Сандра уснула.
– Нильс, вызови Вана. Он должен помнить об этих скалах.
Но сначала в динамике возник голос Иерихонского:
– Как Сандра?
– Сандра спит, – ответил Нильс. – Чего ты беспокоишься? Димов сказал, что все в порядке, а ты беспокоишься…
Купол содрогнулся, земля на мгновение ушла из-под ног, и диагност откатился от стола, натянув провода и щупы. Сандра застонала. Димов кинулся к столу, возвращая диагност на место и прикрывая телом Сандру, будто опасался, что сверху посыплются камни.
– Что? Что там у вас? – крикнул Иерихонский тонким голосом.
– Ничего особенного, землетрясение продолжается, – отозвался Нильс. – Где Ван?
Иерихонский, передавая микрофон Вану, сказал:
– Они не представляют, каково мне здесь, когда ничего не можешь сделать.
И его голос пропал, растворился в тишине купола.
– Ван, – произнес Нильс, – ты знаешь две скалы в двадцати милях к юго-западу от убежища?
– Что-то не припомню. Мы примерно в этом квадрате. Но не помню. На карте их нет?
– Мы же месяц назад туда с тобой летали! – воскликнул Пфлюг.
– Прости, Ганс, – спокойно ответил Ван. – Месяц назад мы с тобой летали к северу от убежища. Ты собирал свои ракушки.
– Но приблизительно ты ту точку представляешь? – спросил Нильс.
– Двадцать миль?.. В пределах десяти миль от нас. Я подниму катер повыше, они должны быть на локаторе… Может, кто из птиц знает?
– Вызови птиц, – предложил Димов. Он освобождал Сандру от приборов.
– Зачем их вызывать, – сказал Нильс, – птицы здесь.
– Они здесь, – подтвердил Павлыш. – Один биоформ со мной прилетел. Тот, который Сандру нашел. А рацию он выкинул.
– Павлыш, вы сейчас свободны? Выйдите наружу, спросите у них про скалы.
Павлыш натянул маску.
Все три птицы сидели на большой плоской скале неподалеку от купола и тихо переговаривались, поворачивая изящные головки. Над ними поднималась черная кривая гора, окутанная дымом и окаймленная оранжевым сиянием. Давно Павлышу не приходилось видеть такого сказочного зрелища. Похоже было на скандинавскую сагу – громадные белые птицы, вулкан и голый холодный берег.
Увидев Павлыша, птицы поспешили навстречу.
– Как Сандра? – спросила одна из них.
– Сандра пришла в сознание, – ответил Павлыш, – и сообщила Димову, что подводников завалило в каком-то гроте в двадцати милях отсюда к юго-западу. Там должны быть скалы. Две из них поднимаются над водой. Но Ван таких скал не помнит.
– Там нет скал, – подтвердила вторая птица. – Мы весь этот район облетали. Ты не видел там скал, Сен-Венан?
– Нет, Алан, – ответила вторая птица. – Никогда не видел.
Алан обернулся к третьей птице.
– А ты?
Третья птица сказала:
– По-моему, я видела там два рифа. Они появляются только в отлив. Самые верхушки между волн.
– Спасибо, Марина, – сказал Алан.
– Марина? – повторил Павлыш. – Марина?
Но птица резко взмахнула крыльями и взмыла вверх к дымовой туче.
– Марина Ким? – спросил Павлыш у Алана.
– Да. Так что же вы теряете время?
… Три белые птицы летели впереди флаера, чуть выше его. От обилия вулканического пепла воздух стал красноватым, зловещим, и крылья птиц отсвечивали пожаром.
Одна из птиц была Золушкой, которая переменила обличье и не хотела, чтобы Павлыш об этом узнал…
– Кто пойдет с аквалангом? – спросил Нильс.
Он занимал середину кабины, а остальные сидели вокруг, словно окружали громадный праздничный пирог. Нильс отмел все возражения Димова, который опасался, что ему будет трудно работать под водой:
– Вы без меня вряд ли сможете разобрать завал и пробиться вглубь. Вы будете взрывать скалы? Вы будете их разбирать голыми руками? Или будете ждать, пока с диспетчерской планетоида вам перекинут подводного робота?
– У нас есть свой. Его можно смонтировать, если нужно, за несколько часов.
– Вот именно. Несколько часов. И привести его туда на катере. И он в результате примется за работу, когда будет уже поздно.
– Ты прав, Нильс, – согласился Димов.
– А Марина давно на станции? – спросил Павлыш через минуту.
– Она новенькая, – сказал Димов. – Месяц как в небе.
Внизу показался катер.
Катер рассекал волны, выставив над ними голову-рубку.
Павлыш сказал Вану по рации:
– Иди на самом малом ходу.
– Зачем?
– Я сяду к тебе на палубу.
– Вряд ли это возможно.
– Другого выхода нет.
