– Знаешь, Даша, я стал в последние дни сомневаться, что мы помогли Вере.
– Почему?
– Подумай сама. Если бы мы не влезли в это дело, то, скорее всего, Вера справилась бы сама тем или иным способом. А теперь она становится ехидой почище Ханеева. Это ведь очень плохо.
– Мне кажется, что ты преувеличиваешь.
– Какое там! А Галка? Ведь добрее и отзывчивей ее не было в классе девчонки, а сейчас она готова подраться с Верой.
– Игорь, ты перегибаешь.
– Даша, ты видела глаза Филиповой в то время, когда Вера репетирует с Киром или даже просто разговаривает с ним?
– Как-то не обращала внимания.
– А ты завтра посмотри, когда мы будем репетировать в актовом зале весь спектакль. Честное слово, тебе станет страшно. Страсти, как у Шекспира!
– Игорь, мне кажется, что ты паникуешь! А страсти – это же хорошо, наш спектакль от этого только выигрывает!
– Ох, Мышка, ты неисправимая оптимистка!
– Да, и этим горжусь! В конце концов, все обязательно будет хорошо, вот увидишь!
Даша так искренне верила в свои слова, что Игорь невольно поддался ее настроению и спрятал свои опасения в самый дальний ящик.
Лешка Ступин летел домой, как на крыльях. Его простодушное существо радовалось общности с другими ребятами и абсолютно не понимало Вериного неприятия. Мальчик был ослеплен своим собственным чувством, которое помогало ему справляться с ролью и радоваться чужим успехам. Пока ему еще не хватало смелости все сказать Вере, Лешка только Галке поведал о том, что ему очень нравится Бреусова.
Хитрая Галка постаралась всячески укрепить доверчивого Ступина в его устремлениях, чтобы он своей заботой нейтрализовал, хоть на время, опасную соперницу, которой она считала Веру. Филипова знала, что не сможет тягаться с Верой в плане внешних данных, да и талантами особыми она тоже не обладала. Галка надеялась только на свое терпение и безграничную преданность Киру. Она даже подчеркнуто не замечала Вериных колкостей, хотя очень часто у нее от обиды дрожали губы и наворачивались слезы, а иногда ей хотелось расцарапать холеное личико Бреусовой.
Сегодня Вера умудрилась опередить Филипову, и Кирилл пошел ее провожать. Вере отчаянно хотелось задать Киру один-единственный вопрос, но она не решалась. Все-таки Галке удалось посеять в Вериной душе сомнения по поводу того, что же на самом деле происходит между этим загадочным мальчиком и самой Галкой. Вера боялась, что своим вопросом потеряет даже то, что есть сейчас. Хотя ей уже было недостаточно просто общаться с Кириллом вместе со всеми. А выдумывать каждый раз новый повод, что бы остаться с ним наедине становилось все трудней. Требовались более решительные действия.
Девочка мучилась, изводилась завистью и ревностью, мечтала о том, чтобы очутиться с Киром на необитаемом острове, или чтобы там оказалась Филипова. А тут еще этот Ступин, который не дает ей проходу со своей обожающей физиономией. В принципе, Вера не имела ничего против Лешки, но вот его не вовремя проявляемая влюбленность и услужливость надоели ей хуже горькой редьки.
Сейчас она шла, держась за руку Кира, так как на улице был гололед, и слушала его. Мальчик увлеченно рассказывал ей о регги. Но если бы даже он затеялся цитировать учебник по ядерной физике, Вера все равно бы слушала с удовольствием. Ведь это такое счастье, слушать голос нравящегося парня, который обращается только к тебе!
Когда они подошли к Вериному подъезду, Кирилл заботливо отряхнул снег с Вериной шапочки. Этот несвойственный ему жест сыграл с девочкой злую шутку: она решила, что не безразлична Киру, и не стала ничего говорить сама.
Кирилл добрел до дома и сел ужинать. Мать сказала ему, что несколько раз звонили разные ребята. Мальчик всполошился: с этой подготовкой к спектаклю он совсем забыл про своих обычных друзей из рок клуба. Так поступать не годилось. Кирилл решил, что завтра не пойдет на репетицию, денек обойдутся и без него, а обязательно завернет к своим.
Он выспросил у матери о звонивших и понял, что это были Джим и Колбыч. Эти ребята носились с проектом создания собственной группы и, хотя были на несколько лет старше Кира, общались с ним на равных.
Джим был студентом-первокурсником и очень неплохим клавишником, а толстенький белобрысый десятиклассник Колбыч жить не мог без ударной установки. Если ребята так настойчиво звонили, значит, они нашли недостающего солиста. Это была проблема номер один. В последние дни Кир даже подумывал пригласить с собой Ленку Потапову, чей оригинальный голос вполне мог бы вписаться в стиль группы. Останавливали его две причины: Киру очень не хотелось связывать со склочным Проскуриным, который считал Ленку своей девчонкой, и слишком покорный и мягкий характер самой Ленки.
