—А четвертая, девочка, которая сидела рядом с тобой? Ты ее не помнишь? — насторожился «доктор Айболит», пристально глядя на Глеба.
—Кроме нас, там больше никого не было, — чеканя слова жестко ответил Глеб, в его глазах появился недобрый огонек, но он тут же опустил голову, чтобы этого не заметили присутствующие. «Это конечно глупо, отрицать очевидное, но иначе я не могу. Я им ничего не скажу про Ленку, пусть считают меня сумасшедшим. Иначе это будет как предательство», — быстро подумал Глеб.
—Отлично, думаю, на сегодня хватит, — он сделал знак рукой глебиному врачу, чтобы тот немедленно прекратил разговор, — пойдемте, Лев Павлович.
—Да, наверно, действительно достаточно, — закивал врач и поднявшись пошел к двери вслед за Виктором Ивановичем.
—А можно меня отсюда к другим ребятам перевести? — спросил им вслед Глеб, — тут одному очень скучно, а спать я больше не хочу.
«Доктор Айболит» вопросительно посмотрел на Льва Павлович, так как он заведовал отделением. Тот лишь неопределенно пожал плечами.
—Вот что, мы обсудим этот вопрос, а пока почитай книжки, — сказал профессор на прощание и закрыл дверь. Глеб опять лег на кровать и стал рассматривать потолок, пытаясь проанализировать весь разговор и понять, правильно ли он себя вел.
В это время по коридору шли оживленно споря, беседовавшие с ним врачи.
—Ну вот, славненько, прогресс налицо, — весело говорил Виктор Иванович, — кризис миновал, теперь с утра назначьте антидепресанты, а вечером — легкое снотворное, и через месяц он у нас будет как новенький. Но не надо только вызывать в нем чувство вины. Это может все испортить.
—Понимаю вас, но меня настораживает ответ на последний вопрос, — возразил Лев Павлович, — мальчик упорно твердит, что в бункере их было трое. Этого я не могу понять. Может лучше продолжить терапию психотропными средствами, а параллельно назначить препараты улучшающие память? Но мне кажется, не в памяти дело… Он прекрасно все помнит, но почему-то отказывается признать такой очевидный и простой факт.
—Главное, мы вытянули его в реальный мир, — ответил «доктор Айболит», — а с этой девочкой действительно не все понятно. Но ничего, мы в самом начале лечения, а уже добились хороших результатов. Кстати, как насчет просьбы перевести его в общую палату?
—Вообще-то я не против, думаю, это окажет положительное воздействие. Позволит отвлечься от неприятных мыслей и воспоминаний, — высказал свое мнение Лев Павлович.
—Вот что, сегодня же и переведите! Чего ждать понапрасну, — распорядился Виктор Иванович, — ну все я пошел, завтра меня не будет, а вот в среду обязательно приду посмотреть как у вас тут дела.
—До свидания, — попрощался Лев Павлович и пошел в свой кабинет, сделать очередную запись в «истории болезни» Глеба Брусникина.
После обеда пришла медсестра и сказала, что Глеба переводят в общую палату, чему он очень обрадовался. Скука в «пенале» становилась нетерпимой.
—В первую или во вторую пойдешь? И в той и в другой койки свободные есть, — доброжелательно спросила медсестра, — в первой ребята помладше, во второй постарше, — пояснила она различие палат.
—А где Кира, то есть Кирил лежит? — спросил Глеб и попросил, — меня туда же переведите.
—Хорошо, — улыбнулась медсестра, и хитро прищурилась, — а ты откуда его знаешь? Небось уже навострился замок открывать и гулял по отделению?
—Да, — честно ответил Глеб, — зубной щеткой, это просто.
—В следующий раз не надо так делать, а то я эту твою «отмычку» отберу, — предупредила она, — если тебе что-то понадобиться, то ты меня дождись или позови кого-нибудь через дверь, здесь часто по коридору врачи или санитарки ходят.
—Что даже в туалет самому пойти нельзя? — возмутился Глеб.
—Даже в туалет, — более строгим тоном ответила медсестра, — самому по отделению ходить нельзя. Правила у нас такие.
—Ладно, — соглашаясь кивнул Глеб, а про себя решил что здесь довольно дурацкие порядки.
—Ну тогда собирай вещи и пошли, давай-ка я тебе помогу, — заботливо сказала медсестра. Собственно собирать особо было нечего. Пакет с туалетными принадлежностями, пакет с фруктами, книжки — вот собственно и все глебины вещи.
—Э-э-э, — протянул нерешительно Глеб, обращаясь к медсестре, — а может я в свою одежду переоденусь?
—Нет, — категорично заявила она, — врач это запретил. Сказал об этом особо. Походи пока в пижаме, ты не беспокойся здесь многие ребята в таких ходят, и теплая она, не простудишься.
