— Значит, сегодня утром в свой стеклянный шар я поймала людей!
— Не беспокойся. Я видел, как Арчимбольдо их в канал выпускает. А оттуда они как-нибудь доберутся к себе домой.
— Теперь я понимаю его слова, когда он сказал, что призракам будет неплохо на воде. — Она глубоко вздохнула. — Арчимбольдо все знает! Он знает правду!
— Ну и что ты теперь сделаешь? Спросишь его напрямик?
Она пожала плечами:
— Почему бы и не спросить?
Мерле не успела больше ни о чем подумать, потому что окошко в канале вдруг тихо заколыхалось. Она внимательно вгляделась и увидела, как на воду наплывает густая тень.
— Это ведь… — Она оборвала себя на слове, сообразив, что тень не мираж, а отражение какого-то предмета.
— Назад! — Серафин тоже увидел тень.
Они скользнули обратно в переулок и плотно прижались к стене дома.
Слева от них над самой водой летело нечто огромное. Это был лев с широченными крыльями, но перья на них, как и туловище, были каменные. Размах крыльев почти равнялся ширине канала. Лев летел едва слышно, лишь его мощные крылья мерно шелестели, будто кто-то тяжко дышал. Серафина и Мерле обдало прохладным ветерком. Кажущиеся тяжесть и массивность льва были обманчивы: он был легок как пух и летел как птица. Его передние и задние лапы были подогнуты, челюсти сомкнуты. В глазах светилось что-то более разумное, чем просто понятливость обычных животных.
На спине льва сидел грозный всадник. На нем был мундир из черной кожи с металлическими заклепками. Это был лейб-гвардист Совета дожей, воин из личной охраны высших правителей города. Такие стражники не часто встречались на улицах, но их появление обычно не предвещало ничего хорошего.
Лев со своим всадником скользнул мимо переулка, не заметив ребят. Мерле и Серафин боялись дышать, пока свирепый летучий зверь не удалился на достаточное расстояние. Осторожно выглянув из переулка, они увидели, как лев взмыл в воздух над каналом и полетел, описывая круги над крышами домов. Через минуту он скрылся из виду.
— Кружит, — определил Серафин. — Наверное, тут неподалеку тот, кого он охраняет.
— Кто-то из правителей-дожей? — прошептала Мерле. — В такое позднее время? В таком квартале? Не может быть, они вылезают из своих дворцов только по очень важным делам.
— Да, но летучих львов в городе очень мало. Те, которые еще остались, всегда рядом со своими хозяевами. — Серафин шумно вздохнул. — Кто-то из дожей должен быть поблизости.
Будто в подтверждение его слов из темного ночного неба донеслось рыканье летучего льва. Ему ответил рычанием второй лев. Затем третий.
— Их много. — Мерле недоуменно покачала головой. — Что им здесь надо?
Глаза у Серафина блестели.
— Это мы сейчас узнаем.
— Львов ты не боишься?
— Я уже не раз от них удирал.
Мерле не могла понять, хвалится он или говорит правду. Наверное, и то и другое. Ведь она его еще совсем мало знает. Инстинкт подсказывает, что ему можно доверять. Нужно доверять — ничего другого ей не оставалось, так как Серафин уже бежал к концу переулка.
Она припустилась вслед, пока наконец с ним не поравнялась.
— Ненавижу за кем-нибудь бегать.
— Иногда это самое правильное решение.
Она хмыкнула:
— Еще больше ненавижу, когда мне навязывают чужое решение.
Он остановился и взял ее за руку.
— Ты права. Сейчас нам надо действовать сообща. Опасность грозит немалая.
Мерле перевела дух.
— Я не из тех девчонок, которыми командуют. И не обходись со мной, как с ними. И еще — я совсем не боюсь летучих львов.
«Понятно, не боюсь, — досказала она про себя. — Мне еще никогда не приходилось от них удирать».
— Ладно, сейчас не время обижаться.
— Я и не обижаюсь.
— Как сказать.
— А ты все время задираешься.
Он усмехнулся:
— Профессиональная болезнь, отвлекаю людей.
— Хвастун! Ты ведь больше не вор. — Она побежала дальше, махнув ему рукой. — Пошли быстрее. Иначе не будет нам сегодня ночью ни львов, ни дожей, ни приключений.
Теперь ему пришлось ее догонять. Ей почему-то казалось, что он испытывает ее на смелость. Решится ли она сделать то, на что решился он? Не побоится ли свистящих крыльев в ночном небе и пойдет ли вместе с ним на опасное дело? Да, она себя еще покажет… Ему за ней не угнаться! По крайней мере в данную минуту.
