Но тени были его друзьями. Он остался, он слушал, он ждал.
И вот — примерно через шестьдесят лет — молодой профессор Школы Дымки Диниус стал Высочайшим Академиком.
«Ещё один небовед», — думая Твизл. Но он ошибся. Линиус отличался от других. Он уважал старину. Он поселился в старом дворце; стоя на балконе, он призывал прекратить соперничество и интриги, и вот тогда и наступит новая эра, когда Школы Земли и Неба будут дополнять одна другую, а не бороться между собой. Небоведам это не нравилось никогда. Они ворчали, они интриговали — Твизл все слышал, — но что они могли сделать? Линиус был Высочайшим Академиком!
Твизл остановился у двери кабинета хозяина и трижды постучал.
— Входи, Твизл, — послышался усталый голос.
— Новости от Шакала Ветров, хозяин, — сказал Твизл, входя в задымлённую комнату. — Он сообщает, когда собирается прибыть.
— Когда? — спросил Линиус.
— В три часа, хозяин.
— Ты куда меня ведёшь, Марис? — посмеивался Линиус с завязанными глазами, увлекаемый дочкой; его повреждённая левая нога слегка волочилась при ходьбе.
— Стоп! — скомандовала девочка, и Линиус почувствовал, как её тонкие пальцы возятся с узлом на затылке. Она освободила его голову от шёлкового шарфа. — Теперь можно открыть глаза, — сказала она.
Линиус послушно открыл глаза, потёр их и нагнулся к полузавершенной мозаике на столе перед ним.
Он задумчиво потёр подбородок.
Мягкий луч приглушённого жёлтого света метнулся по затенённой комнате при очередном повороте гигантской парящей скалы. Марис задержала дыхание. Понравится ему картина, которую она сложила из кусочков небесного кристалла, или было бы лучше создать что-то своё? Когда она начинала копию древней Квадратной Мозаики, эта идея казалась ей удачной. Несколько часов предыдущего дня Марис провела внизу, на обширном мраморном квадрате перед Большим Залом, измеряя детали сложного узора. Длина концентрических окружностей. Угол зигзагов молний. Потом из этих фигур она составила общий эскиз, по которому старалась выложить копию как две капли воды похожую на оригинал.
Отец, взял эскиз в руки, взглянул на него, отложил в сторону и вернулся к незавершённой мозаике.
— Это… — Он колебался, лоб его наморщился.
Марис беспокойно сглотнула. Надо было сделать что-нибудь своё! Например, Птицу-Помогаря. Или летучий корабль — нет, корабль воздушных пиратов, парящий над башнями Санктафракса. Или белых воронов, кружащих возле Высотной Обсерватории…
— Это чудесно! — выдохнул он. Он перегнулся через стол красного дуба и взъерошил волосы дочери. — Ты умная девочка, Марис.
Марис улыбнулась. Она чуть не замурлыкала от удовольствия, её рука задрожала и задержалась в воздухе над столом: она старалась точно определить, куда поместить очередной кусочек жёлтого небесного кристалла.
— А что, если сюда? — предположил Линиус и указал на просвет в одном из зигзагов молнии.
Марис вставила кристалл. В этот момент снаружи раздался бой курантов. Часы били пять. Марис подняла глаза и робко улыбнулась, но её отец отвернулся и пристально смотрел сквозь стеклянную балконную дверь. Лицо его выражало недоумение.
— Отлично подошло! — сказала Марис. — Спасибо.
— Что? Я… — рассеянно пробормотал Линиус. Затем, повернувшись к дочери, он заметил завершённый зигзаг молнии. — Да. Вижу. — Он помолчал. — Скажи мне, Марис, почему ты решила сделать Большую Печать из мозаики?
— Большую Печать? — удивлённо переспросила она.
— Да, дитя, сказал Линиус несколько нетерпеливо. Он приподнял тяжёлую должностную цепь, висевшую у него на шее, покачал прикреплённый к ней медальон перед лицом девочки.
— Ах, это, — сказала Марис. — Действительно, похоже. Но моя картина — с Квадратной Мозаики.
— Могу за это поручиться, — пропищал голос с другой стороны этого громадного помещения.
— Три часа провели там вчера, на таком ветру и при таком холоде!
Линиус повернулся, вглядываясь в тени.
— Вельма Лесная Колючка, это ты? — спросил он.
— Нет, это королева Водгис-Парада, — саркастически откликнулся голос.
Линиус улыбнулся. Как это не похоже на академиков Дремучих Лесов! Ни жеманства, ни притворства, ни фальшивых комплиментов, переходящих в злобный шёпот за твоей спиной. У Вельмы, старой няньки — троллихи из Дремучих Лесов, что видишь, то и есть.
