Когда я вернулась на следующее утро, Нанна Накл все еще оставалась в своем кресле. Она выглядела мертвой, а что насчет Спига, то я не могла этого узнать без проверки: по крайней мере, слышно его не было.
Я одернула шторы в сторону и впустила в комнату свет. Мне еще предстоит все объяснить Лиззи.
Когда ведьма вернулась домой, я сидела на стуле перед горящим камином.
— А, ты все еще здесь? — спросила она. — Я уже думала, что ты мертва.
— Кто из нас мертв, так это Старый Спиг. Я его убила.
— Не шути так, девчонка!
— Он наверху…
По моему лицу Лиззи поняла, что я говорю правду. Схватив меня за руку, она потащила меня наверх, а когда нашла в комнате сидящую Нанну Накл, то внимательно к ней присмотрелась и три раза понюхала воздух.
— Не могу понять, почему он не смог выбраться, — пробормотала она. Тогда ее глаза наткнулись на торчащий из дерева тесак, рядом с которым валялась лапа Спига. Все было красным от его крови.
— Я кинула в череп много соли, а когда он оказался внутри, то сшила кожу.
Лиззи ничего не говорила очень долго — она просто продолжала смотреть на голову Нанны Накл.
— Ты сама сказала, что я должна выбрать, кто умрет: он или я. Ну, я выбрала, разве нет?
— Возьми ее за ноги, девочка. Я возьмусь за руки. Не можем же мы оставить ее здесь и ждать, пока это тело сгниет само.
Нанну Накл мы похоронили в лесу. Мы вернулись домой, и я не знала, что будет дальше.
***
Мы сидели у огня. Прошло много времени, прежде чем Лиззи снова заговорила.
— В какой-то мере ты сделала мне одолжение, девочка, — сказала она, наблюдая за языками пламени, танцующими в камине. — Трудно держать под контролем таких сильных приживал как Старый Спиг. Чем дольше это продолжается, тем сильнее они начинают становиться, и я уже начинала убивать лишь потому, что ему были нужны мозги, замоченные в яблочном соке. Он стал брать верх, а когда случается что-то подобное, ведьма должна убить приживалу и завести себе нового. Но мы с ним были близки, и я просто не могла себя заставить это сделать. Ты отлично справилась. Напоминаешь меня, когда я еще была в твоем возрасте. Совсем как родная дочь… — сказала она мне, злобно улыбаясь.
Ну, так все и закончилось — так прошли две мои первые недели с Костлявой Лиззи, и я уже знала, чем буду заниматься в будущем. Нет, пить кровь или добывать кости — не мое, но я обязательно узнаю все тонкости ведьминского дела, чтобы защитить себя от них. Вообще от всех, кто попытается причинить мне вред.
Я хочу выжить, и я выживу, уж будьте уверены. В конце концов, меня зовут Алиса Дин.
Я — Грималкин и я никого не боюсь. Но мои враги боятся меня. Своими ножницами я рассекаю плоть мертвых врагов клана, которых я сразила в бою. Я отрезаю их костяшки больших пальцев, и ношу их на шее, в качестве предупреждения другим. Что мне еще остается делать? Не будь я безжалостной и жестокой, я не протянула бы и недели, следуя по пути, который избрала. Я убийца клана Малкин.
Ты мой враг? Ты силен? Ты быстр и ловок? Ты подготовленный воин? Для меня это пустой звук. Беги, сейчас же! Быстрее, убегай в лес, я дам тебе немного форы.
Давай. Дам тебе час, если пожелаешь. Потому что не важно, насколько отчаянно ты будешь убегать, ты никогда не будешь достаточно быстр, и вскоре, я поймаю тебя и убью. Я охотник и кузнец, владеющий искусством ковки оружия. Я могу выковать клинок, специально для тебя, тот, что, несомненно, отнимет твою жизнь.
Я убью любого, на кого веду охоту. Если он будет покрыт плотью — я рассеку ее, если он будет дышать — я остановлю его дыхание.
И твоя магия не спасет тебя, потому что я владею своей собственной. Домовые, призраки и неупокоенные души тоже мне не помеха, точно также как и для ведьмаков. Взглянув во тьму, в величайшую тьму, какая только существовала — я больше ничего не боюсь.
Мой заклятый враг — Дьявол — темная сущность. Уже, будучи ребенком, я невзлюбила его; видела, как он манипулировал моим кланом; видела как его верхушка пресмыкалась перед ним. Недовольство нарастало внутри меня естественно, это была врожденная ненависть. Я знала, что что бы я ни делала, он всегда будет влиять на мою жизнь, нависнет темной тенью надо всем, что я сделаю.
