— Колыбельная роща, — объяснил эльф-дубовичок. — Эти рощи самые древние и таинственные уголки Дремучих Лесов. А наша роща — самая древняя и таинственная из всех. — Граальзух крепче сжал руку Плута. — И она приветствует тебя, Плут Кородёр, ибо здесь ты найдёшь мир и покой.
— Но почему, почему? — прошептал юноша, вслушиваясь в ласковую мелодию, заполнявшую бирюзовый лес.
— Мы видели тебя во сне, — проговорил Граальзух. — И знаем, что ты перенёс много страданий.
— Вы имеете в виду Губительный Вихрь? — спросил Плут, пытаясь припомнить хоть что-нибудь. — Он застал меня в Краевых Пустошах.
— И это тоже, — кивнул эльф-дубовичок. — Ты, как и многие другие до тебя, попал в эпицентр Вихря.
— И вы можете меня излечить? — робко спросил Плут.
Граальзух окинул его взглядом с головы до ног.
— Всё в твоей власти, Плут Кородёр, — загадочно ответил он.
Они пошли дальше и наконец добрались до самого сердца рощи, где их уже ждали другие эльфы.
Плут огляделся по сторонам. Листва всколыхнулась, рощу наполнили новые звонкие напевы, и изумлённый юноша увидел несколько серых, похожих на мешки предметов, покачивающихся на ветвях. И хотя никогда прежде Плут не видел ничего подобного, он сразу понял, что перед ним. Ещё в детстве он видел такие изображения в свитках, хранящихся в Большой Библиотеке.
— Коконы Птицы-Помогарь, — выдохнул Плут.
— Твоя правда, — кивнул Граальзух. — Некоторым коконам уже тысячи лет, а некоторые до сих пор не выполнили своего предназначения.
У Плута отвисла челюсть.
— Вы хотите сказать, что в любую минуту может вылупиться молодая Птица-Помогарь? — прошептал он.
— Может, да, а может, нет, — глубокомысленно проговорил эльф-дубовичок. — Вполне возможно, я до этого не доживу и ты тоже. Птицы-Помогарь появляются на свет не каждый день, Плут Кородёр, а раз в сотню лет, иногда реже. Но здесь, в этой роще, чудо происходило неоднократно.
Плут глядел во все глаза, стараясь получше рассмотреть это чудесное место. Столько всего нужно запомнить: чарующую музыку, неземной свет, сияющие коконы, висящие здесь целые тысячелетия.
Бирюзовая листва продолжала раскачиваться и такт музыке, хотя ветер давно улетел прочь. Граальзух поднял на Плута огромные чёрные глаза и улыбнулся.
— Помогарные гусеницы питаются листьями колыбельных деревьев, отсюда и музыка, — пояснил он.
Плут нахмурился:
— Помогарные гусеницы? Где ж они?
— На деревьях. Это они светятся бирюзой и плетут коконы, чтобы превратиться потом в…
— В Птицу-Помогарь! — ахнул Плут.
— Точно! — Граальзух подал знак своим братьям. — Итак, время пришло.
Музыка набрала темп и доросла до крещендо.
«Время для чего?» — подумал Плут, чувствуя, что глаза снова стали слипаться.
Будто прочитав его мысли, Граальзух указал на один из пустых коконов.
— Пришло время для сна. Ты будешь спать в коконе и видеть сны всезнающей Птицы-Помогарь. Ты увидишь себя её глазами и с помощью Небес обретёшь покой.
У Плута по телу побежали мурашки. «Увидишь себя? Обретёшь покой?»
— Ну, давай же, — подтолкнул его Граальзух. — Залезай на дерево и устраивайся в коконе. Сон излечит тебя.
Плут послушно повиновался. Он без труда вскарабкался по узловатому стволу, прополз по ветке и нырнул в уютный и мягкий кокон. Тот слегка прогнулся под весом юноши и застыл.
Уже через несколько мгновений руки и ноги Плута расслабились, Дыхание стало глубоким и спокойным.
Последнее, о чем успел подумать юноша, было то, что он засыпает в настоящем коконе Птицы-Помогарь. Как это странно и как естественно. Плут сомкнул веки и погрузился в сон.
Его тихое посапывание слилось с музыкой деревьев. Молодой Библиотечный Рыцарь видел чудные, цветные сны.
Глава одиннадцатая. Сны в коконе
Плут стоял посредине большого, роскошного зала. Стены украшали фрески и гобелены, на полу была выложена мозаика, а в камине потрескивал огонь. Ровные поленья из свинцового дерева лежали поверх тлеющих алых угольков, а яркожёлтые и белые, как сирень, языки пламени беспокойно плясали и рвались вверх. Рыжий пепел оседал, пачкая каминную решётку.
