Фрида Вигдорова - Черниговка

Тосик, вот кто поверил сразу, не думая.

– Папа, – говорит он и проводит ладонью по мокрым Сениным глазам.

И Егор тоже смотрит в эти застланные слезами глаза и шепчет:

– Семен Афанасьевич, а Федя…

– Знаю, – говорит Семен и за плечи притягивает Егора к себе.

…Что с тобой было, почему молчал? Ни одного письма – два с половиной года ни одного письма, ни одного!

С первого боя попали в окружение. Пытались выйти. Не пробились. Партизанили. Летом сорок второго был тяжело ранен, долго лежал в глухой деревушке. Потом снова партизанский отряд. И опять ранение. В голову. Переправили на Большую землю. Госпиталь. Три месяца беспамятства. Очнувшись, написал в Москву, получил наш адрес и тотчас выехал.

Мы слушаем, мы хотим знать о каждом часе, о каждой минуте, которую он прожил без нас, о годах разлуки, тоски и надежды.

Глубокой ночью снова раздался стук в дверь. Сеня пошел открывать и вернулся с телеграммой, которую послал с дороги:

Жив, люблю, еду.

– Знаешь, – сказал он, – давай выйдем на улицу, походим. Все равно не уснуть.

– Я с тобой, – говорит Антон, цепляясь за Сеню. – Я с тобой.

Он боится, что отец снова исчезнет. Уйдет и не вернется. Но еще немного – и он засыпает у Сени на руках, уцепившись за пуговицу отцовской гимнастерки. Семен осторожно разжимает его пальцы и тихо кладет малыша в постель.

И вот мы выходим. Мы идем по темному, спящему городу. Я знаю, куда мы идем. Знаю, куда веду его.

…Спит дом на Незаметной. Мы тихо поднимаемся по лестнице. Осторожно, чтоб не скрипели половицы, проходим по спальням. Спит Тёма Сараджев, и худая смуглая его рука свешивается с кровати. Беспокойно шевелится во сне Сеня Винтовкин – я переворачиваю его на другой бок, и он затихает. Семен вглядывается в каждое лицо – жадно, нетерпеливо.

– Вы?! – вдруг раздается чей-то приглушенный голос.

Мы оборачиваемся. На кровати, подавшись вперед, сидит Велехов.

– Семен Афанасьевич, это вы? – восклицает он снова.

– Ш-ш-ш! – говорит Семен. – Тише, всех перебудишь! Я, я! Здравствуй и спи!

– Я первый! Первый вас увидал!

– Вот и ладно, давай лапу, познакомимся. А теперь спокойной ночи!

…Мы снова выходим на улицу. И тихо идем рука об руку. Спит Заозерск. Спят горы. Спят дома и деревья. Спит Млечный Путь, который проложили птицы полетами вдаль…

1956—1958