Маленький храбрый Сипсик… Он не покинул своего места, не отступил ни на шаг. Он воевал с осами, задерживал их, как и обещал. Осы угрожающе кружились вокруг него, их воинственное жужжание доносилось даже до крыльца. Но Сипсик не собирался покидать поле боя.
И тут Ану стало стыдно. Нет и еще раз нет! Она не может оставить Сипсика на растерзание этим разбойникам! Ее сердце не будет знать покоя до конца жизни, если она тотчас же не поможет Сипсику! И она пошла назад к сливовым деревьям. Она шла медленно и решительно и уже не размахивала руками. Она подошла к Сипсику и сказала:
— Мой маленький храбрый Сипсик!
Сипсик только улыбнулся ей в ответ, и в это время наглая оса вылетела из его волос и скрылась в листве. Другие осы тоже стали потихоньку успокаиваться.
— Посмотри, сколько слив ты стряхнула на землю, — сказал Сипсик и опять улыбнулся, как будто ничего не случилось.
Ану опять принялась собирать сливы, и вскоре ее маленькая корзинка наполнилась до самых краев.
Однажды в субботу вечером тетя и дядя пришли в гости к Ану и Марту, и маме, и папе, и бабушке.
Тетя и дядя считали, что когда идешь в гости, надо обязательно приносить детям подарки. Поэтому Ану и Март очень любили, когда дядя и тетя приходили в гости.
Марту тетя и дядя дарили обычно какой-нибудь конструктор, а Ану куклу. Как и следовало ожидать, тетя и дядя и на этот раз подарили Марту конструктор. А куклу Ану они не подарили.
Дядя вовсе протянул какую-то коробку и сказал:
— Сегодня мы тебе куклу не принесли. Мы принесли тебе краски — гуашь. Ты уже большая девочка — скоро пойдешь в школу. Тебе уже не годится играть в куклы.
— Спасибо, — сказала Ану.
Ану очень обрадовалась и краскам. Она пошла в другую комнату и стала рисовать гуашью. На картинке нарисовала тетю и дядю. На другой нарисовала Мурку и Бобика. А на третьей картинке нарисовала Сипсика, и он получился совсем как настоящий.
Ану посмотрела в уголок для игрушек, где сидел Сипсик. И ей вдруг показалось, что сегодня Сипсик какой-то грустный.
— Почему ты сегодня такой грустный? — спросила Ану у Сипсика, а он ответил:
— Я вовсе не грустный, я серьезный.
— Отчего ты серьезный? — спросила Ану.
— Я думаю, — ответил Сипсик.
— О чем ты думаешь? — поинтересовалась Ану. И тогда Сипсик сказал:
— Я думаю, что ты уже большая девочка и скоро пойдешь в школу, и тогда тебе уже нельзя будет играть в куклы.
Теперь задумалась и Ану. Она думала и становилась все серьезнее. Наконец она настолько посерьезнела, что ей даже стало грустно. Она думала о том, что если она вырастет, то ей и правда нельзя будет играть с Сипсиком. И еще она думала о том, что взрослые люди не играют в куклы, какими бы милыми эти куклы ни были.
В конце концов Ану так загрустила, что Сипсику пришлось ее утешать.
— Не печалься, — сказал Сипсик. — Как-нибудь все обойдется.
— Как же обойдется, — возразила Ану, — если я стану такая большая, что, может быть, и не захочу с тобой играть.
— Тогда ты положишь меня в какой-нибудь ящик или коробку, — сказал Сипсик.
— А что ты будешь там делать? — спросила Ану.
— Я буду думать, — сказал Сипсик. — Буду вспоминать, как мы с тобой играли и как прокладывали дорогу вешним водам, и как ходили на крышу, и как плавали в резиновой лодке, и как воевали с осами.
— Хорошо, ты будешь думать, — сказала Ану. — А что буду делать я?
— Иногда ты будешь вынимать меня из ящика или коробки, — сказал Сипсик. — И тогда тоже вспомнишь, как мы с тобой играли и как прокладывали дорогу вешним водам, и как ходили на крышу, и как плавали в резиновой лодке, и как воевали с осами. И вспомнишь то время, когда ты была маленькая и любила играть в куклы.
Сипсик говорил так хорошо, что Ану стало легче на сердце. А когда пришло время идти спать, Ану сказала маме:
— Я хотела бы взять в постель Сипсика. Ведь я еще не такая большая, и ему можно спать со мной.
И мама разрешила Ану взять Сипсика в постель.
Ану крепко-крепко прижала к щеке Сипсика и не отпускала до тех пор, пока у нее не закрылись глаза и она не заснула.