Но был один способ, который мог гарантировано удержать его на расстоянии от ведьмы. Метод этот был крайне неприятным, но гарантировал ей освобождение от его ужасающей силы. Она должна была лишь однажды сойтись с ним и родить от него ребенка. После того, как он увидит свое чадо, он не сможет больше приблизиться к ней. Если только она сама того не пожелает.
Большинство детей Дьявола — нелюди, зобные существа, исполняющие волю тьмы.
Другие становятся могущественными ведьмами. Но некоторые — в особо редких случаях — рождались совершенными человеческими детьми, не тронутыми злом. Мой оказался таким.
Я никогда не испытывала такой любви к другому существу. Я чувствовала его тепло своим телом, такой доверчивый, такой беззащитный, он был прекраснее мечты, таким, каким я никогда бы не смогла представить и вообразить. Маленькое дитя любило меня, а я любила его, он был моим, и я была по-настоящему счастливой, в первый раз в жизни. Но такое счастье не вечно.
Я помню ту ночь, когда оно иссякло. Солнце еще только зашло, и опустилась теплая летняя ночь, я прогуливалась по саду, рядом со своим домом с ребенком на руках, убаюкивая его, чтобы он уснул. Внезапно молния рассекла небеса и под моими ногами задрожала земля. Дьявол должен был вот-вот появиться, и мое сердце наполнилось ужасом. В то же время, я была счастлива, потому что, однажды увидев сына, он не сможет больше добраться до меня. Я стану свободной от него на всю жизнь.
Но я оказалась не готовой к его реакции. Как только он материализовался, то издал рев ярости, он схватил моего беззащитного мальчика и поднял высоко в воздух, готовый сбросить его на землю.
— Пожалуйста! — Взмолилась я — Не навреди ему. Я сделаю все что угодно, но прошу, сохрани ему жизнь…
Но Дьявол и не взглянул на меня. Его переполняли гнев и жестокость. Он размозжил моего ребенка о скалу. Затем он исчез.
Долгое время, я была безутешна. Тогда меня стали посещать мысли о расплате. Было ли это возможно?
Смогу ли я уничтожить Дьявола? Невозможно или нет, это стало единственной целью моей жизни. Я все еще была молода, мне только исполнилось семнадцать — однако я была рослой и сильной для своего возраста.
Я выносила ребенка Дьявола, что означало, что я была свободна от него навсегда и когда я избрала свой путь — ничто не могло остановить меня. Теперь ничто меня не остановит.
Надев свои самые плотные кожаные перчатки, я выковала три клинка, каждый из которых состоял из серебряного сплава. Мне было больно даже близко находиться к металлу, который причинял вред всем, кто был связан с тьмой. Но, стиснув зубы, я выполнила работу с максимальным усердием. Затем, мне предстояло отыскать своего врага — но это не представляло сложности.
Дьявол посещал не каждый шабаш, в некоторые годы он и вовсе не появлялся. Но Хэллоуин был наиболее благоприятным, и, по неизвестной причине, он особенно благоволил Динам на тот момент. Итак, я покинула празднование Малкинов на Пендле, я направлялась в Роули, деревню Динов.
Я добралась в сумерках и укрылась в небольшом пролеске, наблюдая за костром шабаша. Я не особенно волновалась, что смогу быть замечена. Они были увлечены и заняты приготовлениями, но все же, я укрыла себя своей сильнейшей магией, и то, что я намеревалась совершить, должно было явиться для них, мягко говоря, полной неожиданностью. Большинство ведьм посчитало бы это безумием. Дины никогда не отличались оригинальностью и были наименее изобретательными из трех кланов.
Вскоре, ведьмы начали сосредотачивать и комбинировать магию, они запалили костер с громким свистом. Жгли в основном древесину, но в центре была большая груда старых костей, непригодных для использования в темной магии. Большинство людей, называли это костным костровищем, но то было лишь искаженное ведьмовское обозначение — костяной колпак. Группа из сильнейших ведьм формировала узкое кольцо вокруг границ костровища, а более слабые — окружали их.
Когда вонь от костра достигла меня, Дины начали проклинать своих врагов. С дикими воплями и гоготанием, они направляли смерть и разрушения на тех, кого называли. Кто-нибудь старый и немощный или безрассудная ведьма, могли и пасть жертвой таких проклятий, но в основном они лишь тратили свое время. Все ведьмы обладали иммунитетом к подобного рода темной магии. Но я слышала, как они называли имя Какстона, верховного шерифа Кастера. Он заключил одну из них и теперь, они жаждали его смерти. Я понимала, что он едва ли протянет и неделю.
