— Он умеет громко кричать. Чего, говорит, всяких-разных звать. Но я его послал. Потому что ты мне друг! Ага?
— Ну да. — От такого комплимента Ева растерялась. Еще неизвестно, хорошо ли быть другом Пушкина. — А что кричал?
— Говорил, ты дура. Связалась с каким-то хмырем. Что, правда? Ты с другим встречаешься?
— Совсем что ли? — Ева отпихнула от себя Пушкина. — Вы тут будете придумывать, а я виновата.
— Вот и я о том же, — грустно согласился Пушкин. Грустил он недолго, взгляд его снова стал хитрым. — Хотя, знаешь, нас еще классики предупреждали: ни в чем нельзя быть уверенным. Смотри, Тамара у Лермонтова во сне встречалась с демоном. И все вокруг ни слухом, ни духом. Так что ты бди. Змеи там всякие. Деревья с яблоками.
В коридоре появился Антон. Пожелание «бдить» он услышал.
— Иди ты со своими советами, — коротко отозвалась Ева.
Антон презрительно дернул губами и ушел обратно в зал.
— Пойду! — вздохнул Пушкин. — А то я Наташеньку давно не видел!
Ева смотрела на дверь. Чего Антон ходит? Чего ищет? Почему молчит?
В зале накрыли стол, возле него суетилась невысокая полная женщина. Антон сидел рядом с плошкой салата и деловито перекладывал оливье на тарелку.
Захотелось уйти. Что он, в самом деле, себе позволяет? Не было сказано ничего такого, чтобы он обижался.
— Как там Ираклий поживает? — прошамкал Антон — он уже успел сунуть в рот ложку салата.
— А как там твои стрелялки? Остались еще враги у лорда?
Ответ получился неубедительный. Ева смутилась и убежала на кухню.
— Ева! — обрадовался Ра, вскакивая. Жизнерадостный он какой-то сегодня. — Проходи к нам!
Под «мы» подразумевался тщедушный, слегка сутуловатый парнишка с оттопыренными ушами. Он сидел на низенькой табуретке и являл собой слегка уменьшенную копию виновника торжества.
— Это Сашин младший брат! — представил ушастого Ра — он сегодня специализировался по представлению братьев.
— Лермонтов, что ли? — вырвалось у Евы.
— Почему Лермонтов? — обиделся младший. — Я Сидорчук, Юра!
Ева с Ра переглянулись.
— А папу случайно не Сергей Александрович[2] зовут? — раздраженно спросила Ева, тут же забывая о литературном собрате Пушкина, потому что Ра потянул ее за собой.
— Пойдем! Я покажу тебе нашу машину!
— Забрось Евку куда-нибудь подальше! — прокомментировал Антон их проход через коридор. — Чтобы не вернулась.
Ра не стал задерживаться и придумывать ответ.
— Разойдитесь! Разойдитесь! — растолкал он братьев.
Это было… это было нечто странное. Знакомая уже железная рамка была обмотана проводами разных цветов. Во все стороны торчали пружинки. Снизу к раме была привязана точно такая же рама. От нее тянулся провод к розетке.
— Шедевр! — коротко прокомментировал один из братьев — Ева в них опять запуталась. Выделяла только Ра, он держался к ней ближе всех.
— И как он… она должна работать?
Увиденное разочаровало. В фильмах все это выглядело не так мелко. Масштабней, что ли. Это должна была быть высокая стойка с ручками, чтобы за них можно было держаться. Или огромный прозрачный шар, вдоль сферы которого бегали бы разряды. Или настоящая автомашина с перестроенным двигателем. Чтобы хотя бы кресло было, где сидеть. А тут — две рамки и проводки.
Ра азартно объяснял — при активном поддакивании одного из братьев и таком же активном молчании другого, — как должно создаваться статическое напряжение, как миллиарды положительно заряженных протонов понесутся вперед, как растолкают равнодушные нейтроны, как тело расщепится на атомы, чтобы потом собраться в том же виде в другом месте.
— Надо встать внутрь этой рамки, — торопился Ра. — Смотри!
Он сдернул сложную конструкцию с ручки шкафа и попытался напялить Еве на голову, чуть не сбив маленький цилиндр, который она прикрепила к волосам. Маленький цилиндр с летными очками. Короткая юбка в клеточку. Очень стильно, очень красиво. Для кого? Никто же не видит!
— Да иди ты! — попыталась защитить свой наряд Ева. — Еще же не работает!
— Скоро заработает! — вклинился, кажется, Птах. Это был тот самый голос, что прервал восторги брата в коридоре.
— Ну да, — сразу загрустил Ра — он фантастически быстро менял настроение. — Осталось немного доделать и провести полевые эксперименты!
