Тот был готов к нападению. Одновременно с Гарриным криком: «экспеллиармус», он выпалил: «Авада Кедавра!»
Из обеих палочек выстрелили лучи света — зелёного у Вольдеморта, красного у Гарри — они встретились в воздухе — и вдруг палочка Гарри сильно завибрировала, как будто по ней пошёл мощный заряд электрического тока; рука словно прилипла к палочке, при всём желании он не мог бы оторвать её — обе волшебные палочки сейчас соединял тонкий световой лучик, не зелёный и не красный, а яркий, сочно-золотой — и Гарри, изумлённым взором проследив за этим лучиком, понял, что и длинные белые пальцы Вольдеморта тоже прикованы к вибрирующей палочке.
А потом — Гарри был совершенно, совершенно не готов к такому повороту событий — его ноги оторвались от земли. Неведомая сила поднимала их с Вольдемортом в воздух, причём волшебные палочки оставались по-прежнему связаны яркой золотой нитью. Они плавно пролетели над могилой Вольдемортова отца и опустились на свободный участок земли, где не было могил… Упивающиеся Смертью кричали, спрашивали у своего господина, что им делать, потом подбежали, снова образовав кольцо вокруг Гарри и Вольдеморта… некоторые доставали палочки… змея ползла за ними по пятам…
Золотая нить, соединяющая Гарри и Вольдеморта, расщепилась: палочки оставались соединены, но нить превратилась в тысячи высоко поднявшихся тонких золотых арок. Они перекрещивались, и скоро соперники оказались под золотым паутинчатым куполом, в световой клетке, рядом с которой, подобно шакалам, кружили Упивающиеся Смертью… но их вопли теперь доносились как сквозь вату…
— Ничего не делайте! — закричал Вольдеморт, обращаясь к своим приспешникам. Гарри видел, что он ошарашен происходящим — красные глаза округлились в изумлении — и старается разорвать нить, связывающую палочки… Гарри вцепился в свою палочку крепче, обеими руками, и золотая нить осталась невредимой. — Ничего не делайте, пока я не прикажу! — снова крикнул Вольдеморт.
И тут в воздухе зазвучало неземное, прекрасное пение… звук исходил из каждой нити, образующей купол. Гарри узнал эти звуки, хотя до этого слышал их всего лишь раз в жизни… это было пение феникса…
Пение дарило Гарри надежду… он в жизни не слышал ничего прекраснее и желаннее… ему казалось, что песня звучит не вне, а внутри него… чудесные звуки как будто соединили его с Думбльдором, он словно услышал дружеский шёпот…
Не разрывай связь.
Я знаю, ответил Гарри музыке, я знаю, что нельзя… но стоило так подумать, и держать палочку стало в сто раз тяжелее. Она заходила ходуном… луч, соединяющий их с Вольдемортом, изменился… по нему катились огромные световые бусины — они подкатывали всё ближе, и Гарри почувствовал, что палочка вырывается из рук… лучи как будто исходили от Вольдеморта, и Гарри казалось, что его палочка упирается, сердится…
Когда ближайшая световая бусина придвинулась практически к кончику палочки Гарри, древесина так раскалилась, что, казалось, вот-вот загорится. Чем ближе была бусина, тем сильнее вибрировала палочка; Гарри был уверен, что палочка не выдержит соприкосновения, чувствовал, что она готова расщепиться…
Он собрал всю оставшуюся энергию и направил её на то, чтобы оттолкнуть бусину назад к Вольдеморту… в ушах звучала песнь феникса, в глазах горела сосредоточенная ярость… это длилось долго, ужасно долго… наконец, бусины, подрожав, остановились… потом, очень-очень медленно, двинулись в обратном направлении… теперь затряслась палочка Вольдеморта… Тот смотрел ошеломлённо и даже испуганно…
Крайняя бусина задрожала в паре дюймов от кончика палочки Вольдеморта. Гарри не понимал, что он делает, и чего хочет достичь… но, собрав всю волю, сконцентрировавшись так, как никогда в жизни, толкал бусину, стараясь загнать её обратно, в палочку… и она медленно… очень-очень медленно… ползла по золотой нити… подрожала мгновение… и влилась в палочку Вольдеморта…
Та сразу же стала испускать вопли страха, боли… а потом — красные глаза в ужасе расширились — из палочки Вольдеморта вылетела полупрозрачная, дымчатая рука… она растворилась в воздухе… это был призрак руки, изготовленной для Червехвоста… снова крики боли… из палочки постепенно вырастало нечто большее, чем рука… большое сероватое нечто, сделанное, казалось, из густого дыма… голова… грудь и руки… торс Седрика Диггори.
