— Что-за чертовщина! — подумал он. — Не успел ложку проглотить, а борща нет.
Пока он проглатывал вторую ложку, в тарелке уже было пусто. Купец приподнял ее, думал, что худая она, поглядел под стол — нет. Все в аккурате. Потер лоб. Сам себе не верит: не то он ел, не то нет.
— Эй, голубчик, ну-ка подь сюда, — позвал он служителя.
— Что вам угодно?
— Ты подавал мне борщ али нет?
— Как-же, ваша милость. Подавал, как полагается.
— Что за чорт — две ложки хлебнул, а борща нет.
Ничего гусь-то, — подумал служитель. — Сожрал борщ да говорит — не подавали. В такую утробу бочки мало, а он, ишь, тарелкой наесться захотел.
— Прикажете второе подавать?
— Если ты находишь, что я первое поел, так давай второе.
Подали второе, гуся с яблоками жареного. Вот тут — то и началось. Только что было купец хотел гуся в руки взять, Игнашка цап его с тарелки — купец и рот разинул. Вскочил и, дико вращая глазами, гаркнул:
— Где гусь?
— Где гусь?
Прибежал хозяин. Подошли официанты. Кое-кто повскакали из-за столов.
— Где гусь? — опять гаркнул купец.
— Ну и прорва же! — говорит служитель. — Только сейчас подал гуся — и даже косточек не оставил, обжора.
Купца стали уговаривать.
— Да, ведь, я ж не ел, — рычал он. — Вы что это меня за пьяного, что ль, принимаете?
Чтобы не поднимать шуму, купцу подали второй раз второе блюдо, и сам официант не отходил от стола.
Купец стал есть. Официант заметил, что он ест, как обыкновенный человек.
— Что, голубчик, у вас тут, грешным делом, чертей не водится? — спросил купец, отправляя в рот второй кусок.
— Избави бог, ваша милость! Что вы!
Игнашка моргнул Прошке — дескать, крой! И не успел купец с официантом глазом моргнуть, как Прошка гуся и тарелку со стола — раз. Купец так и вскочил. Официант замер. А Игнашка — не будь дурак да горячим соусом как мазнет купца по губам, так тот прямо на соседний стол и завалился. А там осетрину с хреном ели; купец, думая удержаться, прямо руками в осетрину с хреном и ввалился.
И поднялось такое в столовой, не приведи аллах. Одни думали, что купец с ума сошел, а другим показалось, что жулика поймали.
— Держи, держи его! — кричат.
Купец без шапки да на улицу. Купец толстый был, а дверь узенькая. Он и застрял в простенке между дверями. Кто, не разобрав, в чем дело, видит, что толстяк силится поскорее выскочить из столовой, подумал, что это бандит, да, не долго думая, раз купцу по шее.
Чем там дело кончилось — Игнашка с Прошкой дожидаться не стали.
* * *
Время было подумать о ночлеге. Прошка было высказал мысль вернуться домой. Но Игнашка воспротивился этому.
— Где же мы ночевать-то будем? — спросил тогда Прошка.
— Вот сказал тоже! Где захотим, там и ночуем.
Ребята шли центральной улицей. В окна магазинов было все видно. Их заинтересовал игрушечный магазин. Прошке понравилась труба, а Игнашке барабан. Не долго думая, ребята вошли в магазин. Народу там никого не было. За стойкой сидел только хозяин, старый, лысый старичок, и что-то считал.
Вдруг он слышит: в магазине затрубила труба и ударили в барабан.
Что такое? — подумал он, оглядывая свои инструменты. Все на месте. Играют барабан, с трубой да и только. Хозяин привстал. Огляделся — играют.
Это Игнашка с Прошкой сели на больших деревянных коней и дуют — один в трубу, другой в барабан.
— Жарь, Прошка, сильней!
Хозяин видит, что тут что-то не-так, из-за стойки да на улицу. Запер магазин и скорее за городовым.
Ребят видят, что их заперли, чуть-чуть вструхнули. Как выйти?
— Бей трубой в стекло, — предложил Игнашка.
И только что хозяин с городовым к окну магазина подошли, как Прошка ахнет трубой в окно — городовой с хозяином так и отскочили.
Городовой сразу, решил, что в магазине не иначе — вооруженные бандиты. Свисток. Сбежался народ.
— Что тут? как? где?
Вооружились и стали наступать. Открыли дверь в магазин. Вошли: боятся все.
— Сдавайся! — кричат.
Игнашка с Прошкой незаметно вышли да в шутку взяли и заперли дверь снаружи.
— Пусть посидят там. Идем, Игнашка, спать куда-нибудь.
