Мальчишки в первый раз как следует присмотрелись к «Гдетотаму», и их охватила нерешительность. Корабль был не таким большим, как они думали, и выглядел еще хуже, чем экипаж, на котором они добрались до порта: потертые веревки, облезающая краска, зеленая слизь, покрывающая борта, и ползающие по ней рачки.
— Пошевеливайтесь! — прикрикнул Сланк.
— Я не умею плавать, — прошептал Джимми.
— Все будет хорошо, — сказал Питер. — Ведь хуже, чем в приюте, быть не может.
— Нет, может, — возразил Толстый Тэд. — Когда еда заканчивается.
— Акулы, — напомнил Том. — Крысы.
— Все будет хорошо, — повторил Питер и, поскольку он был вожаком, первым зашагал вверх по сходням, хотя в голове у него по-прежнему крутилась мысль: как бы сбежать, пока корабль еще не отплыл?
Там же, на пристани, неподалеку от «Соленого пса» и «Песни русалки», в темном, мрачном складе возились два человека. Огромные двери склада вели на причал, к кораблям, готовящимся к отплытию.
— Ну что, все? — спросил Альф — тот, который был повыше.
Нос его формой и размером напоминал некрупный шампиньон.
— А то я бы выпил немного грогу.
Альф, как и любой матрос, всегда был не прочь выпить немного грогу.
— Нет, — отозвался Мак. — Сланк велел, чтобы мы отнесли на борт еще одну штуковину. Вон ту.
Мак, невзирая на худобу, был не слабее других матросов «Гдетотама»; на шее у него была вытатуирована голова змеи, туловище которой исчезало под воротником давно не стиранной рубахи.
Мак указал в угол склада, где стоял какой-то громоздкий предмет, накрытый куском грязной парусины. Матросы устало побрели туда. Мак стянул парусину. Под ней оказался сундук самого заурядного вида, из неструганых досок. Но отчего-то этот сундук был обмотан толстой цепью и заперт на два — нет, на три! — висячих замка.
Альф оглядел сундук и задумался.
— Это, случаем, не тот самый, который принесли солдаты сегодня утром? — спросил он.
— На вид похож, — отозвался Мак. — Но не тот. Принесли два сундука сразу. Черный солдаты погрузили на «Осу». Тяжеленный он был, словно свинцом набитый. Потом Сланк отвел меня в сторонку и велел, чтобы мы перетащили этот на нашу посудину — только очень осторожно. Его надо как следует замотать в парусину и пронести по главному трапу, словно это вещи кого-то из пассажиров. И еще Сланк сказал, если мы все сделаем как надо, он нам даст два шиллинга сверх жалованья.
— На каждого? — уточнил Альф.
— На каждого, — подтвердил Мак.
— Ну, тогда ладно, — сказал Альф.
Не тот он был человек, чтобы задавать лишние вопросы, если речь шла о двух шиллингах.
— Давай его заматывать, — сказал Мак. — Приподними его, а я подсуну парусину снизу и протяну веревку.
— А почему бы тебе его не приподнять? — поинтересовался Альф.
— Альф, ты же знаешь, как у меня болит спина — пожаловался Мак.
— Да уж не больше, чем у меня, — проворчал Альф.
— Но я первый сказал! — начал сердиться Мак.
Альф вздохнул. Чем дольше они спорили — а Альф по опыту знал, что на эту тему Мак способен пререкаться часами, — тем меньше у него оставалось шансов выпить грогу прежде, чем корабль поднимет паруса.
— Ну ладно, — согласился Альф и, присев, схватился за край сундука.
Альф был человек простой, и желания у него были простые.
Он ничего лишнего не хотел от жизни: было бы что пожевать да место, где можно поспать не под дождем, — ну и побольше грогу, конечно. Альф никогда не бывал по-настоящему счастлив, да и не надеялся на это.
И потому он оказался не готов, абсолютно не готов к тому, что произошло, когда его загрубевшие, мозолистые руки коснулись сундука.
Сначала он ощутил тепло: оно разлилось по рукам, оттуда перетекло в спину и ноги. И повсюду, где проходила эта теплая волна, возникало замечательное ощущение — будто садишься в ванну. В следующий миг боль в несчастной согнутой спине — ноющая боль, терзавшая Альфа почти с самого первого дня его матросской службы, — исчезла.
И боль в натруженных ногах — тоже. Исчезла бесследно!
Потом он почувствовал кое-что еще — запах. Это был запах цветов.
Весеннего луга после дождя. Свежеочищенного апельсина.
Корицы, и меда, и хлеба, только что вынутого из печи. И еще один запах, еще более чудесный, чем все остальные, — только Альф не мог его распознать. «Будто ночью пахнет», — подумал он.
