А не сыграл ли он с ними шутку, этот загадочный Мало? Ведь он должен был доставить их туда, где есть вода! Да и как ему не поиздеваться над ними, когда от него требуют столь невероятных вещей. Лететь на другую планету, к тому же, наверное, в другой Галактике, проходить через подпространство и для чего все это?! Чтобы вымыть измазанную физиономию! Нет, такое может прийти в голову только чокнутым, вроде Нуми…
— Так вы называете это «чокнутая»? — тотчас раздался голос Нуми, подсказывая, что она снова подслушала его мысли. — Верно, я иногда бываю чокнутой. Но здесь есть живые существа. Потому Мало и не выпустил тебя с ножом. Взгляни на индикатор! Видишь, точка, показывающая состояние воздуха, — голубая, значит, можно спокойно дышать, но мы снимем шлем, когда найдем воду.
Знаки у него на часах постоянно менялись, очевидно отсчитывались минуты и секунды. Нуми повернула верхний ободок часов таким образом, чтобы светящаяся линия в середине циферблата своим концом указывала на Мало.
— Так, — сказала она, — направление возвращения установили. Если потеряемся, будешь идти по этой стрелке. Очевидно, нам придется далеко зайти, потому что Мало избегает садиться вблизи живых существ. И они, явно, живут в воде, раз он не сел неподалеку. Пошли!
С этими словами она уверенно двинулась в ту сторону, где над песком упруго подрагивал блестящий шелк голубого марева. Словно была уверена, что именно там найдет воду. Сапоги ее вздымали легкие облачка желтой пыли.
Ники, все еще чувствуя себя виноватым перед Мало, сделал шагов двадцать, обернулся и посмотрел на него. Таинственное существо пульсировало, непрестанно меняясь в цвете. Может, готовилось в отместку улететь и бросить их одних в этой жуткой пустыне?
— Не бойся, — тут же раздался в шлемофоне голое Нуми. — Он сейчас питается.
Ники робко напомнил ей об обещании не подслушивать его мысли, но она возразила ему таким тоном, словно была по меньшей мере лет на пятьдесят его старше:
— Здесь это просто необходимо. Неизвестно, какая глупость придет тебе в голову, а кроме того, нас могут подстерегать опасности. Догоняй, чего плетешься.
Ники несколько задели ее слова, но он тем не менее послушался. Он был выше ее на целую голову, но чувствовал себя ребенком, которого ведут удалять гланды.
Так они прошли больше тысячи довольно мучительных для Ники шагов. Дрожащее марево над горизонтом потемнело, стало темно-голубым и очень похожим на воду. Нуми бросилась вперед. Может быть оттого, что Ники все еще испытывал страх, он приказал себе идти сзади — нужно же прикрыть ее на случай опасности. И даже засунул руку в карман и нащупал там рогатку. Губы у него пересохли, и он пошел еще медленнее. Нащупал языком трубочку для воды и легонько нажал на нее. Струйка жидкости необычного вкуса брызнула ему в рот. Он чувствовал, что готов выпить целое ведро даже такой вот сладковатой пирранской воды.
Когда он наконец настиг Нуми, она сидела у воды, бесстрашно опустив в нее руки. Мелкие волны набегали ей на ноги. Мало не обманул их: не просто воду — целое море им предложил. Легкая зыбь убегала до самого горизонта и голубые волны сливались с голубизной бесконечно далекого неба. Нигде вокруг не было заметно ничего опасного.
Вид экспериментальной девочки, беспечно плещущейся в воде, заставил его напустить на себя важность, чтобы показать ей, что он способен думать и о серьезных вещах.
— Кхе, кхе, — прокашлялся он после столь продолжительного молчания. — Если это неизвестная планета, то мы должны ее исследовать. И записать свои наблюдения.
— Вот ты и записывай, — весело согласилась она. — Мой искусственный мозг и так все записывает. Потому я его и включила, а вовсе не для того, чтобы подслушивать твои мысли. Я тогда просто пошутила, но ты очень разозлил меня своим глупым ножом.
Николай молча проглотил и эту обиду и постарался войти в роль исследователя. Он стал записывать на диктофон:
«Мы находимся на пустынной планете. Нам не известно, в какой она звездной системе. Она вся покрыта песком. Здешнее Солнце краснее нашего. Очевидно, более старое. Или, может, более молодое. Вокруг нет никакой растительности, но есть вода. Большое озеро или море. Цвет воды такой же, как на Земле…»
Он наклонился и опустил левую руку в воду, затем взглянул на термометр.
