Евгений Велтистов - Гум-Гам

Вслед за Петей Зайчиковым отказались учиться, огорчая своих родителей, Михаил и Сергей Сомовы и еще десять мальчишек и девчонок. Когда вошел Максим, Мария Георгиевна уже не удивлялась. Она лишь спросила:

– Ну, а ты почему не хочешь?

– У меня двоюродный брат засох от науки, – громко сказал Максим и взглянул на сидящего рядом отца.

Отец нахмурил брови:

– Максим, так не говорят о старших.

А мама стала извиняться:

– Вы его простите, повторяет глупые шутки. Его брат – доктор наук, добавила она.

– Я все понимаю, – сказала Мария Георгиевна. – Попрошу вас подождать в коридоре.

Мария Георгиевна отправилась к директору. Она шла по коридору, где нервничали родители и смотрели в окна дети. Она ничего не понимала: еще ни в одной книге учительница не читала о таком странном случае.

«Что-то произошло с ребятами, – думала учительница. – Как все это объяснить директору?»

Но директор, оказывается, уже проведал о случившемся, потому что и другие учителя первых классов тоже пришли к нему за советом: ребята не хотели учиться.

– Ведь это дети… – сказал директор. – Они первый раз знакомятся со школой. У них начинается большой урок, который будет длиться всю жизнь. Пригласите ко мне, пожалуйста, родителей…

И никто не знал в целом свете, что в этот момент на другом конце звездного мира, в воздушном городе, в самой большой комнате плывущего шара, стоит Гум-гам перед раскаленным Автуком. Автук светится изнутри, словно сердится на то, что Гумгам задает ему вопросы.

– Скажи, – спрашивает Гум-гам своего Автука, – почему я самый несчастный человек?

Автук сверкает серебристым огнем, жарко дышит в лицо мальчику, но Гум-гам не отступает, смотрит на безмолвную машину. Он хорошо помнит, как Автук вышвырнул его друга Максима, когда тот спросил, почему машина остановила время. Но первый раз в жизни Гум-гам ничего не боится.

– Скажи, что мне делать? Мой друг растет каждый день, он уже идет в школу, а я… я все такой же… Почему это так, Автук?

Гум-гам говорит тихо, но от каждого слова Автук накаляется все больше.

– Ты очень сильный, Автук. Ты даришь мне все, что я ни попрошу… Сделай так, чтоб я не расставался с другом!.. Погаси или зажги звезды, останови или запусти время – как ты хочешь, только выполни мою просьбу!

Что-то зазвенело внутри машины, вспыхнул яркий огонь и погас. Гум-гам тихо вскрикнул, коснулся ладонью Автука. Он был холодный и чужой, как пустой остов звездного корабля, навсегда покинутого космонавтами. Лишь в глубине машины мигали какие-то лампы.

Прискакал во двор горнист на белом коне. Протрубил: «Всем, всем, всем!» Повернул коня – и рысью в другой двор. Там трубит сбор.

А за ним, за горнистом в алой майке, за белым конем бежит толпа ребят. Останавливаются пешеходы, тормозят машины, постовой машет водителям: «Идут дети!»

Впереди процессии – конь. Осторожно переходит улицу по пешеходным дорожкам. И ухом не поведет, когда всадник горнит в трубу.

Максим бежит за белым конем, сердце его радостно бьется. Он узнал его: это тот, самый красивый в мире конь, даже не конь, а скакун, не скакун – сама мечта. Он будто спрыгнул с облака – так неожиданно прискакал. Только всадник другой – горнист.

Алый горнист с серебряной трубой.

Горнист подъехал к школе, протрубил в самое небо: – тра-та-та…

– Сегодня День Бесконечности! – громко объявил горнист. – День, который начался миллионы лет назад. День, который никогда не кончится… Спешите, эй вы, самые любопытные в мире!

Максим первый побежал к школе. За этим горнистом он готов был лететь на край света. Он увидел, как вспыхнуло над входом, разбрызгивая искры, огненное колесо и ребята повалили в распахнутые двери.

А на лестнице их встречают Живые Буквы. На ступеньках в бумажных плащах стоят ребята, и у каждого на груди написана буква. Если быстро бежать по лестнице и читать букву за буквой, то получатся такие слова:

ПОТОМУ ЧТО ПОТОМУ НЕ КОНЧАЕТСЯ НА У!

Даже восклицательный знак есть. Длинныйпредлинный. Наверное, самого высокого десятиклассника для него выбрали.

«Ты думаешь, что идешь по лестнице? – вкрадчиво спрашивает гостей чей-то голос, который, кажется, звучит со всех сторон. – Ты взбираешься в гору… Ты шагаешь к звездам…»

Вверх, вверх… В зал, в зал. Он на последнем этаже.