Затем Альф увидел свет вокруг своей головы. Огоньки и искры двигались под музыку, танцевали под… да, под звон колокольчиков, крохотных колокольчиков. Они звенели мелодично и радостно, но Альф слышал в их звоне что-то еще, словно они пытались ему о чем-то сказать. Альф прислушался изо всех сил: ему хотелось понять, что же они говорят…
— Альф! — позвал Мак и встряхнул приятеля за плечо уже посильнее.
Альф выпустил сундук. И чудесные запахи исчезли, как и огоньки, и колокольчики, и Альф почувствовал, как на него снова навалилась тяжесть, а с ней вернулась и застарелая боль. И ему померещилось, будто он опустился на землю, — а до этого словно парил над полом склада — чего, конечно же, быть не могло, — на высоте дюйма, не более, но парил. Альф отряхнул руки. Он подумал, что кто-то обсыпал сундук снаружи крысиным ядом. Ему случалось видеть, как матросы, испачкавшись крысиным ядом, принимались потом вести себя словно сумасшедшие.
— Альф! — снова окликнул его Мак. — Да что с тобой такое?
Альф посмотрел на Мака, потом на сундук, потом снова на Мака. Затем попытался прочистить уши. Вид у него был дурацкий.
— Я… когда я к нему притронулся… — сказал Альф. — Ты их не слышал?
— Кого — их? — спросил Мак.
— Колокольчики, — пояснил Альф.
— Какие еще колокольчики? — удивился Мак. — Не было здесь никаких колокольчиков.
Альф улыбнулся.
— Колокольчики. И огоньки, и… — Тут он увидел, с каким выражением смотрит на него Мак, и замолчал.
— Крысиный яд! Точно, — наконец сказал он, вытирая руки о штаны.
— Ты сегодня уже успел заглянуть в таверну? — подозрительно спросил Мак.
— Крысиный яд! — повторил Альф, пытаясь вытереть руки старым грязным полотенцем.
Мак смотрел на него со все большим подозрением.
— Сейчас, погоди, я руки от него отчищу.
— Колокольчики, говоришь? — переспросил Мак, покачивая головой.
Потом повернулся к сундуку. Альф заметил, что Мак поплотнее завернул сундук в парусину и обвязал веревкой. Но угол сундука все еще торчал наружу.
— Мак, — сказал Альф, — а потрогай-ка его сам.
— Кто? — переспросил Мак. — Я?
— Ну, просто потрогай сундук, — сказал Альф. — Там, где доска выглядывает.
— Не собираюсь я пачкаться в крысином яде! Ты забыл, что случилось с Голодным Бобом?
Мак считал себя человеком осторожным. А теперь он просто боялся прикоснуться к сундуку. Он знал: когда Альф до него дотронулся, что-то произошло. Он это почувствовал. Мак решил: точно, с этим сундуком что-то неладно. Иначе с чего бы Сланк отдавал специальное распоряжение на его счет и обещал два шиллинга? Мак не собирался притрагиваться к сундуку. Нет уж, увольте.
— Нечего дурака валять, — сказал Мак, потуже затягивая веревку.
Теперь парусина полностью закрыла сундук.
— Сланк велел отнести его на корабль, вот и понесли.
— Но, Мак, — сказал Альф, — говорю тебе, яд тут или не яд, но от него так здорово себя чувствуешь — ей-богу!
— Давай лучше закончим работу, — отрезал Мак, завязывая узел, — заберем свои два шиллинга, отправимся в таверну, быстренько хлебнем грогу и выбросим из головы этот сундук.
— Ну, ладно, — согласился Альф, хоть ему и казалось, что он не скоро сможет забыть ощущения, которые он испытал.
Может быть, когда «Гдетотам» уже выйдет в море, он проберется к этому сундуку и потрогает его еще разок…
Они с ворчанием подняли завернутый в парусину сундук, положили его на ручную тележку и покатили ее на пристань. Минуту спустя они прошли мимо «Осы», ее экипаж заканчивал последние приготовления к отплытию.
— А ведь красивый корабль, а? — сказал Мак.
— Чего? — переспросил Альф, мысли которого были заняты сундуком.
— Я говорю, «Оса» — настоящая красотка, — повторил Мак. — Хотелось бы мне хоть разок выйти на ней в море. Говорят, будто это — единственный на свете корабль, способный обогнать «Морского дьявола».
Альф вздрогнул. Зря Мак помянул «Морского дьявола» перед отплытием. Не стоит беду накликать — и сама явится. Матросы поговаривали, если вы увидели «Морского дьявола», значит, вам пора примириться с Создателем: не пройдет и часа, как вы перед Ним предстанете.
— Никто не может перегнать «Морского дьявола», — сказал Альф. — Этого еще никому не удавалось.
