— Ничего, малышка, ты ведь просто играла, — успокоил меня папа.
— Да, но нужно было вовремя остановиться, — вздохнула я.
— Давай сейчас не будем говорить о Лили. Поговорим лучше о тебе и твоём дне рождения, — предложил папа.
Я промолчала.
— Что случилось? — спросил папа.
— Ничего, — ответила я.
— Ничего? — удивился папа. — Может, мне тебя пощекотать, пока ты не скажешь, что тебя беспокоит? Ну, признавайся, мой угрюмый дружочек.
Он пощекотал меня под подбородком. Я не выдержала, стала пищать и брызгать слюной.
— Не надо! Пожалуйста, не надо!
— Тогда расскажи мне, в чём дело.
— Ничего, папа, правда. Просто на свой день рождения я не хочу устраивать вечеринку с ночёвкой.
— А я думаю, девочки на тебя рассердятся. Сама-то ходила по вечеринкам!
— Знаю.
— Поэтому тебе обязательно нужно пригласить подружек к себе.
— Но… я не хочу.
— Почему?
Я заёрзала.
Папа приблизил свою голову к моей.
— Это из-за Лили? — тихо спросил он.
— Немножко, — прошептала я в ответ.
— Мы расскажем про Лили твоим подружкам.
— Но они могут плохо на это отреагировать. Конечно, не Эмили, потому что она очень хорошая. И не Белла, потому что она тоже замечательная. И не Эйми. Я… говорю про Хлою. Она просто отвратительная.
— Девчушка с кудряшками? — не поверил папа.
— Она, — мрачно подтвердила я.
— Ну, это же проще простого. Позови к себе на вечеринку с ночёвкой Эмили, Беллу и Эйми, а Хлою не приглашай.
— Правда?
— Ну конечно! Это же твой день рождения! И не надо приглашать того, кого не хочешь, — предложил папа.
— Но Эмили, Эйми и Белла сказали, что это несправедливо, когда Хлоя попыталась не пригласить меня к себе.
— А им что, нравится Хлоя?
— Ну… я считаю, они её побаиваются.
— Тогда они вряд ли расстроятся, если ты её не пригласишь, — успокоил меня папа.
— Уж я-то точно не заплачу! — воскликнула я, подскочив у папы на коленях.
— Вот это совсем другое дело, моя милая, улыбчивая мордашка! Решено, — просиял папа.
Нет, ничего мы тогда не решили. Мама сказала, что Хлою нужно тоже пригласить.
— Так будет справедливо. Ты же ходила к ней на день рождения, и она придёт к тебе в гости.
— Но она не хотела, чтобы я к ней приходила, мама! Она изо всех сил старалась меня не пригласить. Со мной она ужасно вредная. В школе нападает, а дома вела себя и того хуже.
— А почему ты мне не сказала?
— Вот говорю…
— Почему тогда, глупенькая, не сказала?
— Ты была занята с Лили. Ты всегда с ней занята.
— Нет, не всегда. К сожалению, я уже пригласила Хлою. Её мама позвонила после вечеринки, потому что волновалась, что тебе могло быть от чего-то там плохо. Она сказала, что ты ничего не ела, крошка.
— Ха! Хлоя всю мою пиццу утыкала анчоусами!
Я так сильно вздрогнула, что чуть не свалилась с папиного кресла.
— Ну надо же! Я сказала маме Хлои, что у тебя самой будет такая же вечеринка, и, конечно, пригласила её дочку.
— А нельзя ли нам отменить приглашение для этой юной противнюги? — обняв меня, спросил папа.
— К сожалению, нет. В каком ужасном положении я окажусь!
— Сама она ужасная!
— Ей не удастся плохо себя вести в твоём доме, Дейзи. Во всяком случае не в твой день рождения.
Я была уверена, что Хлоя найдёт способ, чтобы мне досадить.
Не стала больше ничего рассказывать папе. И маме тоже. Но когда они уснули, я пробралась в постель к Лили. Она проспала уйму времени, а сейчас проснулась.
— Ненавижу Хлою, — сказала я.
— Ур-ур-ур-ур-ур, — точно успокаивая меня, заурчала Лили, как будто она сама терпеть её не могла.
— Со мной она ужасно вредная, — пожаловалась я.
— Ур-ур-ур-ур ур, — пролепетала Лили.
Я задумалась.
— Иногда я сама с тобой вредничаю, Лили, — призналась я. — Ты меня тоже порой ненавидишь?
— Ур-ур-ур-ур-ур, — отозвалась Лили. — Ур-ур-ур-ур-ур.
Я надеялась, она говорит, что любит меня, и совсем не ненавидит, — ведь я её сестра.
— Ну, а я тебя люблю, потому что ты моя сестра, Лили, — заверила я. — И пусть только Хлоя попробует тебя обидеть. Я ей как дам! Мало не покажется, сама увидишь.
В субботу утром папа с мамой спели «С днём рождения тебя!». Лили тоже пела, взвизгивая громче и громче:
— Ур-ур-ур-ур-ур!
— Она снова перевозбудится, мама, — сказала я.
— Ничего.
— Мы все волнуемся, потому что сегодня у тебя день рождения, Дейзи, — признался папа.
Мне приготовили чудесный праздничный завтрак — рогалики, вишнёвый джем и горячий шоколад — ням-ням.