На следующий день в школе Кир объявил Максу, что сегодня они будут обходиться без него, так как он и так подзабросил свои дела. Зная Ханеева, Макс даже не пытался спорить или спрашивать объяснений. Если человеку надо, значит надо. Макс вообще не страдал излишним любопытством, ему хватало той информацию, которую ему считали нужным сообщить добровольно. А уж дальше он вполне мог сам сделать выводы. И ошибался в своих выводах крайне редко. Сегодня же вывод напрашивался сам собой: репетицию лучше отменить совсем. Отсутствие Кирилла сведет на нет усилия всех ребят. Потому что как-то само собой получилось, что Ханеев стал скрепляющей и цементирующей силой их общего проекта.
Об отмене репетиции Крайц сообщил всей команде сразу же. Светка, Славка, Даша, Игорь и Ирка вздохнули с облегчением. Последние напряженные две недели совершенно их измочалили, у всех накопилось масса личных дел, требующих немедленного исполнения.
Проскурин не удержался от ехидного замечания, на предмет того, что вот ведь какой незаменимый, оказывается, этот Ханеев, без него – хана! Верочка сникла, осознав, что обречена на одинокий вечер. Лешка Ступин тут же предложил ей погулять вдвоем и зайти к нему в гости. Он давно лелеял мечту об этом, представляя, как его мама будет хлопотать вокруг этой девочки.
На это предложение Вера только вздохнула и неопределенно пожала плечами: она не хотела обижать Лешку. У нее пока еще хватало терпения и такта сдерживать свое раздражение и не выпускать его наружу.
А вот Галка Филипова насторожилась. Почему это Кир ничего не сказал ей? Весь урок девчонка просидела, как на иголках и, с трудом дождавшись звонка, помчалась к Киру требовать объяснений. Он встретил ее претензии с совершенно непроницаемым выражением лица:
– Галя, с чего столько эмоций? – просто поинтересовался он.
– То есть, как с чего? – задохнулась Галка. – Ведь ты же...
– А вот это уже твои личные фантазии, – холодно оборвал ее Кир. – Я ведь предупреждал, что ты можешь перейти в категорию мешающих мне людей. А ты со своими претензиями уже слишком близко подошла к этой границе. К тому же я никогда и ни перед кем не отчитываюсь за свои поступки.
Филипова сжалась под его взглядом и сбавила тон:
– Кирилл, я просто беспокоюсь за тебя, – робко проговорила она.
– А вот роль маменьки тебе не к лицу. Тем более что даже моя родная маменька уже давно оставила такую нелепую привычку, как беспокойство по пустякам.
– Ты злой, – опять не выдержала Галка.
– Да. А ты только сейчас это поняла? – и, отвернувшись от девочки, Кирилл спокойно отправился на следующий урок.
Галка же до конца дня злилась на себя за то, что не смогла правильно построить разговор с Кириллом. Она поняла, что несколько заигралась, и в своем воображении уже считала Ханеева своим парнем, а это было еще далеко не так. Ведь он, всего-навсего, разрешил ей находиться рядом и не мешать, а на себя не взял ровным счетом никаких обязательств.
Филипова задумалась о том, какие дела могут быть у Кирилла. Потом вспомнила, как таскалась по осени за ним в рок-клуб, и сообразила, что, скорее всего, именно туда он и пойдет. Значит, она обязательно должна быть там.
Но ее затея провалилась. Обычно Галка приходила в рок-клуб, держась рядом с Киром, а он заходил туда с черного входа. Теперь же она пришла одна, и ее элементарно не пустили, заявив, что сначала нужно подрасти. Обидней всего было для Галки то, что после нее прошла девчонка того же возраста, и ей никто не сказал ни слова, потому что эта девчонка была в соответствующем прикиде и с диким макияжем.
Бедная Филипова чуть не расплакалась от отчаяния и из-за своей несообразительности. Рок-клуб находился довольно далеко от Галкиного дома, и съездить обратно и переодеться она уже просто бы не успела. И даже если бы успела, то, вряд ли бы ее выпустили родители из дома в подобном виде и в такое время. Пришлось Филиповой возвращаться домой в самом скверном расположении духа.
Кирилл же пришел на полчаса раньше своей настойчивой подруги и прошел внутрь, по-свойски кивнув знакомым охранникам. Он вошел в маленькую студию, где они собирались постоянно. Джим и Колбыч встретили Кира приветственными воплями. Рядом с Колбычем сидела незнакомая худенькая герла маленького роста, затянутая в кожу, и с копной волос ярко-рыжего цвета. Она подняла на Кира зеленые глаза, резко обведенные черным:
