Когда твоя мать обнаружила, что у неё будет ребёнок, она боялась рассказать мужу, что ребёнок не от него. И когда ребёнок наконец родился, — это ты, девочка — было очевидно, что ты не похоже на него, но очень похоже на своего настоящего отца. Она решила, что лучше спрятать тебя, сказав, что ты умерла.
Так тебя забрали в Оксфордшир, где у твоего отца было имение, и отдали на попечение бродяжницы. Но кто-то донёс мужу твоей матери, что произошло на самом деле, и он прилетел и разгромил коттедж, где жила бродяжница, едва та успела убежать в большой дом. Он последовал за ней, в самом убийственном гневе.
Лорд Азраэль тогда был на охоте, но ему доложили, и он прискакал назад вовремя, обнаружив мужа твоей матери на пороге большой лестницы. Ещё чуть-чуть и он бы выломал дверь в чулан, где бродяжница пряталась вместе с тобой, но Лорд Азраэль вызвал его на дуэль. Они сражались там, и потом Лорд Азраэль убил его. Бродяжница всё это видела и слышала, Лира, поэтому мы знаем.
Последовало долгое расследование. Твой отец не относится к людям, отрицающим или скрывающим правду, и у судей возникла большая проблема. Да, он убил, пролил кровь, но он защищал свой дом и ребёнка от вторженца. А с другой стороны, закон позволяет любому мужчине мстить за изнасилование своей жены, и адвокаты мертвеца твердили, что так оно и было.
Судебное дело длилось неделями, с бесконечными аргументами за и против. В конце концов, судьи наказали Лорда Азраэля, отняв его имущество и землю, оставив его бедняком, а ведь он был богаче короля.
Что же касается твоей матери, то её всё это не интересовало, даже ты. Она просто отвернулась. Бродяжница рассказала мне, что часто с ужасом думала, как твоя мать обращалась бы с тобой, ведь то была горделивая и презрительная женщина, даже чересчур.
А потом была ты. Если бы дела сложились по-другому, Лира, то ты, возможно, выросла бы бродяжницей, потому что твоя попечительница умоляла суд отдать тебя ей. Но мы, бродяжники, занимаем малое место в законе. Суд решил отдать тебя в монастырь, где ты была со Смиренными Сёстрами в Ватлингтоне. Ты этого не помнишь.
Но Лорд Азраэль не мог оставить этого так. Он ненавидел послушников, монахов и монашек, и, будучи своевольным человеком, он просто приехал в один прекрасный день и забрал тебя. Не для того, чтобы присматривать за тобой самому, и не для того, чтобы отдать тебя бродяжникам. Он отвёз тебя в колледж Джордан и упросил закон отменить эту часть наказания.
Ну и закон позволил тебе оставаться. Лорд Азраэль уехал на свои исследования, а ты росла себе в Джордане. Но он сказал одну вещь, твой отец, сделал одно условие — твоя мать не должна видеть тебя. Если она и пыталась сделать это, то её останавливали, а его об этом предупреждали, потому что вся злость в его существе была сейчас направлена против неё. И Мастер поклялся следить за этим. Ну и так прошло время.
Потом пришло всё это беспокойство насчёт Пыли. По всей стране, во всём мире, все мудрые мужчины и женщины начали волноваться. Нас, бродяжников, это даже не касалось, до тех пор, пока они не начали забирать наших детей. Вот тогда мы заинтересовались. И у нас были связи в таких местах, которых ты даже не представляешь, включая Колледж Джордан. Ты не знала, но там был кое-кто, присматривающий за тобой и сообщающий обо всём нам, с тех пор как ты оказалась там. Потому что ты заинтересовала нас, и Бродяжница, которая нянчила тебя, никогда не переставала волноваться о тебе.
— Кто был этот, наблюдающий за мной? — спросила Лира. Она чувствовала себя очень странно и важно, потому что все её поступки были предметом заинтересованности так далеко оттуда.
— Это был кухонный слуга. Берни Джоансен, кондитер. Он — полу-бродяжник. Могу поклясться, что ты об этом даже не догадывалась.
Берни был добрый, одинокий мужчина, один из тех редких людей, чей деймон был того же пола, что и он сам. Это на Берни она накричала в своём отчаянии, когда забрали Роджера. И Берни всё рассказывал бродяжникам! У неё просто не было слов.
— Ну, в любом случае, — продолжал Джон Фаа, — мы слышали, о том, что ты ушла из Колледжа, и это произошло в тот момент, когда Лорд Азраэль оказался в заключении и не мог предотвратить это. Мы помним, что он сказал Мастеру, чтобы тот ни за что так не поступил, и мы помним, что мужчину, за которым была замужем твоя мать, политика, которого убил Лорд Азраэль, звали Эдвард Коултер.
