Легко справился мальчик и с другим поручением: обменял яйца на соль. Правда, дали ее значительно меньше, чем рассчитывали родители.
Оставалось самое ответственное задание.
Нужный дом Костя нашел быстро. Он привязал Рыжего к фонарному столбу, долго вытирал на крыльце ноги и, наконец, постучал.
На стук вышла молодая женщина, спросила:
— Тебе кого?
— Здесь живет медсестра Лысокович?
— Это я. У тебя ко мне дело?
— Вам привет от тетки из Телякова, — тихо сказал Костя.
Женщина внимательно осмотрела Костю, сказала буднично:
— Ну как ее ребенок? Здоров? — И улыбнулась. — Да заходи в дом, чего мы здесь стоим?
Она провела Костю на кухню, посадила за стол и, хотя мальчик отказывался от еды, налила ему горячих щей. Пока Костя ел, женщина расспрашивала:
— Как добрался?
— На мосту проверяли.
— Ты знаешь, зачем приехал?
— Да.
— Как же ты провезешь, — спросила женщина, — если опять обыскивать будут?
— У меня повозка с двойным дном.
— Хорошо, — медсестра с облегчением вздохнула, — кроме медикаментов и медицинских инструментов, я дам батареи для радиоприемника. Поешь — заведи коня во двор.
Выехать сразу не удалось. На площади, на улицах началась облава. Пришлось переждать ее.
Домой Костя вернулся, когда солнце клонилось к закату. Николай Романович стоял у дороги, курил. Костя понял, что отец давно ждет его.
— Все в порядке? — были первые слова кузнеца.
— Да, — ответил мальчик. — А как дела дома, папа?
— Матери немного легче. — Николай Романович нахмурился. — Другая беда у нас, Кастусь. Вчера под Александровом немцы уничтожили группу Уколова.
— А лейтенант?.. — Костя хотел спросить еще, но не смог, в горле застрял комок.
Отец угадал вопрос сына. Затянулся дымом, ответил:
— Погиб… — Сделал еще одну затяжку и добавил: — Это война, сынок.
— Как же это случилось, папа? — По щекам мальчика текли слезы.
— Предатель выдал, — с ненавистью сказал кузнец. — Перебили почти всех. За деревней, на краю леса… Теперь наша тактика — осторожность и осторожность. Немцы стали еще подозрительнее. Сегодня в Телякове разместили полицейский гарнизон.
Однажды ночью в окно к Будникам тихо постучали. Костя, который спал возле окна, припал к замерзшему стеклу, силясь разглядеть, кто стучит.
Встал отец, открыл дверь. В хату вошли люди. По стуку металла о дверную скобу Костя понял: вооруженные.
— Не зажигайте свет, — негромко прозвучал низкий, хрипловатый голос. — Сначала окна чем-нибудь прикрыть надо.
Мать тоже поднялась.
— Вы на кухню пройдите, там окно занавешено, — услышал Костя ее голос.
В кухне при свете коптилки мальчик рассмотрел неожиданных гостей. Их оказалось трое. Один был в вытертой, полинявшей красноармейской шинели, его товарищи — в тулупах. Все — в зимних шапках, за плечами — винтовки. Старший по возрасту был подпоясан широким командирским ремнем, на котором висел маузер в деревянной кобуре.
Человек с маузером сел на скамью, пристально взглянул на Николая Романовича.
— Вы товарищ Будник, кузнец лесозавода «Рысевщина»? — спросил он в упор.
— Я самый, — спокойно ответил хозяин дома.
— Хотелось бы поговорить с вами наедине.
— Пойдем, Кастусь, спать, — позвала Алена Максимовна. — Нас с тобой эти разговоры не касаются.
Как жалел сейчас Костя, что не догадался сразу шмыгнуть за печь! Мальчик с неохотой поплелся за матерью.
— Подождите, — остановил их военный с маузером. При имени мальчика в глазах гостя мелькнул явный интерес. — Это ваш сын был проводником в группе Уколова? — Военный вопросительно посмотрел на кузнеца.
Николай Романович откликнулся, казалось, удивленно:
— Никакого Уколова мы не знаем.
— Понятно, — усмехнулся гость. — Можешь остаться, если хочешь, — обратился он к Косте.
Алена Максимовна ушла, а Костя отступил к печи, прислонился спиной к еще тепловатым кирпичам.
Мужчина сидел задумавшись. Его большие руки лежали на столе. Костя увидел на безымянном пальце правой руки глубокий шрам. Человек перехватил взгляд мальчика, улыбнулся:
— На финской царапнуло.
Костя смутился.