У камина сидели четверо мальчиков. Огонь отбрасывал блики на их тёмные вьющиеся волосы и красивые лица с точёными чертами и очень ясными, живыми глазами. Один из мальчиков носил очки. Все четверо весело смеялись. Самый младший рассказывал братьям историю, где он выступал настоящим героем, а те беззлобно поддразнивали его.
Глядя на них, Плут отчего-то почувствовал прилив беспричинного счастья, как будто он сам был одним из этих милых детей.
В комнате были ещё два старших мальчика. Они Увлечённо упражнялись в фехтовании на игрушечных мечах. Женщина в нарядном платье с кружевным воротничком сидела в мягком кресле возле камина и смотрела на сыновей с умилением и гордостью, а у окна стоял высокий темноволосый воздушный пират с окладистой бородой и густыми усами. Мужчина был облачён в блестящую чёрную кирасу, на поясе у него висела тяжёлая сабля. «Какой он суровый и сильный, — подумал Плут. — И почему-то до странности знакомый. Почти родной».
Огонь потрескивал, мечи гремели, и раздавался детский смех, а Плут с любопытством продолжал разглядывать зал. На стене слева от него он видел фреску. На ней был изображён прекрасный город с высокими грациозными башнями и великолепными дворцами; река, вьющаяся вдоль улиц и проспектов. Высоко над городом парил красивый небесный корабль, неподалёку от него порхала стая птице-крысов, выше над облаками кружила Птица-Помогарь, а на переднем плане мастер нарисовал большую дружную семью — отца, мать и шестерых сыновей.
Плут приблизился к стене и вытянул руку, чтобы потрогать фреску. Но лишь только его пальцы коснулись поверхности, изображение покрылось пузырями, краски почернели, семья растаяла, как будто её и не было.
Внезапно в нос ударил едкий запах и перед глазами поплыли серые клубы дыма.
Плут слышал страшные крики и мольбы о помощи. Он бросился бежать, пытаясь разыскать выход из задымлённого зала. В следующий миг вспыхнули ковры, гобелены, парчовые кресла. Дым становился всё удушливей, горячий воздух обжигал кожу.
Плут закричал, закричал во всё горло, но не услышал своего крика. Он повалился на колени, задыхаясь от копоти, и зашёлся в беззвучном плаче. Слёзы бежали по его щекам, как капли дождя по цветным витражам, но он не ощущал их мокрого прикосновения.
Потом всё пропало.
Тело Плута стало лёгким, как пёрышко или пепел. Холодный ветер подхватил его и вынес в окно. Он летел былинкой над крышами домов, над башнями и колокольнями великого города и глядел вниз.
На крыше выгоревшего дома сидел маленький мальчик — самый младший из братьев. Обняв колени, он ронял горькие слёзы, раскачиваясь взад и вперёд, взад и вперёд.
Лёгкий, как воздух, Плут проплыл мимо него, поднялся ещё выше, запутался в облаках и вдруг почувствовал непередаваемый восторг, настоящую эйфорию!
Внезапно он оказался на борту огромного небесного корабля, рассекающего небесные просторы. Плут ухватился за мачту из лафового дерева и задержался на корме. Он увидел в изящном камзоле воздушного пирата гордого юношу с тёмными вьющимися волосами. Рядом с ним стоял капитан небесного корабля — высокий мужчина с окладистой бородой и густыми усами. Широко улыбаясь, он что-то говорил юноше, а тот старательно и послушно управлял тяжёлым штурвалом.
И Плут почувствовал горячую, отеческую любовь капитана к подросшему сыну, ощутил духовную связь тех двоих, стоящих сейчас на корме. От гордости у него перехватило дыхание, слёзы застилали глаза.
Плут вздрогнул. Небесный корабль исчез, а сам он оказался в высоком холодном дворце. Вверх вела Длинная винтовая лестница, а по крутым ступенькам плёлся старый стеклянный паук с большим подносом. Плут видел кровь, текущую по прозрачным венам, вздымающиеся лёгкие, состоящие из трёх долей, и целых два бьющихся сердца. Паук тем временем добрался до лестничной площадки и остановился у дверей из свинцового дерева.
Он постучался и подождал — одну, две, три, четыре, пять секунд; Плут считал вместе с ним, после чего повернул ручку и распахнул дверь.
Девочка с чёрными косичками подняла большие зелёные глаза и ласково улыбнулась пауку. Она сидела за столом, составляя из тысячи мелких кристалликов большую мозаику. Рядом с ней неуклюже переминался с ноги на ногу ровесник Плута — молодой воздушный пират с тёмными вьющимися волосами. Юноша то и дело бросал взгляды на широкий балкон, где вели неспешную беседу капитан небесного корабля и какой-то важный академик.
Слева за их спинами Плут разглядел величавый дворец с огромным куполом в окружении остроконечных башен; справа — две грациозные башни-близнецы.
