Дед Пальчик прибежал сразу же, лишь самоходный сарай скрылся за придорожными ракитками.
— Кто выехал со стоянки? — грозно спросил он.
— Никто не трогался, — ответила бабка.
— Не говори напраслины, — сказал дед Пальчик. — Слыхал сам и заметить успел красное железо.
— А, да это какой-то дом потащился тут, — передала бабка. — Сзади у него красное, а бока зелёные да с голубинкой.
— Откуда тут взялся дом? — удивился дед.
— Из кустов вылез. А как он туда попал — ни следочка не видно.
Дед Пальчик уже не слушал бабку. Он направился по следу к кустам, взглянул на ребячью мастерскую и разом разгадал загадку.
— Ах, шельмы, ах, помощники! Провели старого воробья. Было подозрение на сторонний шум, да отвлёкся я на беседы с другом премилым. А ты, ты не могла задержать, — зашумел дед Пальчик на бабку. — Сказано было: ни души сюда, ни души отсюда. Доверишь ли тебе после этого пост?
— Живая бы душа ползла, а то ни дом, ни сарай, железка на железке, — возразила бабка.
— Разговоры мне! — прикрикнул дед Пальчик. — Под железками трактор живой.
— Хорошее не бросают в кустах, — оправдывалась бабка. — А коли бросили, пускай детишки забавляются, привыкают к машинам.
— Вот она куда! — подпрыгнув, сказал дед Пальчик. — Баловство на пользу обратила? Игрушки у них есть на забаву. На эту штуку разрешение требуется. Ну-ка они сейчас тебе ещё плуг зацепят да свёклу запашут?
— И то хорошо будет, — сказала бабка. — Руки наши освободятся от полотья.
— Не перечить! — приказал дед и вышел за мастерские, а бабке велел идти домой и до его прихода прочитать от строчки до строчки газету «Сёльская жизнь».
Сам же дед Пальчик, замерев на дороге, смотрел на удалявшийся самоход. «Провели. А однако, мастера великие. Мёртвый трактор запустили».
Вдруг дед увидел, что навстречу самоходу катит председательская машина. Самоход, не сворачивая с дороги, продолжал двигаться вперёд. Председатель съехал на обочину, остановил машину и вышел. Даже издалека было видно, как он стоит и изумлённо смотрит вслед удалявшемуся механизму. Потом председатель сел в машину и подъехал к мастерским.
— Это что там за курятник потащился? — спросил он у деда Пальчика.
— Сам дивлюсь, что это за штука! — ответил дед Пальчик. — Главное, неведомо, откуда взялась и на какую надобность назначена.
В это время самоход остановился, мотор заработал с сильным стуком, стал стрелять. Один за другим вылетали на дорогу ребята. «Видать, не заладилось, — подумал дед Пальчик. — Вот горе».
Председатель молча сел в машину и покатил назад, к самоходу…
Ругать почему-то ребят никто не стал. Говорили, что председатель даже похвалил конструктора и направил гусеничный тягач, чтобы убрать самоход с дороги.
…Больше Толик ничего не успел изобрести. У него кончились каникулы, подошёл сентябрь, и он уехал в город на учёбу. Петьке он оставил все свои журналы и наказал что-нибудь изобретать, не сидеть зиму без дела.
Изобретательство — такая штука, что передаётся от одного к другому, как болезнь или дурные привычки. И сон пропадает, и время от других дел отнимается.
Так случилось и с Петькой. Перечитал он все изобретательские журналы и заострил свой ум на постройке самоходных саней, так как была уже осень, а за осенью должна наступить долгая зима.
Прежде всего Петька решил делать самоходные сани один и держать это в строжайшей тайне.
На полозья он подобрал лотки от большой дубовой кадки, и на сиденье взял старое свиное корыто, которое было на две свиньи и ему подошло. В корыто можно было сесть и вытянуть ноги, спереди и сзади даже оставалось место для двух человек, если сидеть на корточках. Передачи Петька решил сделать из прялок: деревянные круги легче железных. На помощь моторам Петька надумал прикрепить парус.
Дело, как говорят, загорелось.
За два воскресенья он побывал в деревнях у бабушек и принёс оттуда прялочные принадлежности, а после этого схлопотал за два дня четыре двойки и одну кое-какую тройку. Последнее событие, а также неожиданное появление почти в один и тот же час двух бабушек на некоторое время остановили Петькино изобретательство.
Дело в том, что бабушка Анна и бабушка Настя стали готовить прялки к долгим осенним вечерам. И тут-то они спохватились, что кругов и скалок нет. Порешила каждая бабушка самостоятельно, что внучок Петя пригадал для своего какого дела круг со скалкой, и пришли справиться об этом, не сговариваясь. А вышло, что в один день гостями оказались.
