— Мы уже выполнили норму! — сказал Сашка. — Надо же отдохнуть. Я лучше сейчас тебе сыграю.
— Нечего, нечего! — тянул его за рукав Вовка. — Надо перевыполнять, а не успокаиваться на достигнутом! Пошли-ка!
— Подожди! Сыграю, говорю… такой… с выходом… Отдохнем немножко. Вон Сашка палец на ней разбил.
— Ну, этот твой палец — пустяк! — тянул его Вовка. — Если из-за всякого пустякового пальца отдыхать, никакого толку не получится.
В это время из-за угла выехала лошадь, запряженная в пустую телегу. На телеге сидел, свесив ноги, бородатый дед с цигаркой.
Поравнявшись с нами, он придержал лошадь и обратился к Вовке:
— Эй, хозяин! Где твой утиль-та?
— Какой утиль? — Вовка весь покраснел и начел оглядываться по сторонам. Сашка и Женя разинули рты.
— Это вон там! — показал наконец Вовка. — Я и позабыл! Гляньте, вон он! Ух, ты-ы-ы! Да много! Интересно: кто его туда натаскал? Давно б его надо было забрать, а то валяются тут всякие кости! Они зараза… и вообще благоустройство портится!
— Так этот самый твой-то? — никак не мог понять дед.
— Ничего не мой! Раз на улице лежит, какой же он мой? Он уже тут сто лет лежит! Я все давно думал: надо пойти сказать, чтоб его куда-нибудь увезли. А то тут маленькие детишки играют и все такое… Ну пошли, что ль! Расселись! Со своим пальцем! Надо лом собирать, а они сидят, как в гостях!
Дед начал погружать утиль на телегу, а мы пошли по улице.
Вовка ничуть не горевал. Наоборот: он опять сделался веселый, отобрал у Женьки трубу и заорал в нее громче любого граммофона:
Не надо нам монахов!
Не надо нам попов!
Бей спекулянтов!
Души кулаков!
Он спел этот куплет раз десять, потом отдал трубу Сашке и сказал:
— Был у меня один хороший крючок, и тот пропал. Но это ничего. Надо будет к Ивану Гаврилычу сходить — поглядеть, какой у него барабан.
Вовка привез в лагерь все свои крючки, лески и целыми днями пропадал с удочкой на берегу озера — в нескольких шагах от наших палаток.
Рыбы в нем водилось такое множество, что тощий сирота котенок, отдыхавший вместе с нами, через неделю сделался толстый, пушистый, и живот у него всегда был круглый и крепкий, как барабан.
По выходным на наше озеро толпами являлись рыболовы из города. Они рассаживались по всему берегу или бродили по лесу и ковыряли землю, отыскивая червей.
Но только лето в этом году стояло такое жаркое, что все черви зарылись в землю, и добраться до них не было никакой возможности. А если какого и удавалось найти, то он был вялый, бледный и старался побыстрее помереть.
Все наши рыболовы впали в уныние, и только Вовка каждый день приносил на кухню полное ведерко.
— Вот, теть Поль! Покажите-ка, чего другие принесли? Вот это? Хе-хе! Ну и рыбаки! У меня братишке пять лет, и то он налавливает куда больше! Не говоря уж про меня!
Червяков у него всегда была целая банка, все как на подбор: большие, красные, жирные!
Он брал такого червяка, помахивал им у кого-нибудь перед носом и хвалился:
— Вот — червяк! Это тебе не какой-нибудь заморенный, чахлый. Видишь, как он у меня извивается, да как вертится, да машет хвостом! Настоящий физкультурник! На такого червяка любой окунь поймается с удовольствием!
Он важно расхаживал по лагерю, посмеивался и задирал нос:
— Где я их беру, тебе никогда не найти, ищи хоть тысячу лет. Для этого нужно знать такое колдовство! Научить тебя? Нет, не научу! От этого все колдовство испортится: улезут все червяки даже на другую сторону земного шара! Я тебе могу дать. Бери на выбор, чтоб ты знал, какой я нежадный!
На другом берегу озера — лесной кордон Сосновка — домов пять. Там жили двое мальчишек, нам ровесники, — Васек и Валек, а остальные ребятишки были такие маленькие, что даже своих штанов у них еще не имелось.
Васек и Валек нашего Вовку очень уважали — за то, что он мог поговорить обо всем, и все знал, и рассказывал им множество всяких интересных историй из своей жизни, и постоянно смешил Васька, который от любого пустяка прямо-таки падал со смеху.
Так бы и оставался Вовка до самого отъезда домой чемпионом лагеря по ловле окуней, если бы не произошел один случай.
Сидим мы с Вовкой, как всегда, закинув удочки, а откуда ни возьмись, идут по другому берегу Васек и Валек, зеленые яблоки едят и огрызки кидают.
Вовка замахал им рукой:
— Эй, вы! Скорее! Да скорее! Очень нужно!
