Бастер опять постучал.
— Больше нет, — отрицательно покачав головой, ответил Клинт.
Тюлень изобразил на морде полное отчаяние и исчез за окном.
— Пловца из твоего тюленя, может, и не получится, — вставая из-за стола, засмеялся отец, — зато скрипача из него сделать можно.
— Тюлени считаются музыкальными животными, — объяснил Клинт. — Я читал, что в Англии по утрам в воскресенье они вылезали на берег послушать звон церковных колоколов.
— Настоящие христиане, ничего не скажешь! — улыбнулся отец. — Они и вправду похожи на людей, даже когда откалывают свои штучки!
В самую пору было изложить отцу свою просьбу, и Клинт вышел вслед за ним на крыльцо, где отец сменил домашние туфли на башмаки лесоруба со стальными шипами. В это утро полоса мокрого песка, гравия и водорослей была очень широкой, и лодки оказались далеко от воды. Стояла малая вода — самое время отправиться в экспедицию.
— Папа, мне кажется, сегодня я мог бы найти земляную уточку. Такого отлива уже давно не было. Можно, я сначала пойду в море, а уж потом буду рыхлить грядки? Я всё равно не могу начать, пока не спадёт роса…
Завязывая шнурки на башмаках, отец присел на перила крыльца.
— Ты умеешь уговаривать не хуже хорошего адвоката, — улыбнулся он. — Иди, если мама не возражает. Смотри только, чтобы твой Бастер не свалился в воду!
По дороге к морю Клинт излагал тюленю план действий:
— При таком отливе «Дельфин» не спустишь на воду. Да и ветра нет. Мы возьмём маленький ялик и пойдём к отмелям. Если ты будешь вести себя хорошо, я накопаю тебе моллюсков. Не фыркай, не то ты напугаешь земляных уточек. Ты ведь даже не знаешь, что это такое. Ладно, я тебе их покажу.
Спустив ялик на воду, Клинт снова обратился к Бастеру:
— Ты слышал, как папа сказал, чтобы ты не свалился в воду? И как тебе не стыдно? Такой большой тюлень, а боится солёной воды! На отмелях я буду учить тебя плавать, а если ты не научишься, я с тобой перестану разговаривать!
Бастер, подняв морду, взвизгнул от полноты чувств.
— Надеюсь, ты понял, — сказал Клинт. — А теперь влезай.
Он подтолкнул ялик к Бастеру, который, уцепившись за планшир, влез в лодку прямо с берега.
Обычно при малой воде полоса отмелей была в полмили шириной. Сегодня же, при минусовом приливе, она была похожа на целый континент, который встал из моря в дымке лёгкого утреннего тумана.
Испытывая благоговейный трепет ко вновь открытому миру, Клинт бесшумно подвёл ялик к песчаному пляжу. Оглянувшись, он увидел похожий на тень высокий силуэт цапли.
— Тс-с, Бастер!
Дома тюлень вёл себя шумно, но в экспедициях умел не нарушать тишины. Он неподвижно сидел на дне лодки, поглядывая на Клинта с видом заговорщика.
Оглянувшись ещё раз, Клинт увидел, что цапля, которая находилась от них на расстоянии футов в пятьдесят, начинает проявлять первые признаки беспокойства. Киль чуть слышно проскрипел по застрявшим в иле ракушкам. Раздался хриплый крик, и, вытянув длинные ноги, цапля взмыла в воздух, а потом растаяла в тумане.
— Мы напугали её, — сказал Клинт. — Теперь можно вылезать. Между прочим, это была большая голубая цапля, самец, потому что у него крест на голове.
Он слез в воду и подтянул ялик к берегу.
— Вылезай, Бастер!
Он наклонил ялик, чтобы тюленю было легче вылезти. Бастер тревожно взглянул на Клинта, потом с сомнением — на илистый берег.
— Лучше не будет, Бастер. Вылезай!
Бастер вывалился из лодки, а Клинт взял лопатку для моллюсков и ведро.
— Попытаем счастья здесь.
Они направились к обрыву — там сразу шла глубокая вода.
— Тс-с!
Бастер остановился рядом, и оба прислушались к звукам, которые доносились из воды: хриплое, мощное дыхание невидимых пловцов.
— Знаешь, кто это?
Бастер не знал.
— Тюлени.
Но и это ему ничего не сказало.
— Подожди, увидишь.
Они подождали, и в тумане прямо перед ними из воды появились две чёрные головы.
Тюлени походили на сильных пловцов, которые знают, куда плывут, и не боятся усталости. Они держались рядом, как друзья, и громко дышали, словно шушукались. Видно было, что в воде они себя чувствуют как дома.
— Хорошие ребята твои тюлени, — сказал Клинт.
Бастер ответил лишь вежливым взглядом; его больше интересовали мальчики и собаки — с ними, по крайней мере, можно было возиться, или радио — его приятно слушать.