Но не так просто попасть в зал. У дверей скрещивают копья-авторучки грозные стражники, преграждают новичкам путь, спрашивают:

– Ты все на свете знаешь?

– Нет.

– Проходи!

– Да, я все знаю, – упрямо говорит Максим, косясь на толстое копье с острым пером вместо наконечника.

– Ты ошибаешься! – весело отозвался школьник, убирая копье. Проходи!

Максим вошел в темный зал и попятился. Справа скачут в траве антилопы, слева плещется в море синий кит, а если поднять голову, увидишь парящих в вышине орлов.

«Кто самый большой на свете? – мягко спросил притихших зрителей голос. – Кто самый маленький на свете, ты знаешь?..»

Бегут на экране страусы; следит лягушка за звенящим над ней комаром; висит на ветке вверх ногами забавный ленивец… А Максим все оглядывается, ищет синего кита. Как ловко играл он в море! То покажется из воды симпатичная морда, то приветливо махнет хвост, то взлетит фонтан брызг.

Будто это подводная лодка уходит в глубину, потом всплывает и сильным тараном летит в серебре моря…

«Почему трава зеленая, небо голубое, а радуга пестрая? – тихо спрашивают живые стены. – Почему весь мир цветной?»

Но нет уже в темноте никаких стен. Колышется вокруг зрителей океан зеленых листьев, порхают над цветами бабочки, звенит в глубине неба жаворонок, и ребятам кажется, что летний ветер пронесся над их головами, травяной, душистый, жужжащий ветер.

«Кто самый быстрый на свете? – успел шепнуть каждому в ухо ветер. Угадай, как играть в самое быстрое?»

И наступила глубокая ночь… Нет, пожалуй, это не ночь, а пустота со всех сторон, мрачная, бездонная пустота, от которой чуть кружится голова.

Вдруг из темноты медленно выплывает белая фигурка, а под ней такой знакомый голубой шар Земли.

– Космонавт! – эхом отозвался зал, узнав плывущего в невесомости, будто играющего среди звезд космонавта.

Максим сидел тихий, раскрасневшийся. Ему было жарко, и он расстегнул пуговицу воротничка.

Если бы Гум-гам сейчас был рядом!.. Он, Максим, нагнулся бы к нему, сказал на ухо:

«Ты видел? Малютка жаворонок летает, резвая антилопа скачет в траве, а синий кит плавает в море. Удивительно! Но почему это так?.. Я никак не пойму, почему наше Солнце, такое огромное вблизи, – крупинка среди звезд?.. А сами звезды – все они вертятся, как волчок! Это просто смешно! Ты ведь знаешь, Гум-гам, что у меня нет камня путешествий, но я только что видел звезды своими глазами, и мне это непонятно. Как же я их мог увидеть?»

И еще он скажет Гум-гаму:

«Оказывается, моя Земля совсем маленькая перед звездами. Зато она добрая, Гум-гам. Я теперь вижу всю ее целиком! Я вижу, как я ныряю с маленького острова в маленькое море. Я вижу, как залезаю на низкие горы, а потом парю в облачках вместе с крохотными орлами. Я даже могу взять Землю в ладони, как простой мяч, и подкинуть вверх, и поймать…»

– Эй ты, первоклассник, не толкайся! – оборвал мысли Максима чей-то голос.

Он и не заметил, как стал размахивать руками, беседуя с далеким Гум-гамом, и толкнул соседку в белом фартуке.

– Сама не толкайся! – в сердцах ответил Максим. – Тоже мне первоклашка!

А звезды на экране все ближе друг к другу, все дальше от зрителей, все мельче и мельче. Как снежинки, лепятся звезды в плотный ком, в сверкающее колесо Галактики; Огненной каруселью вертится Галактика, и каждая искра в ней – звезда, неведомый мир.

«Ты знаешь, сколько звезд вокруг тебя? – глухо гудит пустота. Знаешь, кто там живет под красными, желтыми, голубыми звездами?»

«Знаю!» – хотел крикнуть Максим, всматриваясь в блестящее колесо, стараясь отыскать синее солнце Гум-гама. Но Галактика уже сжалась в точку, стала обычной звездой среди миллионов новых звезд.

«А дальше? А дальше? Что дальше? – гремела черная пустота. – Ты человек, ты должен узнать, что там дальше!»

А дальше наступил день. Стены погасли и умолкли, раздвинулись шторы, в окна ворвался ярчайший свет вместе с чириканьем воробьев, шелестом шин, криком малышни, игравшей во дворе. Зал снова стал обычным школьным залом, и те, кто минуту назад затаив дыхание заглядывали в набитую звездами бездну, вздохнули облегченно, улыбнулись, стали спрашивать товарищей: «А что самое быстрое на свете?..» Прыгали по лицам солнечные зайчики, словно подсказывая, что самое быстрое – солнечный свет – совсем рядом, за стенами школы, во всем бесконечном мире…