Дорогой зашли к фруктовщику, понабрали там яблок и вышли на улицу. Было уже поздно. Магазины стали уже закрываться.
Спать пришлось Игнашке и Прокошке с особенными приключениями. Знай они, что в жизни существуют гостиницы со свободными комнатами, они бы могли свободно проникнуть в помещение, выспаться там и уйти утром незамеченными; но они этого не знали и долго ломали головы, где бы им переночевать.
Сначала им пришла в голову мысль ночевать в мебельном магазине: там были и кровати, и матрацы, и подушки, но… хотя ребята наши были и не особенно избалованный народ, ночевка в мебельном магазине им не понравилась.
— По-моему уж лучше на улице ночевать — предложил Прошка. — А то — домой направимся.
— А, домой! — с сердцем сказал Игнашка. — Раз ушли, теперь нечего возвращаться.
— Идем!
Уже совсем стало темно. С трубой и барабаном ребята прошлись еще по улице и остановились у магазина с готовым платьем. На окне ребятам бросились в глаза два хорошеньких деревянных мальчика в детских костюмчиках, что дало повод Игнашке предложить своему другу переодеться. На самом деле, ребята были одеты плохо.{1}
— Что ж, идем — сказал Прошка.
Но, войдя в магазин, ребята не сообразили, что одежу можно взять в самом магазине, и они залезли на окно, благо оно было изнутри завешено, и приступили к раздеванию деревянных мальчиков. Раздевают они их, а с улицы народ глядит в окно и дивится: Прошки-то с Игнашкой, благодаря шарикам, не видно, а болваны крутятся в их руках и раздеваются, — точно по волшебству — сами. Стал собираться народ. Вот, думают, купец какую рекламу придумал.
— Гляди, гляди, одеваются! Вот так штука!
Это Прошка с Игнашкой стали на деревянных мальчиков свои портки и рубаху одевать.
— Вешай им и трубу с барабаном — предложил Прошка.
Толпа с улицы, как увидала, что на деревянных мальчиках рваное, грязное белье и барабан с трубой на шее, то пришла в такой восторг, что чуть окно не выдавила.
Какой-то представитель газеты, увидев все это, заинтересовался и, думая, что это новоизобретенная реклама, бросился в магазин интервьюировать купца. А там сидят себе и ничего не видят, что на улице происходит, — окно-то второе изнутри магазина завешено.
— Слушайте, гражданин! — вбежал в магазин репортер, обращаясь ко всем. — Кто здесь хозяин?
— Я-с! — выступил человек шарообразного вида. — Вам костюмчик изволите?
— Да нет. Как это у вас здорово с переодеваньем-то сделано.
— А! — ухмыльнулся купец. — С переодеваньем-то. Оченно-с удобно. Пожалуйте сюда — указал он за перегородку. — Ни единая душа ничего-с не увидит.
— Да я не про то… реклама ваша на окне оригинальна.
— Как же-с, как же-с — реклама самая настоящая.
— Да как это?
— Что?
— Да с переодеваньем-то.
Тут купец переглянулся с приказчиками: дескать, ребята, гляди в оба: или жулик ловкий, или того — указал он на лоб. Молодцы встали.
— Так что же, вам, господин, угодно? — спросил купец.
— Да вы посмотрите, что у вас на окне-то делается.
— Да вы посмотрите, что у вас на окне-то делается.
— А что? — уже испугался купец.
Взглянул и обомлел: стоят на окне два деревянных мальчика в рубище и у одного труба на шее, а у другого барабан. А народу с улицы у окна — уйма. Смех, хохот. Купец до того растерялся, что не мог слова вымолвить. Стоит и вращает глазами. В голове одна мысль: чудо… как есть чудо.
Городовой с поста, заметив большое скопление народа у магазина, думал: несчастье какое случилось; прибежал, увидал, засмеялся и сплюнул:
Ведь это што ж, на что идут мошенники — подумал он на купца.
А купец, заметив городового через окно, к нему, чтобы выяснить.
Подошел и не знает, что сказать.
— Ну-с, — засмеялся городовой, узнав купца, — ловко-с обдумали.
— Да-с, — ответил купец, тоже улыбаясь.
— Хитро-с! — сказал городовой.
— Да уж, что говорить! — произнес купец.
Прошка с Игнашкой, видя, что дело тут принимает серьезный оборот, шмыгнули на улицу.
Они теперь были одеты в хорошие матросские костюмчики, с босыми ногами, неумытые и нечесанные. Шарики они держали в руках и шли невидимо. Обоих уже клонило ко сну.
— Идем сюда — предложил Прошка, останавливаясь у дома с богатым подъездом.
Ребята вошли вверх по ковровой лестнице и остановились у двери.