— Давай уже быстрее, — утомленно произнесла Ева, — хочется куда-нибудь отсюда убраться.
— Я знаю, что надо! — воскликнул Птах и убежал. Ра тряхнул конструкцией, полюбовался, как нижняя рамка плавает под верхней.
— Но дело ведь не в этом, — заговорил Гор. Наверное, он долго молчал — голос был хрипловатый.
— Нормально все будет работать! — заупрямился Ра, как будто старый спор продолжил. — Надо проверить расчеты.
— Я о другом. — Гор отклеился от шкафа, около которого стоял во время демонстрации машины времени. — Что такое стимпанк?
О! Ева уже была готова к такому разговору.
— Тоска по несостоявшемуся прошлому! — отрапортовала она.
— Это тоже, — не стал спорить Гор. — Но на самом деле это желание человека подчинить себе машины. Сейчас многое за человека делает техника. В какой-нибудь Корее собирают компьютер и даже не представляют, по какому принципу он работает. Клепают схему — и все. Киберпанк в действии — машина управляет человеком. А должно быть наоборот: человек обязан понимать, что он делает!
Ева невольно скосила глаза на телевизор. Старенький, большой, с объемным кинескопом, в черном пыльном корпусе. Мысленно попыталась представить, куда идет сигнал, как он преобразуется в картинку, как этот сигнал передается по воздуху, как откормленный ведущий впихивается в тонкий провод… Голова закружилась.
— …надо понимать. Тогда ты начнешь управлять не только техникой, но и самой жизнью. Иначе ваш стимпанк — антураж один.
Он ткнул в сторону странной конструкции, похожей на ружье, что висела у Пушкина за дверью. Нечто железное — длинная трубка с шаровидным утолщением, с ручкой от пистолета и спусковым крючком, спрятанным за защитный полукруг. По центру скотчем была прикручена железная коробочка, со всех сторон украшенная шестеренками. Выпуклое стекло внутри рождало мысль об оптическом прицеле. Раструб странного ружья был конусовидно расклешен и имел угрожающие зазубрины.
— Ты не понимаешь! — стал защищать оружие Ра. — Антураж рождает дух движения. Как форма в армии.
— Униформа в первую очередь отключает мозги.
— Соответствующая обстановка рождает мысль.
— Ну, и какая у тебя мысль?
— Мы не должны быть рабами машин.
— Хиппарь недобитый!
— При чем тут эти, с немытыми волосами?
— Для большинства — это ретро. — Ра кивнул на Еву. Вот и до ее костюмчика руки дошли. — Ретро сейчас в моде. Винтаж. — Гор щелкнул по гулкой трубе.
— Ты предлагаешь лечь под выхлопную трубу машины и помереть?
— Я предлагаю разобраться. Вы что-то делаете и сами не понимаете что! Надо сначала читать букварь, а потом учебники. Где ваш букварь? Вы и в отношениях ничего не понимаете, потому что букварь не читали, а сразу в профессора лезете.
— А ну, верни! — крикнули в коридоре.
— Вот что нужно! — ворвался в комнату невероятно довольный Птах. В руках он держал несколько вилок и ножей. — Вешаем на отвес. Они создадут резонатор.
— Куда понес? — возмущалась полная женщина. — Чем вы есть будете?
— Уже кормят? — Ра легко переключился с научной темы на бытовую.
— Да идите вы!
Птах растерянно посмотрел на свою добычу. Столовые приборы радостно позвякивали.
— Тогда после обеда сделаем, — решил он.
Звонок в дверь прозвучал, когда все уже сидели за столом. Полная женщина оказалась мамой Пушкина с Лермонтовым. Говорила она с одышкой, тяжело. И так же тяжело передавала тарелки с салатами на стол. Божественные братья сели рядом, тут же перепутавшись. Очень не хватало Маши-Саши. Они со своей трогательной любовью скрашивали любое мероприятие. Антон сидел ближе к двери. Когда Ева с Ра пришли, мест на этом конце стола не осталось. Ра ушел к братьям, а Еве пришлось садиться рядом с Пушкиным. От этого он стал сиять еще ярче. И тут этот звонок. Он заставил всех какое-то время смотреть друг на друга, спрашивая, не его ли забыли пригласить.
— Небось, мой папаня завалился, — сварливо, но все равно довольно произнес Пушкин и стал выбираться из своего дальнего края стола. — Вот ведь люди — дикие существа. Им, чтобы появляться на свет, до сих пор нужны папа и мама. Вся цивилизованная вселенная уже давно размножается из пробирки, а мы все по старинке. У нас был парень, он утверждал, что его вообще зачали инопланетяне…
— Да иди уже, — с тяжелым вздохом произнесла мать, подталкивая свое болтливое чадо к двери, в которую весьма настойчиво звонили.
