буду преподавать. Нисколько не беспокойтесь обо мне.
– Но твои стремления и…
– У меня остались прежние амбиции. Я только изменила их объект. Я собираюсь стать хорошим учителем и помогу сохранить Ваше зрение. Кроме того, я хочу заниматься дома и взять короткий курс университетской программы. У меня десятки планов, Марилла. Я над ними размышляла неделю. Я могу отдать жизни здесь лучшее, что имею, и верю, что мне всё вернётся сторицей. Когда я покидала Королевский университет, моё будущее, казалось, расстилается передо мной как прямая дорога. Я думала, что вижу всё вперед на многие мили. Сейчас на дороге поворот. И я не знаю, что лежит за ним, но хочу верить, что меня ждёт что-то хорошее. В самом этом повороте есть особое очарование, Марилла. Мне интересно, какая дорога лежит за ним… какое там лучезарное сияние, какой контраст света и теней, какие новые пейзажи и красоты, какие изгибы, холмы и долины открываются впереди.
– Не уверена, что позволю тебе сдаться. – Сказала Марилла, имея ввиду образование в университете.
– Но Вы не можете мне препятствовать. Мне уже шестнадцать с половиной и я упряма как осёл, как миссис Линд заметила однажды. – Энн рассмеялась. – И, Марилла, не жалейте меня. Мне не нравится, когда меня жалеют, тем более без причины. Я искренне радуюсь мысли остаться в Зелёных Крышах. Никто не полюбит так ферму как Вы и я, поэтому мы обязаны за ней присмотреть.
– Да благословит тебя Господь, моя девочка! – сказала мягко Марилла. – У меня такое чувство, что ты вдохнула в меня новую жизнь. Я знаю, что должна отказаться и заставить тебя поехать в университет, но я не могу, и не буду даже пробовать. Я оставлю это на твоё усмотрение, Энн.
Когда слух о том, что Энн Ширли отказывается от университета и остаётся дома, чтобы работать учительницей, разлетелся по всем окрестностям Эйвонли, начались обсуждения. Большинство добрых людей, не зная о проблемах со зрением Мариллы, считали затею глупой. Но мисс Аллан так не считала. Она сказала об этом Энн одобрительным тоном, который вызвал слёзы радости на глазах у девочки. Не осуждала её и миссис Линд. Однажды вечером она пришла к ним, и застала обеих сидящими на пороге дома, окутанного в тёплые благоухающие летние сумерки. Им нравилось сидеть там, в опускающемся сумраке и смотреть на ночных бабочек, улетающих в сад, вдыхая запах мяты, который наполнял влажный воздух.
Миссис Рейчел поместила свою объёмную особу на каменной скамье у двери, за которой рос ряд высоких розовых и жёлтых роз. Она вздохнула, выражая одновременно усталость и облегчение.
– Скажу я вам, так приятно присесть. Я целый день на ногах, а двести фунтов – приличный груз для таскания повсюду на двух ногах. Марилла, это истинное благословение не быть толстым. Я надеюсь, вы цените это. Энн, я слышала, ты решила отказаться от обучения в университете. Я действительно обрадовалась, услышав это. Ты уже получила столько образования, сколько необходимо женщине. Я не верю девушкам, которые учатся вместе с юношами и забивают себе головы латынью, греческим и подобной чепухой.
– Миссис Линд, но я всё равно собираюсь учить латынь и греческий. – Рассмеялась Энн. Я пройду университетский курс на дому, в Зелёных крышах, и выучу всё, что должна была пройти в колледже.
Миссис Линд подняла руки в праведном негодовании.