К этому времени Петька уже пригвоздил к корыту-сиденью стойки, прикрепил круги. Оставалось за малым: вытесать пропеллеры и дождаться первого снега. Петька решил не разоблачать самого себя, доделать сани-самоходы, испытать их, а потом и вернуть бабушкам их вещи. Немного задержатся с прядением — это ничего, а его дело может сорваться. Дядя Толик говорил, что настоящий изобретатель должен терпеть и голод, и холод, и палки, и калёное железо, если он настоящий изобретатель.
И Петька перво-наперво отказался от принесённых бабушками пенок, чтобы не проявить слабость, наказать себя, а заодно и не признаться в проступке. Потом произносил одно лишь слово «не брал», потом спросил у одной бабушки, а какие были круги и скалки, и заверил их, что такие он не видал, а если где увидит, то принесёт им.
Бабушки сказали, что и не думали на него, ведь у них внук честный и правдивый, что они просто к слову справились о пропаже, потому что она и впрямь совершилась и стала после выяснения кражей.
Они ушли, а Петька, расстроенный, продолжал потихоньку начатое дело. Он был ещё не такой заядлый изобретатель, как его дядюшка, очень переживал обман и решил хотя бы ликвидировать двойки (за что его Светлана Андреевна впоследствии ставила даже ребятам в пример).
Машина у Петьки получилась красивая, на четырёх ногах-лыжах. Вот только снегу не было. И в школе и дома Петька то и дело смотрел в окно и получал за это бесконечные замечания. Ему надоело ждать снега. Тучи по небу ходили низко, было холодно, а снег не шёл, всё лили дожди. Петька не выдержал и рассказал о своих санях-самоходах Ваське, а потом узнали об этом почти все ребята, и из-за этого упала в школе дисциплина, потому что все стали смотреть в окно, следить за погодой, и каждый спешил свои наблюдения сообщить на словах или письменно Петьке.
— Петька, Петька, снежинка пролетела, — то и дело слышался шёпот с парт.
Светлана Андреевна вначале не обращала внимания на подобные сообщения, но потом и сама стала оборачиваться на окно и спрашивать:
— Кому это у нас нравится создавать панику? Никаких снежинок ещё нет. Осень кому-то надоела, помёрзнуть хочется?
— Да, да, — отвечали дружно, с притворством ребята и пуще тянулись к окнам. — Помёрзнуть хочется!
— И покататься.
— На лыжах.
— На коньках.
Петька оглядывался — он сидел на первой парте, как самый способный и больше всех отвлекающийся ученик. Ребята замолкали. С ним лучше не ссориться. А то потом не прокатит на санях-самоходах.
Снег выпал лишь в середине ноября, после праздника. Но он был рыхлый и в тот же день стал таять. Петька всё-таки вытащил сани-самоходы за сарай, надел пропеллеры на свои места, намереваясь проверить их готовность. Они были кривые, не уравновешенные, вращались слабо и не создавали тягу. Тогда Петька решил снять прялочные круги (заодно и вернуть бабушкам!). И вместо них поставить парус: так ещё лучше — крутить не надо и ехать легче.
Петька взял на парус старую, дедовскую, с войны, плащ-палатку, зашил в ней прорези для рук и приладил её к своему свиному корыту. Теперь ему помогали в работе почти все ребята, а он лишь указывал, как самый главный изобретатель.
После первого снега погода повернула на зиму. Каждый день шёл то дождь, то снег. Но всё чаще снегом перебивало дождь, и однажды ночью завалило снегом всё. В полях не чернело ни комочка, дороги занесло, деревья отяжелели от снежных пушистых шапок. И сразу стало морозно, а вскоре подули ветры.
Петька дождался своего часа. Его изобретательская душа пережила сомнения, тревогу и не проходящее волнение перед испытанием. Ветер дул не к школе, а как-то вкось, но вдоль дороги, которая шла к бабушки-Настиной деревне Выгонке. Ребята вынесли на дорогу изобретение. Петька завязал туго шапку, застегнулся «по-лётчески» на все пуговицы, натянул рукавицы и сел в корыто. Он дал команду поднять парус, толкнуть сани-самоходы — и не успел взглянуть на дом, как его понесло по дороге. Ребята погнались за ним. Кто-то один толкал его в спину, лез в пассажиры.
— Петька, остановись, сяду, — расслышал Петька знакомый Васькин голос.
— А как я остановлюсь? Когда ветер перестанет, тогда остановимся, — крикнул Петька, но всё-таки подвинулся вперёд.
Васька плюхнулся сзади, подобрал в корыто ноги и полы пальто. Ветер, казалось, усилился, и сани-самоходы быстрее понеслись по накатанной дороге. Ребята отстали. Промелькнул крайний дом. Сани вынесло на пригорок, потом угнало вниз, под изволок. Скрылись из виду школа и деревня.
