— Не беспокойтесь, мадам, — сказал Пак с усмешкой. — Я буду хорошо себя вести. Кроме того, меня даже не заметят рядом с этими двумя и их прическами.
Вдруг у него выросла ослиная голова. Он заржал и забрызгал Сабрину слюной.
— Пак, прекрати свои проделки хотя бы за столом! — учительским тоном сказала бабушка Рельда.
— Просто мне нужно подготовиться, — сказал он, снова принимая свой нормальный облик.
Сабрина готова была умереть от стыда: даже когда он вел себя отвратительно, всё равно он был ужасно красив.
Пак взглянул на Сабрину, стиравшую с лица слюни.
— Слышь, уродина, это у тебя лицо такое или шею так раздуло?
Сабрина пришла в ужас. Он что, считает ее уродиной? И зачем он сказал это при сестре и бабушке?
И вдруг до нее дошло: этот сидящий напротив красавчик остался прежним Паком — то есть пакостником, который подстроил так, чтобы она свалилась в чан с клеем, и который подложил тарантула ей в постель. Пак, сколько его ни мой и ни причесывай, всё равно останется Паком.
— Что за чушь! — сказала она бабушке. — Ты посылаешь его охранять нас из-за каких-то отпечатков Алой Руки, но ведь и так понятно, что всё это — его рук дело.
— По-твоему, это я весь дом так разукрасил? — спросил Пак.
— А кто же еще?! — воскликнула Сабрина. — Разве не ты король всех пакостников? Ты же вон как разозлился, когда бабушка послала тебя за Вдовой. Вот и решил отомстить, чтобы всех напугать. Почему бы к твоим обычным выходкам не добавить немного страшилок?
— Совсем спятила! — огрызнулся Пак. — Видно, от клея с пахтой у тебя не только волосы склеились, но и мозги…
— А я ему верю, — заявила Дафна. — Он всегда признаётся, когда нахулиганит. Он же этим так гордится.
Сабрина обернулась к ней, кипя от злости. Опять она заодно с Паком? И это ее родная сестра!
— Ну а я горжусь своим хуком справа, — крикнула Сабрина, не сводя глаз с Пака. — Могу прямо сейчас продемонстрировать, если, конечно, не побоишься подойти поближе.
— Lieblings! — услышали они бабушкин окрик; лицо ее пылало, ноздри гневно раздувались. — Хватит кричать!
— Он же первый начал! — возмутилась Сабрина.
— Это всё она! — снова заорал Пак.
— Пак идет с вами в школу, — отрезала бабушка. — Прения окончены.
Все замолчали, уткнувшись каждый в свою тарелку.
— Кстати, зефиринка, — нарушив тишину, обратился к Дафне Пак, — сколько ты сегодня утром бородавок обнаружила?
Малышка закатала рукава и показала ему обе руки.
— Ни одной!
— Плохо, — вздохнул Пак.
— Почему?
— Да потому, что, если бы они у тебя появились, значит, это маленькие бородавки. Помазала бы их мазью, и через пару дней они бы исчезли. А настоящие, здоровенные бородавки проявляются не сразу, они зреют. Дня два или три. А потом вдруг как вскочат — на носу или на шее, и без хирурга от них не избавишься.
Дафна взвизгнула и, выскочив из-за стола, помчалась вверх по лестнице — в ванную.
— На этот раз поскреби получше! — крикнул ей вслед Пак.
— А сможет ли господин охранник проследить за нами двумя одновременно? — спросила Сабрина. — Мы же с Дафной в разных классах.
— Пак будет охранять тебя, Сабрина. А о Дафне позаботится Белоснежка, — ответила бабушка. — Снежка — хороший друг, она сама вызвалась присмотреть за твоей сестрой. С ней она будет в безопасности.
— Не беспокойтесь, мадам. Я не дам эту особу в обиду, — бахвалясь, сказал Пак.
* * *
Бабушка Рельда, мистер Канис и Пак направились к директору Гамельну, чтобы договориться о зачислении «его королевского величества» в шестой класс. Бабушка решила, что, поскольку Пак был вечножителем и решать этот вопрос должен вечножитель, обращаться к мистеру Шипшенку вообще не стоит. Сабрина была на все сто уверена, что Пак — полный дебил, поэтому даже не представляла себе, как бабушка отреагирует, если директор вдруг запишет его в младший класс.
Она заверила бабушку, что дойдет до своего класса сама, но едва не пожалела о своем решении, когда кто-то вдруг схватил ее сзади и поволок в туалет для девчонок. Она обернулась, готовая ударить напавших на нее, но увидела свою одноклассницу Беллу. В руках у девочки были расческа и лак для волос.
— Тебе срочно требуется помощь, — сказала светловолосая Белла, подводя Сабрину к зеркалу. — Что это у тебя с волосами? — удивилась она и стала расчесывать ей волосы.
