Как бы это замаскировать, что я понятия не имею, что такое «рождественские деньги». Эй, Голос! Может, подскажешь? Но Голос молчит. Мысленно перебрав подходящие варианты ответов, выбираю:
— Здорово…
— Ну ладно, я пошел, — говорит Сэм с таким видом, как будто хочет еще что-то добавить. Я выжидательно на него смотрю, но он молча подбирает свои манатки и уходит, оставив меня с таким чувством, что я под микроскопом изучаю старинные и странные человеческие образцы.
Вздохнув, усаживаюсь за компьютер. Мне никогда не стать такой, как они. Никогда. Нигде.
51
Мы с Клыком проверили то, что нам казалось координатами адресов в институтских файлах. Но, кроме наших имен, там оставались еще некоторые незакодированные слова. Мое сегодняшнее задание — их проверить. Поискать в Гугле. Первая фраза больше похожа на опечатку — какие-то бессмысленные слова: «ter Borcht». Все равно, решаю впечатать ее в поисковое окошечко.
Краем глаза замечаю за окном странное движение. Смотрю, а это Ангел чуть ли не плывет НАД игровой площадкой. Вместе с другими девочками она явно играет в балерину. Но, кроме нее, больше никто не может взлететь на восемь футов вверх и висеть там, точно подвешенная на веревочке. Глядя на это безобразие, скриплю зубами. Интересно, какое из трех слов «слиться с массой» осталось непонятным моим охламонам?
Между тем, список результатов поиска высыпался на экран. Как странно… Оказывается, «ter Borcht» — не лабуда. Щелкаю мышкой на первую сноску.
Роланд Тер Борчт. Генетик. Лишен лицензии на медицинскую практику в 2001 году. В 2001 арестован за несанкционированные криминальные генетические эксперименты над людьми. Исключительно противоречивая фигура в мире генетики, Тер Борчт долгое время считался гениальным ученым и лидером генетических исследований человека. Однако в 2002 году суд признал его виновным в противозаконных действиях, направленных против интересов человечества, и он был принудительно помещен на пожизненное пребывание в отделении «Опасных и неизлечимых» в госпитале тюремного типа в Нидерландах.
Ни хрена себе! Вот и думай теперь… Я так психанула, что остальные незакодированные слова мигом вылетели у меня из головы.
— Прямо сидеть — развалились! — гремит у меня за спиной.
Поворачиваюсь и вижу, как мистер Пруит тиранит свою очередную жертву. Навис над каким-то насмерть перепуганным парнишкой — тот тут же выпрямился и сел по стойке смирно. Позади мистер Лазара смущенно смотрит в пол. По его виду безошибочно можно заключить, что даже он не любит директора. Не мудрено…
Меж тем, Пруит уже стучит палкой по ножке стола:
— Тут вам не ваша спальня! Расслабляться от безделья дома будете! А здесь образцовое учебное заведение. Я вам не позволю баклуши бить. Ну-ка всем по струнке выпрямиться!
Он, видно, завел свою шарманку надолго, но я быстро собрала книги, соскользнула со стула и прошмыгнула в боковую дверь.
Мне уже вчерашней дозы его нотаций хватило. Сегодня обойдусь и без них.
52
Быстро-быстро иду по коридору. Стараюсь не шуметь.
Выходит, существует некий генетик Тер Борчт, официально осужденный и признанный злодеем. В хорошую же мы попали компанию! И к бабке не ходи, он связан с Джебом, со Школой и с белохалатниками. В конце концов, сколько на свете может существовать независимых генетиков. Они наверняка обмениваются информацией, результатами, держат друг друга в курсе и, поди, организовывают совместные проекты по созданию новых мутантов.
В наших поисках это или семимильный рывок вперед, или очередной тупик. Но что бы это ни было, надо срочно рассказать стае о моем открытии. Проходя мимо пустого класса, замечаю Клыка. Отлично! До следующего урока у меня пять минут — успею вкратце обрисовать ему ситуацию. Но, приоткрыв дверь, замечаю, что он не один. С ним разговаривает девчонка. Клык стоит неподвижно, а она наседает и все норовит потереться об его плечо своими рыжими кудрями.
Я усмехаюсь. Бедный Клык. Предлагает она ему что-то, что ли? Например, предлагает вступить в Шахматный клуб?
Но в следующую секунду девчонка кладет обе руки Клыку на грудь и подталкивает его к стене. Я рванулась было вперед на защиту. Даже если это ирейзер, вдвоем мы с Клыком запросто сделаем из нее котлету.
И тут я замираю. Это не атака. Девчонка прилипает к Клыку всем телом, поднимается на цыпочки и целует его прямо в губы.
