— Я возьму с собой фонарь, — сказала Марина.
— Только не включай его зря. И вообще не трусь…
Они вышли из сада. В большой комнате горел свет. Бабушка перебирала старые письма.
По дороге Марина не отставала от Андре ни на шаг. Они быстро приближались к участку Эдди. Андре знал: как бы ни колотилось сердце, робеть нельзя. На участке Эдди было совершенно темно. В потемках живая изгородь казалась еще выше. Калитка оказалась незапертой. Марина тронула Андре за рукав.
— Может, никого нет дома? Тогда нам повезло, — шепнула она.
Андре не ответил. Он напряженно вслушивался в тишину. Ведь когда они толкнули калитку, та заскрипела, правда, не очень громко, но все же отчетливо. Кругом было тихо.
В один миг они добежали до изгороди. Мрак там был еще гуще. Они прижались к кустам; каждый слышал частое дыхание другого. Андре подумал: зачем она бежала по гравию? Ведь какой шум подняла! Если Эдди спит с открытым окном и к тому же не успел крепко заснуть, он наверняка проснется. Несколько минут они просидели в кустах затаив дыхание и не двигаясь. Теперь Андре уже лучше различал все вокруг. Живая изгородь тянулась вплоть до соседнего забора. Должен же в ней где-нибудь быть просвет!
— Сарай где? — шепотом спросил он Марину.
— Сарай, наверно, пристроен к дому.
Андре пополз вдоль изгороди. И правда, у забора была лазейка. Просунув в нее голову, он увидел неясные очертания дачи. И тут же окаменел от ужаса. В потемках вспыхнула и погасла красная точка. Затем послышался стук, словно кто-то поставил на камень стакан или бутылку. Потом у дверей дачи снова вспыхнула красная точка.
Кто-то сидит там и курит, сообразил Андре. Он даже различал очертания громоздкого кресла и силуэт сидящего в нем человека. Пожалуй, Андре не столько различил, сколько угадал это.
Сигарета время от времени вспыхивала и гасла.
Андре осторожно уполз под сень изгороди.
— Не везет, — шепнул он на ухо Марине. — У входа в дом сидит Эдди и курит.
— Эдди?
— А кто же еще?
Марина проползла мимо Андре, долго всматривалась в сторону дачи, а затем так же ползком вернулась назад.
— Это не Эдди, — прошептала она. — Это его отец. Он сидит в кресле-каталке.
— Отец? Первый раз слышу!
— А он долго был в больнице. Очень долго. Значит, выписали его.
— Плохо дело. Сидит себе там и курит.
— Он тяжело болен, — пояснила Марина, — еще со времен войны. Помню, раньше он ходил без палки. Теперь он почти калека. Наверно, стал совсем плох.
— Что же нам делать? — зашептал Андре. — Кто знает, когда он пойдет спать? Может, поздно ночью. А может, у него боли, и он вообще не уснет.
— Ничего не поделаешь, — растерянно сказала Марина.
Они сидели за кулисами. Обоим было обидно отступаться от своей затеи: сарай с инструментом и разным барахлом был совсем рядом.
Вдруг послышался треск мотоцикла. Луч фары запрыгал по дороге, вырывая из мрака то деревья, то кусты.
Андре прислушался: это был мощный мотоцикл.
Перед самым участком он остановился.
Андре шепнул Марине:
— Лезь в кусты, живо!
Это мог быть только Эдди. Ну и влипли они! Только без паники.
Дорожка, по которой Эдди пойдет к даче, была всего лишь в нескольких метрах от того места, где спрятались Андре с Мариной. Но Эдди не знает, что у него в кустах притаились незваные гости. К тому же он, кажется, не один, с ним та самая девушка.
— Открой калитку, Ютта. Мне надо завести эту колымагу в сарай, — сказал Эдди.
Ютта отворила калитку. Луч света перескочил через изгородь, Андре с Мариной еще плотнее прижались к земле, стараясь не дышать.
— Отец уже спит? — спросила Ютта.
— Да что ты! Просто бережет электроэнергию. Кому это нужно! — пробурчал Эдди.
Он повел мотоцикл к даче, луч света зашарил по участку, и от этого стало совсем жутко. «Прямо как в театре, — подумал Андре, — когда на сцене освещены декорации. Он снова отполз к лазейке в кустах. Свет теперь упал на дверь дома, перед которой, всего в нескольких шагах от Андре, находился отец Эдди. Ужас охватил мальчика. Старик неподвижно сидел в кресле: крупное бледное лицо, густые седые волосы, иссохшее, скрюченное тело. Эдди включил лампу над входом. Высокий широкоплечий детина склонился над стариком — трудно было поверить, что это отец и сын.
— Ты что сидишь в потемках?
— А на кой мне свет!..
— Отец, врач ведь говорил, что тебе нельзя пить. А ты опять?..