— Я вовсе не жалуюсь, поймите меня правильно, — продолжала Вельма, — если дочь должна провести три часа на пронизывающем ветру, чтобы добиться внимания отца, тогда все в порядке. — Она тихо кашлянула, прочистив горло. — Не обижайтесь — добавила она.
— Не обижаюсь, — сказал Линиус. Он знал, что она была права. Отнимающие уйму времени должностные обязанности вбили клин между отцом и дочерью. А ведь когда-то они были неразлучны.
Парящая скала Санктафракса ещё раз повернулась, тени метнулись по залу. Вельму на мгновение окатило тусклым жёлтым светом. Она сидела в гамаке с пяльцами и вышиванием в руках, на её плече восседал ручной лесной лемкин Марис.
— Конечно, мозаика будет выглядеть ещё лучше, когда Марис её закончит, — продолжала она, не поднимая глаз от своего рукоделия. Тени снова поглотили её. — Марис обещала окончить работу как можно скорее, так что мой вам совет — не откладывайте надолго свой следующий визит.
— Конечно, конечно, — сказал Линиус, не услышавший ни слова. Опираясь на посох-скипетр он смотрел через плечо в балконную дверь.
Длинные кружевные занавеси колыхались на ветру. — Интересно, — бормотал он. — Готов поклясться, Твизл говорил три…
В этот момент лемкин на плече Вельмы запрыгал, натягивая поводок, и закричал, за пронзительным криком последовал отрывистый кашель, который, будь это не в этом парящем дворце, а в Дремучих Лесах, оповещал бы соплеменников о грозящей опасности.
— Уа-ииии — кха-кха-кха-кха…
— Спокойно, Палец, — сказала Вельма, притягивая его плотнее и гладя его дрожащие плечи и шею. — Ну-ну, успокойся.
Но лемкин не успокаивался и, когда Вельма попыталась удержать его в руках, царапнул её ноги и хлестнул по лицу своим цепким хвостом так сильно, что на щеке осталась белая полоса.
— Ах! — Вскрикнув от боли, она выпустила конец поводка. Лемкин спрыгнул на пол и устремился к двери. Его глаза сузились, голубая пёстрая шерсть ощетинилась.
— Палец! — закричала Марис. — Иди сюда, сорванец!
— Уа-иииии — кха-кха-кха-кха…
— Вернись сейчас же! — рассерженно потребовала Марис. Она с беспокойством взглянула на отца. Он не одобрял животных во дворце, и меньше всего она хотела дать предлог избавиться от её любимца. Но странно, казалось, что он вовсе не осуждает происходящего. Более того, было похоже, что он вообще ничего не заметил.
И тут Марис поняла почему. Через высокую стеклянную балконную дверь было видно, как с неба медленно, спускается пиратский корабль. Его паруса трепетали, надраенная медь блистала в золотом свете заходящего солнца. Он был великолепен. Более того, по изгибу и резьбе его сияющего полированного носа она узнала «Укротителя Вихрей».
Она увидела, что небесный, корабль бросил якорь. В следующий момент на балюстраду легли сходни, по которым спустился элегантный капитан «Укротителя Вихрей».
Сердце Марис упало. Не то чтобы она что-то имела против этого пиратского капитана — из всех друзей отца Шакал Ветров был, возможно, наилучшим. Когда-то она звала его дядя Ветер. Он весёлый, иногда Показывает для неё волшебные фокусы. Нет, она была расстроена Не из-за Шакала Ветров, а из-за своего отца — и из-за своей глупости.
Когда Линиус сегодня неожиданно вошёл в комнату, Марис была так рада его его видеть, что совершенно не задумалась о причине его по явления. Она просто предположила, что он хочет пронести время с дочерью. Теперь она поняла, что ошибалась, вспомнила, каким он был рассеянным, как интересовался временем и смотрел в окна. Отец пришёл вовсе не к ней. У него просто была назначена встреча с одним из друзей из Дремучих Лесов.
— Уа-иииии — кха-кха…
— Палец! — закричала — Марис, внезапно рассердившись. — Замолчи!
— …Кха-кха…
Вельма рванулась вперёд и ударила визжащее и царапающееся существо, отбросив его от двери. Марис схватила конец поводка и намотала его на руку. В то же мгновение дверь приоткрылась и угловатая голова паука насторожённо огляделась вокруг.
— Я принёс хозяину напиток, — начал он, — вместе с…
— Иаауууу! — завыл лемкин, разрываясь между болью, гневом и разочарованием.
Твизл остановился.
— Гд… где любимец молодой госпожи? — спросил он осторожно.
— Успокойся, ты в безопасности, — сказала Вельма. Паук заметил взбешённого лемкина, извивающегося в руках Марис, и вздрогнул. Вельма улыбнулась. — Стыдно, такой здоровенный, а боишься маленького лесного лемкина.