— Как ты думаешь, мы сможем ближе к вечеринке сварить ещё шоколаду? — спросила я. — По-моему, Белле очень понравится.
— Да, конечно, — ответила мама.
— Но Эмили больше не любит шоколад, — волновалась я.
— Найдём что-нибудь и для Эмили.
— Что-нибудь особенное, потому что Эмили — почти лучшая моя подруга, — сказала я.
— А чем угостим Хлою? — поинтересовался, подмигнув мне, папа. — Кружечкой мутной жидкости комнатной температуры для мытья посуды?
Я чуть не упала от смеха. Мама нахмурилась, но и она, не выдержав, хихикнула.
После завтрака мама подготовила Лили к прогулке, и папа надолго увёз её в инвалидном кресле. Мы с мамой убирались и вместе пекли праздничный торт. Мама позволила мне мешать тесто, перелить его в форму, а потом разрешила ложкой соскрести остатки со стенок миски (а ещё после этого поработать пальцем и языком!). Пока торт остывал, мы испекли хрустящее печенье из белого шоколада и украсили им торт.
Мама взяла очень острый нож и начала его резать.
— Мама! Ведь это я должна резать торт! У кого сегодня день рождения? Что ты делаешь? Торт ещё не готов.
— Знаю. Я довожу его до ума, превращая в особенный, — сказала мама. — Смотри!
Я принялась внимательно наблюдать. Мама вырезала из торта много маленьких клиньев, придав ему необыкновенную форму. Потом до меня дошло.
— Да это же ромашка, мама, вот здорово!
Мама аккуратно вырезала каждый лепесток. Потом приготовила белую глазурь и тщательно покрыла ею торт.
— До чего же красиво! — восхитилась я, намазывая стёкшую глазурь на один из лепестков. — Ням-ням! Очень даже вкусно!
— Торт ещё не готов, — сказала мама.
Она окрасила оставшуюся глазурь в жёлтый цвет и сделала из неё круглую сердцевинку, чтобы торт был похож на настоящую ромашку. Когда сердцевинка подсохла, мама написала на ней розовым кремом: «С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ДЕЙЗИ!» Торт чудесно смотрелся, особенно когда мама переложила его на нашу самую лучшую зеленую тарелку. Вокруг каждого лепестка она положила заколки для волос в форме ромашек. Я их сосчитала. Двадцать четыре. Хватит всем по четыре заколки — а Эмили и мне достанется целых шесть.
— Нет, нет, каждая получит по четыре, — сказала мама.
— Ну уж нет! Эмили, мне, Белле, Эйми и Хлое. Пять на четыре — двадцать.
— Вас шестеро, глупенькая. А как же Лили? — спросила мама.
— Но Лили не будет участвовать в вечеринке, — возразила я.
— Конечно будет! Она же твоя сестра.
— Лили не умеет причёсываться. Ей не нужны заколки.
— Ты ей поможешь, и я уверена, ей понравятся заколки-ромашки, — сказала мама. — Ох, а вот и Лили с папой вернулись. Ты хорошо погуляла, Лили? А почему ты плачешь?
— УР-УР-УР-УР-УР! — рыдала Лили.
— Я повёз её в торговый центр. Думал, ей понравятся огромные плюшевые мишки. Ошибочка вышла, — сказал папа, нахмурив брови.
— Ах да, она их боится, — вздохнула мама.
— Ну, ты могла бы меня предупредить.
— Лили их давным-давно боится, — вмешалась я в их разговор. — Папа, ты же знаешь, что она даже моего плюшевого мишку Полночь не любит.
— Ну ладно, Лили, давай вытрем глазки и наш бедный носик, предложила мама. — И пожалуйста, перестань плакать. Пожалуйста!
— Ур-ур-ур-ур-ур-ур, — пробормотала, всхлипнув, Лили.
Мама понесла Лили наверх.
— Надо же! Её надо переодеть. Послушайте, вам вдвоём пора подумать, как подготовить комнату Дейзи, хотя я не представляю, как там поместятся четыре девочки.
— Многие девочки устраивают вечеринки с ночёвкой в гостиной, — пробормотала я.
— В нашей гостиной ещё меньше места, — сказал папа. — Что делать со специальным креслом Лили, её ковриком и другими вещами?
Потом он посмотрел на окно, подошёл к нему и выглянул наружу.
— Придумал! — воскликнул папа. — А что, если провести вечеринку в нашем саду? Можно достать с чердака палатку.
— Ох, папа! Отличная идея! — воскликнула я.
Мы побежали вверх по лестнице вслед за мамой с Лили, чтобы забраться на чердак. В прошлом году мы купили всё походное снаряжение для летнего отпуска. Обычно мы не останавливаемся в гостинице, потому что жить там с Лили практически невозможно. Отдыхать с ней в походных условиях было тоже нелегко. Почти всю первую ночь она проплакала. И следующей ночью повторилось то же самое, несмотря на то что я забралась к ней в спальный мешок. Сестре это не понравилось, потому что она не привыкла спать в палатке. На третью ночь Лили опять рыдала, а вместе с ней и мама. Папа не заплакал, но сказал: «Хватит мучиться». Мы собрали вещи и, не дожидаясь утра, вернулись домой.