С трудом вытащив из-под кресла бутылку, старик швырнул ее о каменную плиту — бутылка разбилась на мелкие кусочки.
— «Врач, врач»!.. — хрипло крикнул он. — Почему это он запрещает мне глоток вина? От него хуже не станет. Сам видишь: я — калека. Эти врачи даже не могут вынуть из позвоночника осколок. Крохотный такой осколочек. Чем глоток спиртного хуже морфия? Да где тебе понять! Ничего ты не понимаешь. Я тоже когда-то был таким, как ты. Пока меня не доконал осколочек. Крохотный такой, будь он проклят! Оставьте меня в покое! Потушите свет. И убирайтесь!
Старик понурил голову и уставился в землю. Он был совсем без сил. Эдди постоял немного, не зная, что сказать. Затем он грузно повернулся и покатил мотоцикл к сараю, который и правда был совсем рядом.
Значит, вот где сарай! И даже дверь приоткрыта! Но Андре был так потрясен увиденным, что не сразу все это сообразил. Марина тоже все видела и слышала, и ее тоже пробирала дрожь.
— Андре, давай уйдем отсюда, — прошептала она.
Он сжал ее руку.
— Нельзя. Они нас увидят. Лежи и не шевелись.
Ютта принесла из дома совок с веником и начала собирать осколки. При этом она подошла к кустам совсем вплотную.
Прислонив мотоцикл к сараю, Эдди исчез за дверью. Послышался звон металла — это Эдди что-то переставлял в сарае с места на место.
И снова Андре отвлекся. Отличный мотоцикл у Эдди! И в отличном состоянии — это каждому ясно, кто в этом понимает. А уж Андре-то понимает! Но ведь мотоцикл стоит уйму денег — это Андре тоже известно, ему отец говорил.
— Потушите вы, наконец, свет или нет? — крикнул старик.
Выйдя из сарая, Эдди закрыл за собой дверь и подбежал к отцу.
— Сейчас будем ужинать. Ютта купила семгу. Ты же любишь семгу, — сказал он.
Старик не ответил.
Эдди и его невеста вошли в дом, и лампа над входной дверью погасла. Значит, кухня была в другом конце дома.
Марина шепнула Андре в самое ухо:
— Теперь нас никто не заметит. Бежим!
Андре колебался. Вдруг отец Эдди передумает и все же отправится ужинать? Или, может, он уснул? Но Марина уже поднялась с земли. Андре ничего другого не оставалось, как последовать ее примеру. Вообще-то он и сам рад был выбраться из этого сада, тем более что, пока он лежал в кустах, его искусали комары. Пригнувшись, Марина снова побежала к калитке по гравию, и он заскрипел у нее под ногами.
— Кто там? Стой! В саду кто-то есть! — вдруг закричал отец Эдди.
Андре резким ударом распахнул калитку и вытащил онемевшую от ужаса Марину на дорогу. Калитка осталась открытой. Андре в два прыжка вернулся назад и прикрыл ее. Снова вспыхнул свет.
— Что с тобой, отец? Тебе плохо? — послышался голос Эдди.
— Кто-то был сейчас в саду! Я слышал!
— Да кто там мог быть? В такой поздний час! Может, это просто приблудная кошка, — успокаивал его сын.
— Что ты плетешь! Я же слышал шаги, — упорствовал старик.
— Бежим! — приказал Андре.
И было самое время, потому что Эдди, чтобы успокоить отца, пошел к калитке.
Дети помчались по дороге к воротам поселка. В комнате бабушки Бухгольц еще горел свет. Не так уж много времени прошло с тех пор, как они отправились в свой необычный поход. Зеленая скамейка у ворот пустовала. Мимо проезжали ярко освещенные трамваи, весело взвизгивая на повороте. Дуговые лампы светились белесым, почти дневным, светом.
— Все это как страшный сон, — проговорила Марина.
— Какой еще сон?
— Я говорю об отце Эдди и вообще…
— Нелегко будет пробраться в сарай, — сказал Андре.
— А невеста Эдди, она ничего…
— Нам надо пробраться в сарай, — твердил свое Андре, — у него там куча металлических вещей. Я слышал, как он их ворочал.
Марина показала на бело-голубой молоковоз, который стоял на другой стороне улицы.
— Скоро Эдди опять отправится в путь.
— Нелегкая работа, — сказал Андре, — каждую ночь за баранкой.
Дети умолкли. Каждый думал о своем, но все же мысли обоих неотступно возвращались к тому, что они пережили за последний час.
Андре был упорным, как все жители приморского края: что задумают, того добьются.
— Сарай не запирается — это точно, — проговорил он.
— Тише, они идут сюда, — предупредила Марина.
И правда, распознать бас Эдди было нетрудно.
Андре с Мариной резко откинулись назад: тень кустов, росших позади скамьи, спрятала их.