Они пошли дальше. Клинт пристально изучал прибрежный песок. Из-под ног его разлетались моллюски, но он не обращал внимания на лошадиные актинии с их сморщенными, в дюйм толщиной сифонами. Вдруг позади, облив ему ногу до колена, взметнулся целый фонтан воды.
— Ах ты! — Он нагнулся над аккуратной ямкой в песке — на неё он и наступил. — Это и была земляная уточка, Бастер. У неё к сифону, наверное, прилип пучок водорослей, и я на него наступил. Теперь она ушла, и искать её уже бесполезно.
Они стали ступать более осторожно и вскоре остановились возле торчащего из песка сифона. Он был не толще, чем сифон крупной лошадиной актинии, но не сморщенный, а гладкий.
— Вот она, Бастер. А теперь — тс-с!
Тюлень замер в неподвижности, и Клинт приступил к работе.
Говорят, есть с полдюжины способов выкопать земляную уточку. Однако пять из них Клинт считал неприемлемыми, ибо уточка пугалась и уходила ещё глубже в песок. Правильным способом был тот, которому его научили индейцы. И Клинт принялся осторожно копать на расстоянии фута от сифона. Люди, которые никогда этого не делали, утверждают, что копать так близко нельзя, а на самом-то деле как раз можно.
Клинту не удалось так уж много узнать о земляных уточках из книг, но он изучал их самостоятельно и даже написал о них классное сочинение. Он утверждал, что по деятельности и инстинктам их следует относить к классу простейших. Движения их только вертикальны: добывая пищу, они высовывают сифоны на поверхность и втягивают обратно при приближении опасности. Когда их ищут, они стараются зарыться поглубже в песок, но далеко уйти не могут. Обычно земляная уточка бывает как раз над теми камнями, которые Клинту уже не под силу сдвинуть.
Чувство опасности у земляной уточки тоже было весьма примитивным, писал Клинт. Она проявляла беспокойство, только когда трогали её сифон, но не обращала внимания, если копали рядом. Наверное, считала, что это роет какой-нибудь другой моллюск, или вообще не знала, что происходит, ибо это выходило за пределы её восприятия.
Клинт написал обо всём этом в своём сочинении по литературе, хотя нужно было писать на тему «Что я видел во время поездки в город». Некоторым ребятам понравилось его сочинение, другие говорили, что в нём слишком много умных слов. А Лен Декер целую неделю во время большой перемены потешался над ним, говоря, что Клинт чересчур о себе воображает. Клинт уже жалел, что сдал такое сочинение, но, написав его, он сам для себя уяснил, что ему известно о земляных уточках, а что ещё нет.
Клинт выкопал отлогую с одной стороны ямку глубиной в полтора фута. Между этой ямкой и земляной уточкой была стена из песка и гравия с фут толщиной.
— А теперь, Бастер, посмотрим, точны ли наши расчёты.
Бастер оторвался от прозрачной креветки, которую он, с интересом обнюхивая, вырыл из её убежища, и закивал головой, словно говоря: «Какой вопрос! Конечно, все расчёты превосходны!»
— Подожди, Бастер, мы её ещё не достали. Сначала сделаем так… — Не сводя глаз с ничего не подозревающей уточки, Клинт начал подкапывать песок под стеной между ямкой и уточкой. — Тс-с, Бастер! Ещё несколько дюймов…
Лопата царапнула о камень, взвился фонтанчик воды, и сифон исчез. Клинт изо всех сил двинул лопату вперёд и почувствовал, как что-то живое стукнулось о стальное лезвие.
— Смотри, Бастер!
Но смотреть пока было не на что. Черенок лопаты ушёл под воду, куда скользнула и потревоженная Бастером креветка.
Клинт руками разрушил стену и вытащил огромного молочно-белого моллюска. Он поднял его за сифон в целый фут длиной, прикидывая, сколько уточка может весить.
— Неплохой экземпляр. В нём, наверное, фунтов пять.
Сифон уточки был в два раза длиннее её туловища, и втянуть его целиком в свою тяжёлую, почти квадратную раковину она никак не могла бы, а толстая мантия распахивалась впереди всем на обозрение, словно уточка купила себе пальто в отделе детского платья и оно ей было мало. Казалось, не хватило хитина для такой раковины, какая ей была предназначена природой.
В книгах не говорилось, зарывается ли земляная уточка в песок, чтобы защитить обнажённые части своего туловища, или просто её раковина уменьшилась, поскольку в ней не было особой нужды. И почему земляных уточек можно отыскать во всём мире только в двух местах, разделённых целой тысячей миль, — в Пюджет-Саунде и на Африканском побережье. Должен же, считал Клинт, кто-то наконец выяснить, почему такие столь далёкие места оказались одинаково привлекательными для доисторического моллюска.
