обращайся хорошо, слышишь?
Лёшка засунул Чёртика под куртку, одна чёрная голова торчит. Котёнок не вырывался — молодец.
— Ну, я пошёл. Птицы у тебя здорово поют.
Петелина проводила Лёшку в переднюю. Пощекотала Чёртика между ушами.
— Он очень любит свежую рыбу. И чтобы с ним играли. Понял?
— Да ладно тебе. Указчица.
— А я приду — проверю, как ему живётся! — пообещала Петелина всё ещё сиплым голосом.
Дома Лёшка спустил котёнка на пол.
— Вот! Чёртик! Прошу любить и жаловать.
— Ишь ты! — подивился дед. — Хоть бы одна белая отметинка! Иди, Чёртушка, попей молока на новом месте.
В кухне, глядя, как исправно лакает Чёртик, Лёшка спросил задумчиво:
— Дед… тебе жалко… вот которые в океане потонули? Во время наводнения.
Дед глянул с удивлением, но тут же сообразил:
— А, это ты про большое наводнение, о котором в газетах писали? Конечно, жалко людей, очень даже жалко. А ты что, по радио услышал? Или в школе вам об этом бедствии толковали?
— Не в школе. Стёпка Петелина там… Обревелась. Унесённых в океан детей жалеет.
— Вот оно как! — промолвил дед. — Чувствует, значит, девчушка чужое горе, понимает…
— Уж очень это далеко… — сказал Лёшка.
Дед пожал плечами:
— Однако на одной планете живём, на одном земном шарике. И тем более, далеко — близко, это в наше время особого значения не имеет. Сегодня я дома, в Питере, а сел на самолёт — и, смотришь, я уже там, где это самое наводнение. Так-то, внучек!
БЕЗЖАЛОСТНЫЕ ПЯТИКЛАССНИЦЫ И ВРУН ГУСАРОВ
Лёшка и Гоша Свистунов шли по улице.
— До чего же переменчивая погода в Ленинграде! — сказал Гоша. — То солнце, то дождь. А есть острова, где всегда, безо всякого перерыва идёт дождь.
— Этак и просохнуть не успеешь! — засмеялся Лёшка.
— И не просыхают, — серьёзно сказал Свистунов. — Так и живут мокрые. Привыкли. Как раз там водятся змеи длиной в сто метров.
Больше всего на свете Гошка любил читать книги про путешествия. Где-то он доставал их целую кучу. И потом рассказывал Лёшке про всякие джунгли, саванны и пустыни.
— О стометровой змее я уже от тебя слышал, — сказал Лёшка. — Наш Игорь говорит, что таких змей не бывает.
— Бывает, бывает, — умудрённо сказал Гоша. — Если бы на тех островах хоть тонюсенький луч солнца показался, тамошние жители попадали бы от удивления. А у нас то так, то сяк. И мы не удивляемся. Видишь, опять выглянуло?
Солнце будто дразнилось. Покажется, всё осветит вокруг, сразу всё повеселеет. И тут же спрячется за тучу, дождик брызнет с ветром пополам. И опять просияет…
Мальчики пересекали пустырь, на котором ещё только собирались строить дом.
— Гляди-ка! — показал Гоша.
Мальчишка, года на два постарше их, волочил железный лист. На листе лежал ржавый радиатор.
— Металлолом собирает, — сказал Лёшка.
И такое вдруг началось интересное, что друзья остановились как вкопанные.
Откуда ни возьмись, к мальчишке с радиатором подскочили ещё двое. И давай его от листа отталкивать! Мальчишка отбивался, кричал:
— Не имеете права! Я нашёл!
Всё равно бы ему с двумя не совладать. Да налетели с пронзительным криком три девчонки:
— А ну, убирайтесь! Не ваша добыча!
Девчонки так заработали кулаками, что пришлые мальчишки плюнули и убежали.