По деревянному мостику (он покосился и кое-где опустился в воду, но ходить по нему было можно, хоть нам и не разрешали) Васек и Валек быстро перебежали на нашу сторону.
— Дай яблочка! — сказал Вовка. — Знаете, вышел новый закон: у кого есть какие яблоки, то давать мне на пробу… в количестве двух… нет, четырех штук!
Он надкусил одно яблоко и сморщился:
— Вот это да! Эти яблоки вполне могут заменять лимон! И даже еще кислей! Как что? Как серная кислота!
— Ладно, хоть такие… — сказал Васек. — И эти нам достались не за так! Пришлось нам за них потрудиться, будь здоров! Мы их купили за червей!
— Как так?
— Да! Это я точно говорю. У нашего соседа Моисеича. Ты ему полбанки червей, а он тебе карман яблок.
— А зачем ему так много червей?
— Он их продает! Копейка — три штуки.
Вовка лег на спину и захохотал, болтая руками и ногами. А глядя на него, закатился Васек.
— А… а… мух? Мух… он тоже… продает? Сколько стоит одна большая муха? Ха-ха-ха-ха! А маленькая? А также… мошка! Ха-ха-ха-ха!
Наконец Вовка отсмеялся, сел, держась за живот, и сказал слабым голосом:
— Меня нельзя так смешить. Что-то у меня даже внутри оторвалось. В таком случае мне полезно есть какие-нибудь кислые яблоки… Беги, Васек, загони этому Мосеичу…
Из листа лопуха он сделал кулек, засыпал туда полбанки червей и дал Ваську.
— Жми!
Пока Васек бегал, Валек нам рассказал:
— Очень хозяйственный человек Мосеич! Из всего норовит иметь себе пользу. И черви у него содержатся в ящиках особых, водой их поливает, все честь честью. А в выходной едут городские — не поспевает гривенники обирать… Потому что где им в городе взять? Он и сам ходит по берегу: «Давай, налетай…» Его все рыбаки знают. Он уже столько лет…
Скоро прибежал Васек с яблоками. Сами они есть не стали: мол, и так оскомина. И я не стал: очень кислые. Поэтому Вовка съел их все до одного.
— Нина Николаевна не разрешает нам зелень есть, — рассуждал он, оглядывая яблоко, перед тем как целиком сунуть его в рот. — Потому что мы как будто от нее заболеем. Только она ошибается. Никакой от этого болезни ни в коем случае произойти не может! Вот, например, пошли мы раз с матерью к тетке в гости. И рос там около дома крыжовник — десять кустов, я сосчитал. Она говорит: «Поиграй, Вова, во дворе, вот крыжовником полакомись, правда, он еще зеленый…» Я говорю: «Ничего…» И пока они там толковали, да чай пили, да то-се, я все эти десять кустов объел до последней крыжовнинки! И напал на нее столбняк: ах, ах, да это невозможно, да в такое короткое время, да он заболеет… А я и не заболел! Нипочем я от этого не могу заболеть, хоть она и жди! Вот такое дело… А насчет этого торговца Мосеича я буду иметь в виду — как только появится у меня подходящее настроение насчет яблок… Ух, гляньте, да это летчики приехали! Бежим!
К другому берегу подкатил мотоцикл с двумя летчиками. Один слез, отвязал удочку, а другой поехал к Сосновке.
Мы побежали через мостик, и Вовка на бегу объяснил:
— Это тоже из лагеря. Знаешь, там, где клеверный луг и пасека… И там у них лагерь. Я там был. Они мне такую штучку подарили… алюминиевую. Страшно заковыристая штучка. Вся в дырках. Не знаю, куда ее приспособить!
Летчик уже закинул удочку в воду. Мы сели неподалеку, и Вовка все на него поглядывал: можно о чем-нибудь спросить? Вот тогда бы Вовка с ним поговорил! Летчиков он уважал больше всех, больше даже, чем моряков и водолазов.
Но этот летчик, по всему видно, был в плохом настроении: глядя на поплавок, морщился и бормотал что-то сквозь зубы.
Скоро опять затарахтел мотоцикл, подъехал его товарищ и сказал:
— Дома никого нет! А ждать — времени у нас с тобой, сам знаешь… Вот незадача! Может, обойдемся?
— Да что… — ответил первый. — Что за насадка для озера — кузнечик? Так… для провождения времени…
Вовка сорвался с места и подскочил к ним.
— Вам червей? Это мы можем! Эт мы устроим! Вот, глядите какие: первый сорт! Таких вы нигде не найдете, только у меня.
— Да, видим, видим.
Летчик усмехнулся, взял у Вовки банку и вынул из кармана полтинник.
— Не, держи. Хватит?
Вовка спрятал руки за спину и замотал головой:
— Не-е…
— Что — мало? — спросил летчик. — По-моему, у вас такая такса.
— У кого?
— Да у здешних.
