class="p">
Глава 4
Принцесса Гиацинта полагается на графиню
астало время представить вам Виггз, и я сразу же оказываюсь в затруднительном положении. Каково было положение Виггз при дворе? Ответить на этот вопрос не так-то просто. Дело в том, что мне приходится складывать всю историю из отдельных кусков, рассказанных другими, как головоломку, и заполнять пробелы, полагаясь на собственное представление о логике поведения того или иного персонажа. Для начала я хотел бы познакомить вас с первоисточниками.
Первый и главнейший из них — это, безусловно, Роджер Кривоног. Его монументальный труд «Евралия в прошлом и настоящем» в семнадцати томах громоздится на моем письменном столе. Я наткнулся на них (разумеется, в переносном смысле) совершенно случайно в одном маленьком магазинчике возле… забыл, как называется это место, но это третья по счету книжная лавка по левой стороне улицы. Именно этому труду я следовал в изложении основных линий и уже говорил о том, насколько высоко ценю сие произведение.
Во-вторых, существует некоторое количество легенд и баллад, поведанных мне моей тетушкой, одной из представительниц корнуэльских Малоносов. Она утверждает, что является прямым потомком Генри Малоноса, чей удачный выстрел и вызвал к жизни цепь событий, которые я пытаюсь изложить.
Конечно, мне не придет в голову подвергать сомнению слова дамы, к тому же она действительно всегда говорит о Генри Малоносе с той смесью гордости и фамильярности, с какой обычно говорят о знаменитых предках или родственниках. Во всем, что не касается Генри, ее слова заслуживают абсолютного доверия, тем более что в основных чертах эти рассказы подтверждаются Роджером. Именно она описала графиню Бельвейн с необыкновенной яркостью и дала подлинную оценку ее характера, отсутствующую в других источниках. Но ее отношение к Генри Малоносу просто нелепо. Дай ей волю, и он станет главным и единственным героем всей истории. Это вызывает у меня и у Роджера снисходительную усмешку: мы отдаем должное Генри за его блестящий выстрел, но и только.
И в-третьих, сама Бельвейн. Женщины, подобные ей, не умирают. Не далее как в прошлом году мне довелось встретить ее — или ее воплощение — в одном загородном имении в Шропшире. Не помню, каким именем она себя назвала, но это была она. Я узнал ее тотчас — время покатилось вспять, и вот мы уже в милой Евралии. «Остался к чаю и был совершенно очарователен…» Интересно, сказала бы она то же самое обо мне? Однако я, кажется, становлюсь сентиментальным — почти как наш дорогой Роджер.
Сверившись с этими источниками, я вновь задаю себе вопрос: кто же такая была Виггз?
Роджер говорит о ней как об одной из приближенных принцессы. Мы знаем, что Гиацинте было семнадцать лет. В таком случае Виггз должно быть столько же — девушка на выданье — или, возможно, чуть больше. Почему бы и нет, спросите вы. Действительно леди Виггз — фрейлина Ее Высочества, восемнадцати с небольшим, высокая и статная… Поскольку именно она разрушила коварные планы графини, пусть и будет ей под стать.
Да, конечно, но вы никогда бы так не подумали, если бы послушали мою тетушку. К тому же, если бы вам выпало счастье лицезреть Бельвейн, вы и сами сразу же поняли бы: ни одна взрослая женщина не могла ей противостоять.
Виггз была ребенком — я чувствую это всем сердцем. В легендах и балладах моей тетушки она предстает перед нами девочкой, как Алиса в сказочной стране. Что бы там ни писал Роджер, в моем рассказе она будет ребенком.
Кстати, у Роджера концы с концами не сходятся. Так, он пишет, что Виггз вытирает пыль с трона. Попробуйте-ка представить себе придворную даму, которой в прошлом феврале исполнилось восемнадцать, с тряпкой или метелкой в руках! Несколько раз он заставляет ее выполнять приказания графини — это тоже настораживает. Никогда фрейлина не стала бы повиноваться никому, кроме своей госпожи.
Итак, Виггз — девочка. Маленькая подруга Гиацинты, готовая на все для того, кто любит (или делает вид, что любит) ее покровительницу.
Король Евралии Веселунг отправился на войну. Он ехал во главе внушительного войска с заколдованным мечом на левом боку (плащ-невидимка был пока приторочен к седлу, чтобы отсутствие королевской тени не пугало боевого коня). Гиацинта провожала его у ворот замка. Пять раз он возвращался, чтобы дать ей последние наставления, а шестой — за мечом, но теперь он действительно уехал, и Гиацинта сидела на любимом месте на башне замка вместе с Виггз.
— Никогда не думала, что провожать отцов на войну — такое утомительное занятие, — сказала Гиацинта. — Я очень надеюсь, что с ним ничего не случится. Послушай, Виггз, — хотя об этом, я думаю, лучше не говорить вслух и хотя он только что уехал — но, наверное, это очень приятно — быть королевой, правда?
— Это должно быть просто чудесно! — ответила Виггз, глядя на принцессу широко открытыми глазами. — А вы теперь можете делать все, что хотите?
Гиацинта кивнула.
— Я всегда делала все, что мне хотелось, а теперь могу это делать.
— А вы можете отрубить кому-нибудь голову?
— Запросто!
— А по-моему, это ужасно противно — отрубать головы.
— И мне так кажется, — улыбнулась Гиацинта. — Поэтому давай пока не станем это делать — пока не привыкнем как следует.
Виггз не сводила с принцессы восторженных глаз.
— Кто сильнее, — спросила она, — вы или фея?
— Я так и знала, что ты задашь какой-нибудь ужасный вопрос, — сказала Гиацинта, делая вид, что сердится. Потом она оглянулась по сторонам и шепнула Виггз на ухо: — Я!
— О-о! — воскликнула Виггз. — Неужели правда?!
— Конечно, правда. Ты слыхала когда-нибудь историю об отце и фее?
— О Его Величестве?
— Да, о Его Величестве короле Евралии. Это случилось однажды в лесу, вскоре после того, как он стал королем…
А вы знаете эту историю? Думаю, нет.
Это случилось вскоре после того, как Веселунг взошел на престол. Он так этим гордился, что повсюду расхаживал и повторял вслух: «Я король. Я король. Я король». А иногда: «Король — это я. Король — это я!» Однажды он гулял в лесу, и его случайно услышала фея. Она явилась ему и сказала:
— Значит, ты — король?
— Я король, — ответил Веселунг, — я король, я ко…
— А все-таки, — перебила его фея, —