— Скажи спасибо, Никишин! — звонко приказала одна из девчонок. — За то, что мы тебя спасли!
— А ты молодец! — подхватила другая. — От такого — для парового отопления — нашему пятому классу знаешь сколько килограммов прибавится! Ну, вези, а мы тебя проводим, чтобы кто не отнял.
Лёшка с Гошей переглянулись с удивлением и потихоньку пошли следом.
Вот так зрелище! Никишин и так весь вспотел, а теперь тащил лист и прямо надрывался. Ещё бы! Теперь на листе кроме тяжёлого радиатора восседала голенастая и совсем не худенькая девчонка. Две рядом идут, а одна барыней на листе едет и дырявый чайник на коленях держит. Немножко проедет, соскочит. Другая девчонка у неё чайник заберёт и усядется на лист.
Сколько-то метров Никишин протащил и встал, как загнанная лошадь, отдышался и говорит:
— Лучше бы вы меня не спасали. Если с вами в придачу, так я бы этот радиатор чужому классу с превеликим удовольствием отдал!
— Ах ты, несознательный! — набросились на него девочки. Заметили третьеклассников и на них обрушились: — А вам чего надо? Тоже на наш металлолом заритесь?
Свистун с Лёшкой убежали.
Уже на тротуаре Гоша сказал:
— Наши девчонки хоть и верховодят, но всё-таки так с нами не обращаются. Он мог просто на землю свалиться… бездыханный. Этот Никишин.
— Пусть бы наши так посмели! — хмыкнул Лёшка. — Мы бы им показали!
Однако из их третьего класса девчонкам тоже в рот палец не клади. Мальчики в этом через пять минут убедились. Везло им сегодня на всякие происшествия.
— Зайдём в магазин, — попросил Гоша. — Мама мне велела вермишель купить. — И показал бумажный рубль, вытащив его из кармана.
В магазине стояла в кассу довольно длинная очередь. А в самом её начале топтался, норовя пролезть… Гусаров. Подойдя поближе, мальчики услышали его жалостный голос:
— Пустите меня, пожалуйста, без очереди! У меня бабушка больная одна дома сидит, а мне ещё надо в аптеку сбегать.
Морщинистая старушка расчувствовалась:
— Значит, ты добрый внучек? Становись впереди меня. Граждане, пусть мальчик заплатит, у него бабушка больная.
Кассирша отпускала быстро. Как раз подошла очередь старушки. Гусаров живо перед ней встал, протянул в кассу деньги и совсем другим, бодрым голосом сказал:
— Мне орехов триста грамм!
Лёшка и Гоша фыркнули. Старушка удивилась:
— Я думала, ты что необходимое будешь брать. А ты… орехи!
— Моей бабушке орехи врачом прописаны! — нахально сказал Гусаров, живо сгрёб чек и сдачу и залихватским шагом направился в тот отдел, где продают орехи.
Лёшка со Свистуновым двинулись за ним. Гоша окликнул:
— Эй, Гусар!
Гусаров не слышал и не оглянулся. Но и до прилавка не дошёл. Как из-под земли выросли перед ним Мариша Гуляева и Сенькова, по прозванью Племянница.
— Ну, Гусаров! — раздувая ноздри, сказала Гуляева. — Так врать! Мы всё слышали. А ещё в пионеры готовишься!
— Отпусти сейчас же моё плечо! — зашипел Гусаров. — Ты что, дружинница? И чего это я соврал?
— Больна у тебя бабушка? Да, больна? — пропищала Племянница. — Да мы её сейчас видели, твою бабушку! В магазин с Маришиной тётей шли и видели. Твоя бабушка весёлая, улыбается.
— Она в поликлинику, значит, пошла, — буркнул Гусаров.
Лёшка расхохотался:
— Орехи врачом прописаны! Да твоей бабушке и не разгрызть!
А у Мариши в голосе командирские нотки:
— И эти здесь?! Мы всех вас на классном собрании