Клык сначала не шевелится, а потом его руки поднимаются, и он обхватывает ее за талию. Я думаю, что он сейчас ее оттолкнет. Только бы он смог это помягче сделать, только бы не обидел ее, поберег ее чувства.
Но вдруг я вижу, как руки его ползут вверх по ее спине и крепко ее прижимают. Клык наклоняет голову, чтобы им удобней было целоваться.
Ошеломленно отступаю назад. Дышать трудно. Меня вот-вот разорвет… От ярости? Нет. От гнева? Не похоже. Тогда от чего?
Боже мой!
Круто развернувшись, стрелой несусь в женский туалет. Запираюсь в кабинке и сажусь на закрытый стульчак. На лбу выступили капли холодного пота. Меня колотит, как после драки. Перед глазами неотступно стоит недавняя картинка целующейся парочки.
Хватит, хватит, успокойся.
Я задыхаюсь. Мне не хватает воздуха. Живот скрутило. В висках стучит.
Прекрати, охолонь.
С усилием заставляю себя сделать глубокий вдох. Вдох — выдох, вдох — выдох.
О'кей. Он там с кем-то целуется. Большое дело. Это меня совершенно не касается. Пусть он хоть всех девчонок в школе перецелует. Он мне как брат. Точнее, не брат, совсем не брат. Только КАК БУДТО брат. Пусть делает что хочет. Я только удивилась с непривычки, вот и все. А теперь я в полном порядке.
Выхожу из кабинки и умываю лицо холодной водой. Теперь-то точно все прошло. Меня это больше не заботит.
Может, ты к нему неравнодушна? — интересуется мой внутренний Голос. Ну не вредный ли он? Когда его просят, никогда не откликнется. Но чуть только у меня трудности, вечно не в свое дело с непрошеными советами и предположениями влезет.
Да оставишь ты меня, наконец, в покое? Сама разберусь. А, может, и не разберусь…
Вы не останетесь детьми навечно, — продолжает свое Голос. — Люди взрослеют, заводят детей. И вы не исключение. И вы взрослеете. Подумай об этом.
Усилием воли мне удается не завопить во все горло. Изо всех сил сжимаю край раковины, чтобы не расколотить себе башку об стену.
Как будто именно в этот момент мне больше и подумать не о чем.
53
— Ага! Вот и они. — Ари навел бинокль на маленькую группку на дороге, где-то в четверти мили от их лагеря. Идут в свой прекрасный дом из своей прекрасной школы. Просто идиллия. Он посмотрел в кузов грузовичка. Шестеро ирейзеров, уже совершенно оволчившихся и готовых к действию, ждут первой же его команды. Рядом с ними Макс-2. На голове у нее наушники. Она докладывает:
— Она опять свою оперу завела. «Будьте осторожны», «слейтесь с массой» и все такое.
Ари фыркает. Та настояшая Макс только о себе и думает. Только о себе. Я крутая, я сильная. А стаю свою гоняет, как рабов.
Рабы! Вот это идея! Ари представил себе, как птичьи мутанты оказались у него в рабстве, и эта картинка его здорово развеселила. Он заставит их все делать: еду ему готовить, сапоги чистить, таблетки приносить вовремя. А Макс будет массировать ему плечи и спину там, где они особенно болят из-за крыльев. Вот будет жизнь! Наручные часы Ари тихонько зажужжали. Он отправил в рот горсть таблеток и снова настроил таймер.
К сожалению, ему не суждено взять их в рабство. Но, к счастью, он сможет их убить.
— Клянусь, эта девчонка нигде не будет счастлива, — новая Макс не может сдержать осуждения и отвращения.
— Тогда надо дать ей хороший повод для страданий, — бросает Ари и, сев за руль, нажимает на газ.
Его сердце колотится в предвкушении встречи. Он ненавидит Макс, но не может жить без того, чтобы с ней не сражаться. Ни с кем ему так не интересно драться, как с ней. Даже с Клыком. И каждую драку он узнает что-то новенькое о том, как ее победить. В один прекрасный день он нанесет ей окончательный удар и увидит застывающее на ее лице последнее предсмертное удивление.
Несколько секунд спустя грузовик поравнялся со стаей, посторонившейся при звуке колес.
— Вас не подвезти, ребятки? — высунулся из окна на пассажирской стороне пока еще сохранивший человеческое лицо ирейзер.
— Пропыли отсюда, — ощетинилась настоящая Макс. И тут ее взгляд упал на водителя. Ари!
Дикий хохот рвется из его груди, и он жмет на тормоза. Наконец-то! Видеть, как страх и ненависть светятся в ее глазах. Вот он, смысл его жизни.
— Представление начинается! За дело, — командует он. — Оставьте Макс на меня.
Грузовик еще не остановился, а ирейзеры уже высыпали из него.
Занавес поднимается.
