— С наступающим! — знакомая женщина с ресепшн улыбнулась мне. Сегодня, благодаря надетой на голову пушистой серебряной гирлянде, она еще больше казалась похожей на Снегурочку.
— И вас, — рассеянно буркнула я.
— Поссорились с подругой? — спросила она, но так дружелюбно, что я даже не обиделась на ее любопытство. — Ничего страшного — помиритесь. Лучше сделать это сегодня, чтобы не вносить в новый год ссоры. Но что я тебя учу, сама все знаешь.
Я кивнула, а она вернулась к своей работе.
Выйдя на улицу, я остановилась у подъезда и жадно вдохнула морозный воздух. Мне полегчало.
Сегодня — тридцать первое декабря, последний день старого года. И вправду нужно войти в новый год с добром. Я вспомнила натянутый разговор с мамой, перезвонила ей и сказала, что люблю ее. Мама удивилась и растрогалась — я никогда не была особо ласковым ребенком, скорее замкнутым, себе на уме.
Теперь вопрос с Наташкой. Даже пять минут ссоры показались мне невыносимыми. Наверняка она уже простила меня и так же, как и я, желала примирения. Надо бы вернуться и поговорить с ней, но самое трудное — первые слова после ссоры. Очень сложно и страшно подойти к человеку и сказать: «Прости меня, я была не права». Поэтому я медлила, набираясь храбрости.
И вдруг мимо меня прошел Юрка. Он целенаправленно шагал куда-то, не замечая меня. Совсем один. Сосредоточенно думая о чем-то.
С минуту я колебалась, а затем последовала за ним.
Он еще не скрылся. Его спина маячила на фоне падающего снега, и я двинулась следом. Шла аккуратно, стараясь спрятаться среди случайных прохожих, но Юрка, похоже, был слишком погружен в себя и ни разу не оглянулся.
Мы перешли улицу и через парк двинулись по направлению к центру.
Что же ему понадобилось в городе? Почему он один? Все таинственнее и таинственнее.
У одной из витрин Юрка остановился, разглядывая нечто, и я поспешила укрыться за деревом: возможно, его заинтересовало вовсе не содержимое витрины: в шпионских фильмах так выявляют слежку. Не знаю, заметил ли меня Юра, но, постояв совсем немного, он пошел дальше. Я за ним.
Так мы добрались до уже знакомого мне собора. Я только на минуту отвлеклась, уставившись на мрачные старые камни, а когда вновь обернулась, Юра уже исчез. Наверняка нырнул в одну из узких, мощенных камнем улиц.
Я побежала за ним, но знакомой фигуры не было видно. Еще надеясь отыскать Юрку, я металась между переулками, налетая на прохожих, которых вдруг, как специально, набежала целая толпа, но тщетно.
Я проходила среди путаницы окрестных улочек, наверное, целый час, прежде чем поняла, что все бесполезно. Похоже, у Юрки есть какая-то тайна. А вдруг он обманывает Наташку и встречается с кем-то еще?.. Не может быть. Но тогда что? Зачем вся эта таинственность?.. Я решила при встрече напрямую спросить Юрку. Возможно, все объяснится просто, а если он вдруг начнет юлить, я сразу пойму.
Погруженная в размышления, я шла вперед, не глядя куда.
— С наступающим, девушка! — закричала мне проходящая мимо веселая компания. В Риге, кстати, часто слышится русская речь.
Незнакомые парни и девушки улыбались, а кто-то накинул мне на плечи пушистую золотую гирлянду-елочку.
— Спасибо! И вас! — ответила я и помахала им рукой.
Все-таки Новый год — совершенно необыкновенный праздник. Он, как никакой другой, сближает людей, объединяя общим настроением. Даже незнакомые поздравляют друг друга и искренне желают добра, передавая улыбку и прекрасное настроение от одного к другому.
Я стянула перчатку и погладила пушистую мягкую гирлянду. Настроение как-то само собой улучшилось.
К гостинице я пришла замерзшая, с раскрасневшимися щеками, но улыбающаяся. Атмосфера всеобщего праздника захватила и меня.
Едва войдя в холл, я увидела группу ребят, среди которых был Юрка, успевший добраться до места раньше меня. Не мудрено — учитывая, сколько я блуждала по путаным рижским улицам.
— Привет! Где ты был? — спросила я Юрку, подойдя к компании.
— Я? — Он заметно смутился и отвел глаза, избегая встречаться со мной взглядом. — Да здесь. А что?
— Все это время?
— Ну да… Только подышать свежим воздухом выходил. А в чем, собственно, дело?
Он врал, я прекрасно чувствовала. Врал и не краснел.
— Да так, — я уничижающе посмотрела на него и пошла прочь.
— Марина!
— Что? — Я оглянулась.
Он потерянно стоял среди нарядного холла, такой нелепый и милый среди сверкающей мишуры и пышных гирлянд.