«Вода теплее воздуха, который вполне пригоден и для людей, — продолжал он свой рассказ. — Но необходимо исследовать. Надо взять пробы воздуха, воды, почвы и исследовать все в лаборатории, а у нас нет никаких сосудов. Если на этой планете есть жизнь, то, очевидно, она сосредоточена в воде. Но пока ничего не видно. Нуми с планеты Пирра зашла в воду. Сейчас она медленно плывет лицом вниз, рассматривая дно…»
И тут его бесстрастность исследователя улетучилась.
— Нуми, — закричал он. — Немедленно возвращайся! Там могут быть акулы!
— Что это такое? — преспокойно спросила она.
— Огромные рыбы. Страшно кровожадные. Девочка продолжала медленно плыть, удаляясь от берега все дальше.
— Пока что я вижу какие-то растения на дне. И мелких животных, — радостно прокричала она. — Плыви сюда, знаешь, как интересно! Не бойся, в скафандре ты не утонешь, даже если не умеешь плавать.
Это он, Ники Буян не умеет плавать! Да он единственный во всей школе прыгал в бассейне с десятиметровой вышки!
Ее обидное предположение как бы подстегнуло его, он забыл об акулах и в красивом прыжке полетел с берега в воду. Жалко, девочка не могла его видеть, так как продолжала плыть, опустив голову в воду. Эластичный скафандр не мешал движениям, и Николай, сделав всего с десяток энергичных взмахов, настиг Нуми и обогнал ее. Только теперь он почувствовал прежнее беспокойство и подплыл к ней, чтобы в случае необходимости защищать ее. А чем защищать, когда у него даже ножик отобрали? Он посмотрел вниз.
Перед его глазами простирался волшебный мир.
Целые джунгли голубых, красных и оранжевых водорослей сонно покачивались словно в каком-то медленном танце. В этих зарослях стремительно носились взад-вперед тысячи небольших блестящих рыбок, без чешуи, с тупыми и широкими головами. Они вряд ли представляли опасность.
— Нуми, ты меня слышишь? — крикнул он.
— Конечно.
— Мало совсем правильно поступил, не разрешив мне взять нож. У нас на Земле тоже считается неприличным резать рыбу ножом.
Было неясно, поняла ли девочка его шутку, потому что в ответ она серьезно посоветовала ему:
— Наблюдай и диктуй! Раз мы представляем различные цивилизации, то, вероятно, и мир воспринимаем по-разному. Потом сравним наши наблюдения.
Как обычно, она была права, но Ники уже и не нуждался в особом приглашении. Чем дальше уносили их волны, тем оживленнее становилось внизу под ними. Появились уже более крупные рыбы, того же или почти того же вида. А вот то, что они делали, немало озадачило наблюдателей. Рыбы проворно устремлялись за своими меньшими собратьями и жадно откусывали хвосты у тех, кто не успел спастись бегством. Но бесхвостых рыб, похоже, это ничуть не тревожило. В свою очередь, они настигали еще меньших рыбок и сами откусывали у них хвосты.
«Может, они как земные ящерицы, — записал свои впечатления Ники. — Наверно, им не больно, когда у них откусывают хвосты, а потом, вероятно, у них отрастают новые».
Тем временем подводное сражение становилось все более ожесточенным. Сотни и тысячи существ, достигавшие порой более метра в длину, жадно пожирали друг друга, ничуть не смущаясь присутствием иноземных наблюдателей.
«Наверное, и тут в силе закон, согласно которому большие и сильные пожирают маленьких и слабых, — печально подытожил свои наблюдения Николай Буяновский. — Неужели так во всей Вселенной?..» — и крикнул:
— Нуми, давай уже выходить!
— Почему? Разве тебе не интересно?
— А что тут интересного! Только и знают, что кусать друг друга.
Среди разноцветных водорослей грузно зашевелились какие-то большие черные тени. Ники заволновался.
— Я вижу, — прозвучал у него в ушах спокойный голос девочки. — Не пойму только, собирается ли он на нас напасть? Никак не могу понять его намерений, похоже, они у него есть.
— О ком ты говоришь? — спросил Ники и заозирался по сторонам.
В следующий миг ему все стало ясно.
В двадцати метрах от них зиял проем подводной пещеры, из которой высовывалась огромная голова ужасающего вида. Только пасть существа, изогнутая дугой, была больше метра в длину. Эта пасть медленно открывалась и закрывалась, словно бы примериваясь, как поудобнее их проглотить. В пасти поблескивали два ряда острых, зеленоватых от воды зубов, которыми, пожалуй, можно было перерезать целую корабельную мачту. На, них глядели четыре выпученных лягушачьих глаза, расположенных в один ряд.
Вряд ли кому приятен взгляд лягушачьих глаз, но когда их к тому же четыре, а не два, и торчат они вот на такой голове, да вдобавок ко всему и размером гораздо больше, чем у лягушки, выражаемое ими любопытство может вызвать отнюдь не приятное ощущение.