—Хорошо, — пожал плечами Глеб. Почему не хотят отдавать его одежду, он так и не понял. Они вышли из палаты и пошли по коридору. Не доходя до столовой, откуда доносились мальчишечьи голоса и стук алюминиевых ложек о тарелки, медсестра открыла одну из дверей и пропустив вперед Глеба, зашла сама. Общая палата отличалась большими размерами, в ней стояло около двадцати кроватей. Все они были аккуратно заправлены как в пионерском лагере. Медсестра провела его между ними к кровати у самого окна и показала рукой на тумбочку рядом.
—Можешь свои вещи туда положить, у нас тут тумбочек не хватает, так что придется одну на двоих делить, — объяснила она, — а еду сюда давай, положу в шкафчик на кухне, в полдник получишь.
Глеб отдал ей пакет с фруктами, а сам открыл дверцу и заглянул в тумбочку. Там лежали чьи-то вещи. Глеб поверх них бросил пакет с зубной щеткой, мылом, пастой и расческой, потом закрыл дверцу, а книжки положил на самый верх, чтобы легко можно было дотянуться не вставая с постели.
—Ну ладно, давай ложись, — сказала медсестра направляясь к двери, — сейчас ребята с обеда придут, и до четырех — тихий час. Полдник тебе сюда принести или со всеми пойдешь в столовую.
—В столовую пойду. Я уже хорошо себя чувствую, — ответил Глеб, ложась под одеяло. Медсестра вышла, оставив дверь в палату открытой. Глеб тем временем рассматривал общую палату или точнее спальню, в которую его перевели. Стены тут были выкрашены в такой же спокойный светло-зеленый цвет, что и в его бывшем «пенале». Окна, большие, уходящие к самому потолку наполовину закрывали тяжелые желтые шторы. Однако солнечные лучи, проходя через незакрытые участки, наполняли общую спальню веселым светом, делая ее шире и просторнее. Правда на некоторых окнах снаружи была натянута крупная металлическая сетка, что портило их вид. Но на других она отсутствовала. Глеб этого не понял. На фига закрывать сеткой лишь часть окон, когда вторая не закрыта? В палату стали заходить ребята, некоторые что-то обсуждая между собой, другие молча. Одеты все были примерно одинаково — рубашка и спортивные тренерки. Но пара мальчишек как и Глеб носили байковые пижамы. На «новенького» никто не обратил внимания. Около соседней кровати остановился низенький мальчик и посмотрев на Глеба спросил:
—Тебя сегодня положили? — и не дожидаясь ответа показал на тумбочку, — на двоих делить придется, но верхний ящик мой. У тебя книжки почитать есть?
—Если тумбочка пополам, то и ящик пополам! — Глебу не понравилось что мальчик попытался сразу захватить себе больше места, хотя Глебу этот ящик был абсолютно не нужен. Сам мальчик выглядел хилым, и был ниже его примерно на голову. Глеб решил, что тот уж точно младше его на год.
—Ладно, — мальчик опустил голову, и стал раскладывать постель.
—Книги если хочешь — читай, — разрешил Глеб, но мальчик лишь буркнул в ответ «Хорошо» и залез под одеяло, укрывшись чуть ли не с головой. Стало ясно, что он обиделся.
—Слушай, а Кирил здесь лежит? — спросил Глеб, он начал беспокоиться, что его положили не в ту палату. Мальчик высунул голову из-под одеяла.
—Кира что ли? — переспросил он, — а ты откуда его знаешь? Он в столовой обычно задерживается, он всегда голодный.
—Понятно, — кивнул Глеб, но мальчик видимо решил продолжить разговор.
—Меня Митей зовут, а тебя? — немного настороженно спросил он.
—Глеб, — коротко представился Глеб, — только не надо пытаться мое имя изменить, ну типа Глебка — все равно плохо получается. Я тогда просто не откликаюсь.
—Понятно, действительно оно у тебя «жесткое», — согласился Митя, он немного помолчал и робко спросил, — тебе верхний ящик очень нужен?
—Нет, вообще-то совсем не нужен, просто не люблю, когда мне диктуют условия, — миролюбиво ответил Глеб.
—Тогда можно он все-таки за мной останется? А тебе я могу хоть всю остальную тумбочку освободить, — попросил Митя.
—А зачем тебе понадобился именно ящик? — заинтересовался Глеб, — что в нем такого особенного?
—А ты никому не скажешь? Ну, медсестрам или врачам, — прищурился Митя.
—Никому, — пообещал Глеб.
—Поклянись, — потребовал Митя.
—Не буду! — заявил Глеб, — терпеть не могу клясться, пошло это. Кривляние одно.
—Ладно, но все-таки никому не говори, — тут Митя вылез из-под одеяла и наклонившись к Глебу шепотом начал говорить.