Птицы летели высоко, казались белыми точками под пурпурным потолком облаков. Потом пошли вниз и в сторону.
– Павлыш, – сообщил Алан, – две скалы над самой водой в полутора километрах от тебя. Мы идем вниз. Смотри.
– Хорошо, – ответил Павлыш. Он стал постепенно снижаться, чтобы уравнять свой ход со скоростью катера. – Ровнее иди, – предупредил он Вана.
– Как по ниточке, – отозвался Ван.
– Держись!
Флаер опустился на палубу катера за рубкой. Палуба была мокрой и покатой с боков. Павлыш выпустил страховочные ноги флаера, и рубчатые присоски сжали бока катера.
– Некоторое время удержусь, – бросил Павлыш сидящим в кабине. – Откройте нижний люк.
Нильс спрыгнул на палубу первым и, аккуратно переставляя конечности, пошел к рубке. Щупальца свисали по бокам панциря – ими Нильс подстраховывался. Он не умел плавать и пошел бы на дно камнем. А глубина здесь немалая. Катер с сидевшим на нем, словно всадник, флаером не спеша летел над волнами.
Павлыш поднял голову, разыскивая птиц. Но не увидел их.
Гогия замер у люка, не зная, что делать дальше. Пассажиры по очереди скрылись в рубке. Павлыш спросил Вана:
– Все благополучно?
– Да.
– Дай мне Димова.
– Я слушаю тебя, Слава.
– Я хотел бы пойти вниз с Нильсом. Я хороший ныряльщик, сильнее многих. Могу пригодиться.
– Нет, – решил Димов, – оставайся, где ты есть. Может получиться, что ты будешь нужнее как пилот, чем как ныряльщик.
Павлыш включил двигатель. Флаер, присев от напряжения, оторвал ноги от покатой спины катера и резко взмыл вверх.
Катер скрылся под водой.
Поднявшись на сто метров, Павлыш разглядел белые буруны, в центре которых черными точками торчали вершины скал.
Павлыш вызвал Алана. Рация была только у него.
– Скажи спасибо Марине. Она вывела нас точно к месту.
Ему хотелось лишний раз повторить это имя. Он вдруг понял, что никакого шока, ужаса, отвращения, боли – ничего подобного не испытывает. То ли был подготовлен к такому повороту событий за последние сутки, то ли прав все же Димов: биоформ остается человеком, только экзотически одетым. Марину было жалко. Полгода назад… полгода назад она уже начала биоформирование. И почему-то ей надо было обязательно встретить того человека на Луне, того капитана, который не захотел ее увидеть. Может быть, тот капитан предпочел отказаться от Золушки в хижине. Понятно, что она считала себя преступницей. Сбежала из института… ее вообще могли снять с эксперимента.
Павлыш услышал голос Димова:
– Они здесь, под осыпью.
– Вот видишь, – сказал Гогия, – я в этом не сомневался.
– Слушай, Павлыш, – произнес Димов, – мы сейчас на глубине сорока двух метров. Ван остается в катере. Мы с Нильсом выходим к оползню. Иерихонский будет страховать нас снаружи. На всякий случай включи запись, регистрируй все наши движения.
– Ясно, включаю запись.
– Мы выходим.
Далеко им идти до завала? – спросил Павлыш Вана.
– Нет, я их отлично вижу.
Павлыш представил себе эту сцену. Катер завис у самого дна над камнями, среди обломков кораллов и перепутанных водорослей. Рядом с катером в нескольких шагах Иерихонский. Луч его шлемового фонаря высвечивает сутулого Димова в облегающем оранжевом скафандре и уверенно шагающую впереди черепаху.
– Мы дошли до осыпи, – продолжал Димов. – Нильс ищет вход. Здесь должна быть трещина, сквозь которую выбралась Сандра.
Наступила длинная пауза.
Павлыш связывался с островом. Там все было по-прежнему. Сандра спала. Пфлюг ответил, что положение в кратере стабилизировалось. Идет вязкая лава. Если скорость истекания сохранится прежней, то к утру площадь острова значительно увеличится. Лет через сколько-то можно будет сажать здесь цитрусовые.
Гогия оторвался от своих приборов, сел рядом с Павлышом.
– Все-таки я не завидую Иерихонскому, – сказал он. – Любить женщину, которая, в сущности, наполовину рыба…
– Но она всегда может вернуться в прежнее состояние.
– Трудно. Она же не совсем биоформ. Подводников готовили еще до Геворкяна. К тому же она и не захочет. Сандре нравится ее жизнь. Она помешана на океане. Когда-нибудь вам наверняка расскажут их историю. Очень романтично. Они познакомились, когда Сандра уже работала на Наири. Она прилетела как-то к нам в Тбилиси на конференцию, там встретила Иерихонского… ну и представляете… Он, когда все узнал, пытался ее отговорить. Безрезультатно. Так что же вы думаете: в результате он сам перешел работать на Проект, чтобы быть рядом.
