Корреспондент радиокомпании незаметно посмотрел на часы. Время еще оставалось. Разговорившийся адмирал пока что вспомнил о малоизвестной истории, промелькнувшей в газетах. Один из погибших в носовой каюте «Леонардо да Винчи» был известным ученым. Ледорезный нос «Конунга Олуфа» ударил как раз в его каюту… О, десятки трагедий! После столкновения на «Конунге» обнаружили мальчишку — прелестный крошка в пижамке… Он плакал, он сильно ушибся при катастрофе, его понесли к врачу. Он лепетал, оглядываясь: «Я был на „Леонардо“, а где я теперь?» Родители бедняжки погибли в своей каюте, а его перебросило на палубу шведа… О, газеты были полны всякой всячины! Утверждали, что ученый вез в Соединенные Штаты какое-то великое изобретение. Запечатанный пакет он передал на хранение в корабельный сейф. Кто знает? Хорошее изобретение может стоить миллионы франков! — Адмирал воодушевленно взмахнул биноклем.
Корреспондент задал вопрос: уверен ли адмирал, что морская вода сохранит хотя бы пенни от его миллионов? Последовал ответ: да, уверен. Предусмотрено абсолютно все! Сейф помощника капитана был герметический, водонепроницаемый. Прежде чем начать подготовку к операции, адмирал велел купить такой сейф — в той же фирме, где их приобретает «Италиен Лайн». Затем сейф опустили с борта «Марианны» на глубину две тысячи метров и держали сколько возможно. Ни капли воды не проникло внутрь сейфа, изготовленного из нержавеющей стали!
Перрен победительно посмотрел на телезрителей. Первый раз за всю передачу. Теперь можно было посмотреть в камеру и улыбнуться — передача кончалась.
— Мы встретимся с вице-адмиралом при начале погружения… — сказал корреспондент.
…Элизабет слезла с высокого табурета и поплелась в парк, оставив телевизор включенным. В доме раздавались возбужденные голоса — взрослые обсуждали таинственные события. Долго-долго будут вспоминать здесь Катины перемещения! И напрасно будет ждать Бесс — русская девочка больше не появится в усадьбе!
Пока все это происходило, мальчишки не теряли времени зря. Деловитый Игорь, не попавший, увы, в перемещение, начал командовать:
— Сядь тут вот, Митрий! Что случится, поможешь. Не спи, однако.
— Ты что, Игорь! — обиделся Митя. — Я ж не маленький!
— Ты поспать любишь, а спать нельзя. Болтать с кем-либо тоже не вздумай. Сиди карауль, пока не вернется.
С этими словами Игорь побежал наверх, к институту. Митя смотрел, как он бежит, пока было видно. Потом вздохнул и принялся караулить. Ему очень хотелось есть. И он беспокоился вдвойне: за Катю и за Паньку.
Игорь хотел прорваться к директору института. Он прибежал в проходную, стал звонить. Безуспешно уговаривал секретаршу позвать директора к телефону — на третий раз секретарша бросила трубку, узнав его голос. Но Игорь был упрям. Кто бы ни входил в проходную, Игорь пересекал ему дорогу и спрашивал:
— Простите, пожалуйста, вы к директору не пойдете?
Никто не собирался идти к директору. Один лишь пожилой дяденька (сотрудник Егоров, двадцати восьми лет) ответил:
— Возможно, зайду, юноша.
— Очень прошу, записочку ему…
Но Игорь говорил медленно, как всегда, а сотрудник Егоров торопился.
— Вы шутник, юноша! — сказал Егоров и удалился, помахав пропуском вахтерше — аккуратной толстенькой хохотушке.
Она улыбнулась Квадратику и отсоветовала ждать директора:
— Эх, малёк! Понапрасну ты стараешься, таких малых на работу не берем. Иди домой, к мамке.
Разговор поддержала другая вахтерша:
— Как им медом намазано — в институт! Почто школу бросил?
— Не бросал я школу! — угрюмо отвечал Игорь.
— Не бросал! Исключили?
— Я учусь.
— Почто тебе директор? Тут директор — академик!
Игорь отошел в сторонку, но было уже поздно. Третья вахтерша высунулась из своей стеклянной будки и сообщила, что паренька она знает — Ергинов паренек, с Зимнего оврага. Учится хорошо, но хулиганистый паренек… Квадратик в отчаянии направился было к телефону, однако снова опоздал. Трубку подняла рослая, плотная старуха в белом платочке, нагруженная объемистой кошелкой, и рявкнула:
— Два-три-три, гарнесенькая… Отдел Гайдученки отвечает?.. Здравствуйте! А где у вас Яков Иванович?.. В лаборатории? Выдьте, будьте ласковы. Да-да, Татьяна Григорьевна говорит. Здравствуйте, Любаша. Обед принесла, что делать!
