Гарри отнесся к ее предложению без восторга; он рассчитывал на мадам Помфри, школьную фельдшерицу, которой в вопросах целительства доверял больше. Впрочем, признаться в этом было бы жестоко, а потому он закрыл глаза и замер.
– Эпискей, – сказала Бомс.
Нос Гарри сначала стал очень горячим, потом – очень холодным. Гарри осторожно потрогал его рукой: вроде бы все в порядке.
– Спасибо большое!
– Лучше надень плащ, мы дойдем до школы пешком, – проговорила Бомс. Она так ни разу и не улыбнулась. Гарри накинул плащ; Бомс взмахнула палочкой. Из кончика появилось нечто огромное, серебристое, на четырех лапах и сразу исчезло в темноте.
– Это Заступник? – Гарри уже видел, как Думбльдор таким образом посылал сообщения.
– Да, надо предупредить, что ты со мной, чтобы в замке не беспокоились. Пойдем, мешкать не стоит.
Они зашагали по дороге, что вела к школе.
– Как ты меня нашла?
– Заметила, что ты не вышел из поезда. А у тебя плащ. Думаю: наверное, ему пришлось спрятаться. Потом смотрю: в одном купе шторы опущены, ну, и решила зайти проверить.
– Но что ты вообще тут делала? – спросил Гарри.
– Меня направили в Хогсмед для дополнительной защиты школы, – ответила Бомс.
– Ты одна или…?
– Нет, еще Шагмарш, Дикарс и Давлиш.
– Давлиш? Аврор, который в прошлом году пытался воевать с Думбльдором?
– Он самый.
Они шли вдоль темной пустынной аллеи по свежим следам карет. Гарри искоса поглядывал на Бомс. В прошлом году она всегда была очень любопытна (иногда – даже надоедлива), много смеялась, шутила. А теперь словно повзрослела, посерьезнела. Из-за происшествия в министерстве? Гарри с неловкостью вспомнил, что Гермиона предлагала ему поговорить с ней, утешить, сказать, что она не виновата в смерти Сириуса. К сожалению, Гарри не мог себя заставить, хоть совсем не винил ее; во всяком случае, ничуть не больше остальных и гораздо меньше, чем самого себя. Но он не любил без крайней необходимости говорить о Сириусе. Поэтому они брели молча; было холодно, тихо, и только длинный плащ Бомс шуршал, волочась по земле.
Раньше Гарри всегда доезжал до школы в карете и не думал, что «Хогварц» так далеко. Наконец показались два высоких столба с крылатыми кабанами наверху. Гарри замерз, проголодался, и ему не терпелось расстаться с новой, неприветливой Бомс. Он протянул руку, собираясь открыть ворота, но те оказались заперты.
– Алоомора! – Он уверенно указал волшебной палочкой на висячий замок. Заклинание не подействовало.
– Не выйдет, – сказала Бомс. – Их сам Думбльдор заколдовал.
Гарри огляделся.
– Я могу перелезть через ограду, – предложил он.
– Нельзя, – бесцветным голосом отозвалась Бомс. – Она защищена заклятием. Этим летом меры безопасности усилили раз в сто.
Она будто нарочно не хотела ему помочь! Гарри начал злиться.
– Значит, останусь здесь до утра, – буркнул он.
– За тобой идут, смотри, – показала Бомс.
Вдалеке, у подножья замка, бодро подпрыгивал маленький огонек. