Эти тонкости успела рассказать облезлая кошка Вадику и Коське, когда они проходили первый отрезок пути. Филину, который охранял самый ответственный участок тюремного коридора — ту-пик у камеры пыток — десять минут назад раскры-ли глаза. Он оголил пост, а сме «ны караула еще не проводили.
Следующий пост был за углом.
Хотя король филинов и Ученый Секретарь дер-жали в тайне прев «ращение совы Гу в облезлую кошку, тайну эту знали все в королевст «ве. Длиные языки встречаются не только среди людей, и хо-рошо. Ни «кого не удивило появление кошки на по-сту номер два.
Здесь дежурил еще один угрюмый филин. Он сто какой-то раз про «мерял шагами узкий проход от главной решетки до холодной стены. Каждый раз, проходя мимо дверей камеры пленников, он с опаской поглядывал на них и еще громче твердил урок, заданный в школе.
— Мой король самый умный, самый справедли-вый. Мою жизнь, каж «дое перышко, каждую каплю крови я должен отдать по первому прика «зу, пото-му что мой король самый умный, самый справед-ливый. Я несу почетную службу, ем, сплю, а мой король каждую минуту думает обо мне, заботится обо мне, неразумном, потому что мой король са-мый справедливый, самый умный.
— Опять напутал? — остановила его облезлая кошка таким строгим голосом, словно поймала за совершением кражи или тяжкого государ «ственного преступления.
Филин до того испугался за свою дешевую жизнь, что забыл спро «сить у кошки пароль или хотя бы подумать — откуда она и куда идет без со-провождающего. Но инструкций так много, а го-лова такая мале «нькая, разве все упомнишь?
— Где напутал? — только и спросил он, часто моргая.
— Надо говорить: "самый умный, самый спра-ведливый", — поправила кошка и пригрозила. — Смотри у меня! Схватишь пару, неделю из наряда не вылезешь! Учишь, учишь вас и никакого толку.
— Угу, — согласился филин и вытянулся перед подсадной уткой. А она только этого и добива-лась.
— Закрой глаза и уши, — прозвучал приказ.
Филина приучили слушаться всех, кто умеет отдавать команды, и он беспрекословно подчи-нился. Его накрыли сетью, повалили на пол и рас-крыли глаза.
— Второй, — записал Вадик, когда и этот, полу-чив указания, уле «тел.
Облезлая кошка беспрепятственно шла в кара-ульную комнату. Лег «кость победы вскружила ей голову. Она осмелела до того, что поте «ряла бди-тельность и замурлыкала себе под нос веселую песенку:
В королевстве, где все тихо и складно…
Коська, Вадик и Пират, вжимаясь в шершавую стену, крались сле «дом.
Вдруг дверь за их спиной распахнулась и в ко-ридор выскочило шесть угрюмых филинов.
Заговорщики оглянулись и остановились в рас-терянности. Путь к отступлению был отрезан.
— За мной! — крикнул Коська и побежал вперед. Из караульной комнаты вылетел капитан с остат-ками своего от «ряда.
— Нас окружили! — затряс кулаками Вадик.
— Попались, голубчики! — торжествовал капитан. Он приплясывал на месте от восторга. Сколько благ упадет на его голову за раскры «тие заговора! Король непременно наградит его орденом "Мы-шиное ухо" или медалью "Мышиный хвост"! Ему выпишут дополнительный паек и по «жалуют при-глашением на королевскую охоту1 В один миг все эти сла «достные мысли пронеслись в капитанской голове. "Еще бы побольше шу «ма при задержании и полный триумф," — мечтал он и гадал — как устро «ить этот шум? Что же они, глупые, не сопротив-ляются? Может, самим напасть?
А Коська и Вадик шептались.
— Самое время ей продать нас, — Вадик искоса поглядывал на об «лезлую кошку, ожидая от нее подлости.
— Только бы она палочки не вынула, только бы не вынула, — как за-клинание твердил Коська. — У нее ясный взгляд.
— И туманное будущее, — напомнил Вадик.
— Предательством не развеет туман. У нее есть будущее только до тех пор, пока она с нами.
— Это у нас есть будущее, пока она с нами, — уточнил Вадик. — В противном случае придется начинать все сначала. Как хорошо, что мы не со-гласились взять о собой Светлячков. Хоть при-зрачная, но все же надежда.
— Чего они медлят? — недоумевал Кооька. — По всем законам военного времени давно пора свя-зать нас.
— Чего они медлят? — нервничал капитан. — Все нормальные бегле «цы давно бы уже попытались прорваться или напасть на нас. Я не мо «гу больше ждать, меня обвинят в измене.
Подобные мысли сверлили голову и облезлой кошке. Она еще не решила окончательно — как по-ступит. Что-то странное случилось с ней — ей ка-жется, что подобное уже случалось, когда после долгого хмурого дня вдруг тучи резко исчезают, яркое солнце заливает всю землю и горизонт раз-двигается. Еще полчаса назад не видно было вер «шины соседней горы, а теперь и на отдаленных горах каждая сосенка различима. Словно тот же самый мир стал иным, более красивым, болев до-рогим. И хочется на всю жизнь запомнить и со-хранить его именно просветленным, свободным от зла и подлости.
Как старое зимнее пальто, пропылившееся на чердаке много лет и намокшее, даже взгляду ка-жется тяжелым и холодным, но, испытав заботли-вые руки хозяйки, очистилось и полегчало, так и кошка ощу «щала наростающее освобождение. Грудь ее распирало, но, не в силах осмыслить свое новое состояние, она пока была занята больше со-бой, чем окружающим. А со стороны казалось, что она выжидает.
И капитан не выдержал. По его команде Кось-ка, Вадик и Пират были арестованы и в сопровож-дении стражи уведены в ближайшую свобод «ную камеру.
— Я вам покажу, как заговоры устраивать! — крикнул вдогонку ка «питан.
— Паука работа, — шепнул Вадик.
— Паука. А чья же еще? — откликнулся капитан. У него был отлич «ный слух. — Я бы сам не догадал-ся.
— Ты бы сам не догадался, — как автомат повто-рила кошка и вдруг очнулась. — И ты ему поверил? — спросила она.
— Еще бы не поверил! — надулся от важности капитан.
— Тогда и меня арестуй.
— Смелости не хватает, — чистосердечно при-знался он.
— Как ты глуп, — с нескрываемой иронией сказа-ла кошка. — Право, мне жаль тебя. — Она до того уверенно говорила, так правдоподобно качала го-ловой и причмокивала, что капитан не на шутку разволно «вался.
— Но-но, поосторожней в выражениях, — робко вставил он и отсту «пил на шаг, — я все же на служ-бе.
— Да, ты пока на службе, — жестко и вместе с тем насмешливо подтвердила кошка.
— Я не понимаю твоих слов.
— Сейчас поймешь! — облезлая кошка переходи-ла в наступление. — Известно ли тебе, кто я?
— П-п-подсадная утка, — голос капитана дрожал. Медаль и орден медленно уплывали от него.
— А чье задание я выполняю?
— К-к-короля.
— Кто дал тебе право вмешиваться в замыслы короля? Ты умнее его? Или с сего момента у нас новый король?
— Я-я-я…
— Конечно, ты! Кто же еще? Ты все испортил!
— Не виноват! Паук сказал мне…
— Что наплел тебе этот сплетник, расскажешь королю, если тебя захотят выслушать до того, как голова покинет твою шею.
У капитана опустились крылья, лапы подкоси-лись, а глаза напол «нились слезами.
— Паук… скотина… Хам, — гнусавил он.
— Нашему королю угрожает опасность! Ха-ха! Это сказал Паук?
— Откуда ты знаешь?
— И заговорщики — мальчишки, кот и я, — про-должала ошарашивать его кошка.
— Про тебя он ничего не говорил.
— А-а, еще лучше, — прошептала кошка, потирая лапы. — Пора с ним кончать. — Она вихляющей по-ходкой обошла вокруг капитана, презрительно ог-лядывая его с головы до лап, покрутила пальцем у виска и выплеснула на него горькую правду. — 'Ты попался в ловко расставленаные сети. Тебя опута-ли! Если б ты знал, как приятно мне видеть оду «раченного капитана. Так тебе и надо! Мне бы ра-доваться, но в эти минуты паук добрался до коро-левских покоев и опутывает нашего са «мого умно-го и самого справедливого короля.
— Н-нет!
— Да! Ты выскочил со своими болванчиками и сорвал мне выпол «нение задания!
— Н-нет!
— Мальчишки наконец-то согласились вернуть королю волшебные слова, — сообщила кошка. — Я не забуду доложить королю, как верно здесь ему служат.
— Пожалей, не губи! — взмолился капитан.
— Никогда! — отказала кошка. — Погибай сам.
— Я исправлюсь, — упрашивал капитан.
— Как!
— Не знаю. Прикажи что-нибудь. Ты же умная!
— Мне совсем не хочется выручать тебя. Вы, ка-питаны, такие не «благодарные. Никто из вас не по-мог мне, когда я попала в беду. Вы все отверну-лись от меня, подлизы! Что, не так?
Увы, капитану нечего было сказать в свое оп-равдание.
— Сейчас ты влип и готов у меня в ногах валять-ся, — в каждом слове, сказанном кошкой было столько презрения, что, казалось, тот, кому все это предназначалось, провалится сквозь землю.
— Готов, — признался капитан. — Только намекни. Теперь она знала, что ей делать.