— Я так просто…
— Не будем играть в прятки, — сказал мужчина, опять прямо взглянув на кузнеца. — Мы партизаны. Я командир, старший лейтенант Романов. К вам пришли по рекомендации Александра Шибко из деревни Александрово. Знаете такого?
— Как не знать! — Николай Романович с облегчением вздохнул. — Слушаю вас, товарищи.
Костя во все глаза смотрел на ночных гостей. За поимку их узденский комендант давал большое вознаграждение: деньги, деревянный дом и дойную корову в придачу. Так вот они какие, неуловимые партизаны…
— У нас к вам сразу несколько дел, товарищ Будник, — продолжал Романов. — Первое: помогите связаться с теляковскими подпольщиками. Нужна постоянная связь с ними.
— Это несложно, — сказал Николай Романович.
— Второе. Вы сможете починить ручной пулемет и две винтовки?
— Надо посмотреть.
— Дорохов, Кравец, — приказал Романов, — принесите оружие.
Партизаны вышли.
— Третье. Вам давали задание получить в Узде медикаменты.
Кузнец кивком головы показал на Костю:
— Сын ездил в Узду, привез.
— Молодец! — Глаза старшего лейтенанта потеплели. — Страшно было, герой?
— Не очень, — живо откликнулся Костя. Он и сам в этот момент искренне верил в то, что ездил по занятому немцами райцентру без всякого страха. Надо будет, снова поеду.
— Придется, брат, поехать. И скоро. Пионер? Девиз пионерский не забыл?
— Всегда готов! — Костя вскинул руку к голове.
— Именно: «Всегда готов!» — Гость поднялся со скамьи, в волнении прошелся из угла в угол. — Вот и настало время платить по счетам наших девизов и присяг.
В кухню вошли партизаны, внесли пулемет и винтовки.
— Кладите на стол, тут светлее, — сказал кузнец.
«Дегтярев», — определил марку пулемета Костя.
— С винтовками все ясно, — сказал спустя минуту Николай Романович. — Починим.
Они склонились над пулеметом. Партизаны стали объяснять, какие в нем неисправности.
— Папа! — не утерпел Костя. — Если что… помогу! Я «дегтярь» и разбирать, и собирать умею.
Партизаны засмеялись. Николай Романович недовольно наморщил лоб:
— Как-нибудь без тебя управлюсь. Было время: юнкеров и колчаковцев сам из «льюиса» и «шоша» крестил. Не забыл.
— Значит, исправим? — обрадованно спросил Романов.
— Вылечим, — кузнец любовно погладил исковерканный корпус пулемета. — Только время требуется.
— Договорились! — Романов обогнул стол, опустился на скамейку, жестом пригласил сесть рядом с собой Николая Романовича. — И последнее. Нам нужна связь с минским подпольем. Знаем: у вас она есть. Поможете?
— Сделаем, — согласился кузнец. — Ступай, сынок, разбуди тетю Тоню, позови сюда.
Это случилось спустя два дня.
Алена Максимовна уже укладывала младших детей спать, как в дверь громко постучали.
— Кто там? — спросил Николай Романович.
— Отоприте! — послышался нетерпеливый мужской голос.
В хату вошли люди в красноармейских шинелях.
— Ты что, старик, долго не открывал? Своих не узнаешь? — спросил остроносый военный.
— Свои у меня были штаны, — невозмутимо ответил кузнец. — Да и те забрали люди с винтовками.
— Хитрец! — усмехнулся остроносый. — Как живется в лесу?
— Как гороху при дороге. Кто ни идет, то сорвет, то потопчет, — снова ответил присказкой кузнец.
Костя стоял у окна и не сводил с военного глаз. Он никак не мог вспомнить, где он встречал этого человека.
— Ты что, старый пень, нос воротишь? Не по душе тебе партизаны? — Военный вплотную подступил к кузнецу, притянул его к себе за рубаху. — Смотри мне. А то у нас быстро под пулемет да в яму! — Он легонько оттолкнул Николая Романовича. — Отвечай: часто у вас бывают немцы?
Костя наконец узнал говорившего.
— У нас ни партизанам, ни немцам делать нечего: семья, бедность.
Мальчик понял: отец раскусил этих «партизан». Только бы мать или сестры не сказали чего лишнего.
— Нам надо связаться с партизанским командиром по кличке Кулик. Помогите, — снова доверительно заговорил остроносый.
— Не слышали про такого. — Голос отца звучал спокойно, убедительно. — Я же говорил: не ходит к нам никто.
Остроносый открыл было рот, чтобы сказать кузнецу еще что-то, но тут Костя со всем простодушием, на какое был способен, спросил:
— Дяденька Пупок, а почему вы в прошлый раз ловили «куликов» на узденском мосту, а нынче сняли полицейскую шинель и по лесу рыщете?