— Долгая история, — смущенно ответила Сабрина.
Ловко орудуя расческой, Белла распрямила непослушные курчавые пряди и, закрепив лаком, стянула их розовой резинкой.
К удивлению Сабрины, на то, чтобы привести в божеский вид, у Беллы ушло буквально несколько секунд, тогда как она сама не могла справиться со своими волосами уже два дня.
— До обеда продержится, — сказала Белла, протягивая Сабрине расческу и баллончик с лаком. — А потом обратишься к профессионалу.
— Спасибо тебе, — поблагодарила одноклассницу Сабрина; она была на седьмом небе от счастья.
— Не за что, — ответила Белла. — Просто ты сидишь прямо передо мной, а мне из-за твоей шевелюры ничего невидно.
Сабрина рассмеялась. Как здорово, что Белла помогла ей!
Тут прозвенел звонок.
— Пошли в класс, — сказала Белла, — а то наша Старая Алебарда развопится, что мы опоздали.
— Ты разве не знаешь? — спросила Сабрина. — Его же убили вчера вечером.
— У тебя, видно, от лака все мозги слиплись. Я ее только что видела, пару минут назад она шла по коридору.
— Ее? Но ведь у нас был он? — ничего не понимая, возразила Сабрина, но Белла уже выскочила из туалета.
Сабрина шла по коридору, готовясь к тому, что увидит на лицах учеников печаль или даже смятение, когда им сообщат, что их учитель погиб. Наверное, и панихида будет, чтобы почтить память умершего. Школа, наверное, уже пригласила психологов-консультантов, чтобы детей утешали, отвечали на их вопросы. Потом все подпишутся под посланием с соболезнованиями жене мистера Брюзгнера и его родным. Но, войдя в класс, она не увидела ни слез, ни даже хотя бы одного печального лица.
Дети вели себя так, будто ничего не произошло. Они были такие же вялые и полусонные, как и вчера. Сабрину это потрясло. Конечно, мистер Брюзгнер был не подарок, но все-таки он был человеком, да еще умер такой ужасной смертью. Разве никому до него нет дела?
В полном смятении Сабрина села на свое место и оглядела класс. Может, кому-то из одноклассников не по себе и они захотят поговорить? Но только Белла улыбнулась ей, подняв вверх большой палец: прическа, мол, что надо!
«С ума все сошли, что ли? — подумала Сабрина. — Еще и суток не прошло, как в этой комнате умер человек, а они ведут себя так, будто ничего особенного не случилось…»
В класс вошла невысокая, довольно полная женщина и положила стопку книг на стол мистера Брюзгнера. Ее огненно-рыжие волосы были взбиты в высокий начес, а лицо покрыто таким густым слоем макияжа, что казалось, она накладывала его при помощи ружья для пейнтбола. Что-то в ее чертах показалось Сабрине удивительно знакомым.
— Доброе утро, дети, — сказала она. — Вчера мы учили переходные глаголы. Сдавайте домашнее задание. Посмотрим, правильно ли вы всё поняли.
Сабрина даже растерялась. Какое еще домашнее задание!
— Разве Брюзгнер задавал что-то на дом? — спросила Сабрина у сидевшей рядом полусонной девочки.
— Кто-кто? — переспросила та, передавая свою тетрадку сидящему впереди ученику.
Учительница, оглядывая класс, внимательно изучала лица своих подопечных. При виде Сабрины ее улыбка сменилась злой гримасой. И Сабрина тут же узнала ее. Она видела ее на балу в особняке мэра, куда они с Дафной пробрались тайком. Это же Королева Червей!
— Гримм, — рявкнула учительница, — быстро ко мне! На два слова.
Сабрина нехотя выбралась из-за парты и подошла к ее столу. До сих пор она знала про нее только то, что написано в сказке «Алиса в Стране Чудес», — когда ее величество бывала не в духе, головы ее подданных так и летели с плеч долой. Сабрина посмотрела ей в глаза, и на минуту девочке почудилось, что следующей на плахе запросто может оказаться ее собственная голова.
— Детка, мне всё понятно, — понизив голос, сказала королева.
— О чем вы?
— Ты явилась сюда, чтобы шпионить за мной, — заявила учительница. — Что ж, только передай своей бабуле-горбуле, что она зря тратит время.
— Ничего я не шпионю! — возмутилась Сабрина. Как смеет эта королева обвинять ее в таких вещах?
Она ведь даже не знает Сабрину!
— Как же! Вас, Гриммов, бесит, что мы, вечножители, работаем с детьми — с обычными детьми обычных людей.
— Ничего подобного, клянусь вам! Но мне одиннадцать лет, и я обязана ходить в школу. По закону! — повысила голос Сабрина.
Оглянувшись, она заметила, что даже самые заспанные одноклассники стали прислушиваться к их разговору. От гнева и смущения Сабрину бросило в краску.