Последнюю фразу старуха произнесла без малейшего украинского акцента, чем сильно удивила Игоря. Бабушка Таня пускала в ход украинские словечки в двух случаях: когда отчитывала кого-нибудь и когда хотела понравиться или улестить. В других случаях она говорила по-русски не хуже, «чем Николай Васильевич Гоголь, земляк наш Миргородский».
Игорь подошел вплотную к Катиной бабушке. Конечно, это была Катина бабушка! Кто другой мог принести обед Якову Ивановичу? Кроме того, Катя и бабушка Таня были очень похожи. Как маленький тощий зайчонок бывает до смешного похож на большую толстую зайчиху — сам в десять раз меньше, но такие же уши, лапки и мордочка.
Татьяна Григорьевна решительно взглянула на Игоря и спросила:
— Что стоишь? Кавалер какой! Отца дожидаешься?
— По делам я пришел, — осторожно ответил Квадратик. — Хотел Якова Ивановича повидать.
Татьяна Григорьевна посмотрела на него Катиными глазами — серыми, с рыжими пятнами и поставила кошелку.
— Яков Иванович? Зачем он тебе?
Игорь не успел ответить. Бабушка схватила его за руку и спросила севшим, сиплым голосом:
— С Катей случилось что-нибудь? Говори!..
Игорь отскочил от нее как мог подальше, выдернув руку, и поскорее ответил, что с Катей ничего не произошло. Но Татьяна Григорьевна догнала его и опять схватила за руку.
— Она где? Говори скорее!
— Гуляет она! — закричал Игорь. — Она с Митрием гулять пошла! Мне к Якову Ивановичу нужно по важному делу…
— С Ми-итрием? — угрожающе спросила бабушка. — Ще Дмитро объявився! Де он? Взрослый хлопец?
Квадратик наскоро ответил, что Митя Садов — из Катерининого класса парень и что они гуляют, а ему нужен Катин отец для важного разговора, действительно связанного с Катей. Какой разговор? Он может объяснить все только самому профессору, нет, нет, самому профессору, не иначе.
Что тут началось! Татьяна Григорьевна, пережившая три войны и гибель четырех сыновей, любила внучку, единственную, безоглядно. Она почувствовала, что Кате угрожает опасность, и кинулась в бой. Когда веселая Любаша прибежала за обедом, она увидела бабушку — серую, как пересохшая земля, — и закричала, схватившись за румяные щеки:
— Татьяна Григорьевна, голубчик, что случилось?
— Я должна увидеть Якова немедленно! — сказала бабушка. — Немедленно, понимаете, Любаша? С Катенькой… несчастье. Бегите, бегите!
И Любаша умчалась, будто ее несло отчаяние Татьяны Григорьевны.
Теперь нам, чтобы не запутаться в происходящем, придется то и дело посматривать на часы. Перемещение началось ровно в три часа. Очень скоро, через полминуты, не больше, Катя была в Англии — перед старым домом. А в Дровне Игорь Ергин уже поднимался по крутому берегу к институту. Дальше события развивались не так согласованно. Квадратик мыкался в проходной минут пятьдесят до прихода Катиной бабушки. И Любаша пробежала к Якову Ивановичу через лабораторный двор под часами, показывающими четыре часа десять минут. В это время Кати уже не было в Англии и по телевидению передавали беседу с французским адмиралом.
…Перед широкой дверью Проблемной лаборатории толпились разные люди. Усатый желтолицый вахтер снисходительно поглядывал на них и временами приговаривал: «К сторон-кесь!» От двустворчатой двери в толпе проходила узкая свободная улочка. Любаша, запыхавшись, подбежала к вахтеру — на нее посмотрели неодобрительно. Там, за дверью, собрался весь цвет института, а здесь, перед дверью, волновались все свободные сотрудники и даже некоторые занятые сотрудники. Например, сотрудник Егоров. Немногим было известно, какой именно опыт проводит Проблемная лаборатория. Знали только, что больше часа все остальные лаборатории сидят без электроэнергии и что за дверь прошел сам Ю. А. — директор, и его заместитель по научной части, и начальник Проблемного отдела — академик, и начальник отдела теоретической физики профессор Гайдученко, и офицер пожарной охраны. В толпе перед дверью шептались, что директор прошел быстрым шагом, приподнято, и с ним были два незнакомых товарища начальственного вида. Приезжие товарищи.
— К сторон-кесь! Вы куда, девушка?
— Вызовите профессора Гайдученко, — попросила Любаша.
— Не положено, — флегматично произнес вахтер и поинтересовался уже по-свойски:
— Беда произошла иль что?
— Беда. С дочерью его случилось что-то, из дому пришли…