Мерле мчалась на всех парах вперед, завернула в очередной раз за угол, все время поглядывая наверх, на небо между крышами, но вскоре замедлила шаг и стала осторожно красться вдоль домов. Здесь уже становится опасно, их могут обнаружить. Только неизвестно, грозит опасность с неба или таится за дверью какого-нибудь дома?
— Вон, посмотри на тот дом, — прошептал Серафин.
Он показал пальцем на двухэтажный домик с одной дверью и двумя наглухо закрытыми окнами. Он походил на флигель для обслуги соседнего барского дома тех времен, когда венецианские здания блистали богатством и роскошью. Позже даже дворцы стали так же безлюдны, как дома на канале Изгнанников и во многих других местах. Там не селились даже бродяги и нищие, которым было не под силу отапливать зимой огромные залы. С начала осады топлива в городе стало не хватать, и люди разбирали на дрова брошенные городские строения, рубили деревянные стропила и балки и в холодные месяцы топили печи.
— А что там, в доме? — тихо спросила Мерле.
Серафин не стал объяснять, а просто кивнул в сторону крыши. Мерле пришлось признать, что у него необыкновенно зоркие глаза: на самом краю крыши темнела каменная лапа, впившаяся когтями в черепицу. С улицы нельзя было увидеть льва, который притаился где-то там, во мраке. Но Мерле не сомневалась, что острый взгляд зверя пронизывает тьму улиц.
Серафин и Мерле стояли под козырьком входной двери дома напротив, и сверху их не было видно, но если бы они надумали перебежать к этому двухэтажному домику, их бы непременно заметил хищный страж.
— Надо пробраться в домик с задней стороны, — сказал Серафин.
— Нельзя. Там дом выходит прямо к каналу!
Мерле прекрасно ориентировалась в узких переулках города. Она точно знала, что здесь со стороны канала стены домов уходят под воду и нет никаких пешеходных дорожек.
— И все-таки мы туда пролезем, — сказал Серафин. — Верь мне.
— Как другу или как мастеру-вору?
Он промолчал, наклонил голову набок и испытующе посмотрел ей в глаза. Затем протянул руку.
— Друзья? — спросил он опасливо.
Она крепко пожала его руку:
— Друзья.
Серафин не мог скрыть радости.
— Тогда как мастер-вор скажу тебе, что мы обязательно влезем в тот домик. А как друг… — Он немного поколебался и продолжал: — Как друг обещаю, что в беде я тебя не оставлю, что бы сегодня ночью ни случилось.
Он не стал ждать ее ответа, а повел за собой в тот же темный переулок, из которого они вышли. Потом им пришлось опять пробираться через туннель, по каким-то задворкам и руинам заброшенных домов.
Не прошло и получаса, как они уже тихо, шаг за шагом продвигались по узкому карнизу над фундаментами домов со стороны канала. Под ними внизу плескалась черная вода. Впереди, метрах в двадцати, вырисовывалась на фоне темного неба арка моста. На середине арки стоял лев с вооруженным всадником. Всадник сидел к ним спиной. Но даже если бы он обернулся, едва ли заметил бы их во мраке.
— Только бы лев нас не учуял, — прошептала Мерле. Она, как и Серафин, старалась плотнее прижиматься к стене. Карниз был не настолько широк, чтобы гулять по нему, как по дорожке. Надо было держать равновесие и вдобавок не выпускать из виду стражника на мосту.
Серафин чувствовал себя на карнизе гораздо увереннее. Он привык входить в чужие дома не самым обычным способом: сначала влезал как вор, а позже как тайный посыльный Умберто, но старался не показывать Мерле своего умения и не торопить ее.
— Почему солдат не оборачивается? — процедил сквозь зубы Серафин. — Мне это не нравится.
Мерле была ниже его ростом, и потому ей было лучше видно, что происходит под мостом и еще дальше. Оказалось, что с той стороны к мосту приближается лодка. Мерле шепнула Серафину о своем открытии.
— Но всадник совсем не тревожится. Он как будто даже ждет эту лодку!
— У них секретная встреча, — предположил Серафин. — Я такое и раньше видел. Дож встречается со своим фискалом. У дожей повсюду есть осведомители: и во дворцах, и на рынках.
Мерле в эти минуты думала о другом.
— Много нам еще осталось ползти?
Серафин вытянул шею.
— Еще метра три — и мы будем под окном. Если оно не заперто, пролезем в дом. — Он обернулся к ней. — Ты можешь разглядеть, кто там, в лодке?
Мерле напряженно всматривалась, надеясь по одежде опознать человека, стоявшего на носу лодки. Но человек, как и два гребца позади, был в черном плаще с капюшоном. Ничего в том не было странного, если принять во внимание холодное ночное время, но Мерле при виде этих темных фигур почему-то стало не по себе. Может, страх родился сам собой, а может, оттого, что лев на мосту угрожающе скреб лапой?