— Нет, ничего…
— Ну тогда с наступающим, — сказала я, сняла с себя подаренную незнакомцами гирлянду и, надев ему на шею, нажала на кнопку вызова лифта.
Юрка больше ничего не сказал. Ни единого слова, так и стоял застывшим изваянием, а на волосах его еще не растаял снег.
Когда я вошла в номер, Наташка вертелась перед зеркалом, пытаясь уложить непослушные тяжелые волосы. На часах было половина седьмого. До начала новогоднего вечера оставалось совсем немного.
— Привет, — тихо сказала я, замерев на пороге. — Прости, я не хотела тебя обидеть.
Наташка вспыхнула от радости и, кинув расческу на кровать, бросилась ко мне.
— Глупая ты, Сосновская! Я без тебя скучала, — сказала она. — Я уже беспокоилась. Смотрю, тебя все нет. Постучалась к Юрке — он тоже не открывает. Отыскала Мишку, а он уверяет, что ни тебя, ни Юрки не видел.
— Юра тоже вернулся. Я его в холле только что заметила, — ответила я, делая вид, что полностью занята, отряхивая от снега дубленку и сапоги.
Если у меня еще оставалась надежда на невиновность Юрки, с каждой минутой она становилась все призрачнее.
— Здорово! — обрадовалась Наташка и метнулась к двери, но, взявшись за ручку, одумалась. — Нет, не буду показываться ему сейчас лохматой. Лучше причешусь и переоденусь. А ты видела, как я ему подарок запаковала?
Она подбежала к своей кровати, на которой лежал нарядный сверток, украшенный еловой шишечкой и серебряной лентой.
— Да, очень красиво, — пробормотала я, возясь со ставшими вдруг непослушными пуговицами.
Рассказать Наташке о странном поведении ее молодого человека или не стоит? Она казалась такой беззаботной. Сразу было заметно, что она вся во власти любви, я, пожалуй, никогда не видела ее такой счастливой.
И все же… Что, если он обманывает ее?.. Или хуже: что, если у него тут какие-то темные дела? Но какие? Я обмерла. А вдруг он перевез через границу что-то запрещенное? Нас ведь и не обыскивали, считая, что мы еще дети… А что, если наркотики? Нет, только не Юрка! На миг перед глазами встало высокое карельское небо, трепещущее пламя костра и рвущие душу глубокие гитарные аккорды. Кто угодно, только не Юра!
Или все-таки он? Как известно, в тихом омуте черти водятся.
— Марин, что случилось?
Оказывается, Наташка, не спеша вернуться к наведению красоты, встревоженно наблюдала за мной.
Я стянула полосатую водолазку и, взлохматив и без того растрепанные волосы, села на кровать.
— Нет, ничего.
Подруга тут же подошла ко мне и, обняв, ткнулась подбородком в плечо.
— Не обманывай, Маринка, я-то тебя знаю. Говори прямо.
И тут я, конечно, не выдержала. История в моем изложении звучала несколько путано, но, разумеется, странно.
Наташка выслушала меня, не перебивая и хмуря аккуратные брови.
— Ты ошиблась, — твердо проговорила она, когда я закончила.
— Да нет! — Я волновалась, а поэтому начала горячиться. — Это был именно Юрка. Тебе не кажется странным, что он отрицал, что ходил куда-то? Значит, ему есть что скрывать.
— Глупости! — Наташка отстранилась и, встав, заходила по комнате. — Я уверена, этому есть объяснение.
— Я тоже так думала — до тех пор, пока не встретила его в холле! Он врал мне в лицо! Ты просто не хочешь смотреть правде в глаза!
Я тоже вскочила и остановилась напротив Наташки.
Ее глаза расширились, как будто ее неожиданно ударили.
— Ты… Да ты просто нам завидуешь! — выкрикнула она зло и, пробежав мимо меня, выскочила, хлопнув дверью так громко, что стекла в окнах жалобно задребезжали.
Вот и помирились!
— Наташа! — Я бросилась к двери, но подруги уже не было видно, и только гудел опускающийся лифт.
Дверь номера напротив распахнулась.
— Марина! Нельзя ли потише! Помните, вы здесь не одни! — сердито сказала классная, запахиваясь в шелковый цветастый халат. Видимо, и у нее приготовления к новогоднему вечеру шли полным ходом.
— Хорошо, Галина Дмитриевна, — буркнула я — что мне еще оставалось — и закрыла дверь.
Ладно, пойду приму душ, а Наташка остынет и вернется, ничего не случится. Распсиховалась, понимаешь ли, из-за пустяков.
Намыливаясь ароматным ежевичным гелем, я все время прокручивала в голове наш разговор. Две ссоры за один день — не многовато ли? Наверное, пора бить тревогу: наша с Наташкой дружба начинала трещать по швам и, возможно, не без моего участия.