Если Гарри и мог когда-нибудь выронить собственную палочку, то это должно было произойти сейчас, но инстинкт уберёг его, и золотая нить осталась неразорванной. Густо-серый призрак Седрика (но призрак ли это? он такой плотный), словно выдавив сам себя из очень узкого тоннеля, вырвался из палочки Вольдеморта, поднялся в полный рост, внимательно оглядел золотую нить и заговорил.
— Держись, Гарри, — сказал он.
Голос прозвучал будто бы издалека, отдаваясь эхом. Гарри посмотрел на Вольдеморта. Испуганное изумление не исчезало из красных глаз. Он, точно так же, как и Гарри, не ожидал ничего подобного… еле слышно доносились панические вопли Упивающихся Смертью, как-то проникающие под золотой купол…
Из палочки зазвучали новые крики боли и ужаса… что-то ещё вырвалось оттуда… ещё одна плотная тень… голова, следом руки, торс… старик, однажды виденный Гарри во сне, выбирался, так же как Седрик, выталкивал сам себя из палочки… Призрак, или тень, или что там это было, вывалился рядом с Седриком, встал и, опираясь на палку, в тупом недоумении вытаращился на Гарри, на Вольдеморта, на золотой купол, на сцепившиеся палочки…
— Стало быть, он и вправду колдун? — произнёс старик, глядя на Вольдеморта. — Это он меня убил, вот этот вот… Ты уж ему задай, парень…
А из палочки уже лезла следующая голова… эта голова, словно из дымчатого, серого мрамора, принадлежала женщине… Гарри, который в это время изо всех сил старался удержать палочку и у которого от напряжения отчаянно дрожали обе руки, увидел, что и она упала на землю, выпрямилась, встала рядом с остальными и уставилась на происходящее…
Круглыми от удивления глазами тень Берты Джоркинс следила за сражением.
— Не отпускай, не отпускай! — выкрикнула она, и её голос, как и голос Седрика, эхом разнёсся далеко вокруг. — Не сдавайся, Гарри — не отпускай!
Она и два других призрака принялись расхаживать вдоль стен золотой клетки. Снаружи мелькали тени Упивающихся Смертью… Окружающее пространство наполнил шёпот мёртвых, жертв Вольдеморта… Они подбадривали Гарри и с шипением бросали в лицо своему погубителю слова, которых Гарри слышать не мог.
Вот и ещё одна голова стала рваться наружу… и Гарри, заметив это, догадался, кто это должен быть… как будто знал с самого начала, как только увидел Седрика… знал, потому что именно этого человека он столько раз вспоминал сегодня…
Высокий дымчатый мужчина со встрёпанными волосами повторил движения Берты: упал, потом выпрямился и посмотрел на Гарри… и тот, с заходившими от волнения ходуном руками, поглядел в призрачное лицо своего отца.
— Мама сейчас будет, — спокойно проговорил тот. — Она хочет тебя увидеть… всё будет хорошо… держись…
И мама появилась… сначала голова, потом тело… молодая женщина с длинными волосами… дымчатая тень Лили Поттер расцвела на кончике палочки Вольдеморта, упала на землю и выпрямилась рядом с мужем. Она подошла к Гарри очень близко, поглядела на него и заговорила тем же далёким, гулко отдающимся голосом, что и остальные, но тихо, чтобы не услышал Вольдеморт, чьё лицо стало сизым от страха:
— Когда связь прервётся, мы сможем остаться всего лишь на несколько мгновений… но мы дадим тебе время… ты должен добраться до портшлюса, он возвратит тебя в «Хогварц»… ты понял, Гарри?
— Да, — через силу выговорил Гарри, сражаясь с палочкой, вырывающейся, выскальзывающей из пальцев.
— Гарри, — прошептала тень Седрика, — отнеси моё тело назад, ладно? К родителям…
— Обязательно, — пообещал Гарри, морщась от напряжения.
— Приготовься, — шепнул голос отца, — будь готов сразу бежать… давай…
— Сейчас! — заорал Гарри, чувствовая, что больше не продержится ни секунды. Он с силой потянул палочку вверх, и золотая нить порвалась; световой купол исчез, пение феникса смолкло — не исчезли лишь тени — они обступили Вольдеморта, преграждая путь к Гарри…
И Гарри бросился бежать так, как никогда ещё не бегал в своей жизни. Отшвырнув по дороге двух Упивающихся Смертью, он зигзагами понёсся меж могил, зная, что вслед бьют проклятия (они ударялись о памятники), он вилял, петлял между надгробиями, и бежал, бежал к телу Седрика, забыв о больной ноге, помня только о своей цели…
— Сбейте его! — донёсся вопль Вольдеморта.
До Седрика оставалось десять футов. Гарри нырнул за мраморного ангела. Мимо просвистел красный световой заряд, и у ангела откололся кончик крыла. Гарри крепче сжал палочку и помчался под прикрытием ангела…