— Миссис Коултер? — изумилась Лира, — она моя мать?
— Она. И если бы твой отец был свободен, она бы не посмела спорить с ним, и ты бы до сих пор находилась в Джордане, ничего не подозревая. Но вот почему Мастер позволил тебе уйти — тайна, которую я не могу объяснить. Его целью было заботиться о тебе. Возможно, она имела над ним какую-то власть.
Лира сразу вспомнила странное поведение Мастера в то утро, когда она ушла.
— Но он не хотел… — сказала она, пытаясь вспомнить поточнее. — Он… я должна была зайти к нему рано утром, и не должна была рассказывать об этом миссис Коултер… Как будто он хотел защитить меня от неё… — она остановилась, пристально посмотрела на обоих и решила рассказать им всю правду о Комнате Уединения.
— Было кое-что ещё. В тот вечер я спряталась в Комнате Уединения и видела, как Мастер пытался отравить Лорда Азраэля. Я видела, как он насыпал немного порошка в вино, и сказала моему дяде, а он столкнул графин со стола и пролил его. Так я спасла ему жизнь. Я никогда не смогу понять, зачем Мастер хотел отравить его, ведь он всегда был таким добрым. А потом, рано утром, когда я ушла, он позвал меня в свой кабинет, и я должна была прийти тайно, так чтоб никто не узнал, и он сказал… — Лира напрягла мозги, чтобы вспомнить, как именно он сказал. Плохо; она тряхнула головой. — Единственное, что я поняла, что он дал мне кое-что, и я должна держать это в секрете от миссис Коултер. Я думаю, что ничего страшного, если я расскажу вам…
Она залезла в карман своей накидки из волчьей кожи и достала бархатную коробочку. Она поставила её на стол, и почувствовала как простое массивное любопытство Джона Фаа и яркий мерцающий ум Фардера Корама, направились на свёрток, как два прожектора.
Когда она вынула Алетиометр, первым заговорил Джон Фаа.
— Никогда не думал, что я когда-либо увижу одну из этих штук снова. Это толкователь символов. Он рассказал тебе о нём что-нибудь, дитя?
— Нет. Только то, что я должна сама узнать, как его использовать. И ещё он назвал это Алетиометром.
— Что это означает? — спросил Джон Фаа, повернувшись к своему компаньону.
— Это греческое слово. Я считаю, что оно происходит от актейи, что означает — истина. Это мера правды. Ты уже работала над тем, как использовать его? — обратился он к ней.
— Нет. Знаю только, что я могу заставить три коротких стрелки смотреть на разные картинки, но ничего не могу сделать с длинной. Она просто крутится сама по себе. Если только иногда, верно, когда я как-то концентрируюсь что ли, я могу заставить длинную стрелку идти в нужном направлении, просто думая об этом.
— Что делает эта штука, Фардер? — спросил Джон Фаа. — И как ей пользоваться?
— Все эти картинки по краю, — начал Фардер Корам, аккуратно держа устройство перед резким сильным взглядом Джона Фаа, — это символы, и каждый из них может обозначать целое множество вещей. Ну вот, к примеру якорь. Первое значение — надежда, потому что надежда удерживает тебя как якорь, чтобы тебя не унесло. Второй смысл — стойкость. Третий — препятствие или предотвращение. Четвёртое значение — море. И так далее, вплоть до 10, 12 или вообще до бесконечности значений.
— И ты их все знаешь?
— Знаю некоторые. Но чтобы полностью истолковать их, нужна книга. Я видел книгу и знаю где она, но я не достал её.
— Ну ладно, мы потом вернёмся к этому, — сказал Джон Фаа. — Продолжай о том, как этим пользоваться.
— Ты можешь контролировать три стрелки, — начал объяснять Фардер Корам, — и ты используешь их, чтобы задать вопрос. Указывая на три символа, ты можешь спросить всё, что только сможешь себе представить, потому что у каждого символа множество уровней. И как только ты изобразил свой вопрос, другая стрелка поворачивается и указывает на символы, дающие тебе ответ.
— Но как эта штука узнает, о каком уровне символа я думал, когда задавал вопрос? — поинтересовался Джон Фаа.
— Ну, Сама по себе она не сможет. Она работает только тогда, когда вопрошающий держит уровни у себя в сознании. Во-первых, Ты должен знать все значения, а их может быть тысяча или больше. Во-вторых, ты должен уметь удерживать их в своём сознании без всякого волнения или спешки, и просто смотреть за тем, как стрелка путешествует. Когда она пройдёт по всему спектру значений, ты будешь знать ответ. Я знаю, как эта штука работает, потому что видел, как ей пользовался один мудрый человек из Апсаллы, и это был единственный раз, когда я её видел. Ты в курсе насколько они редкие?
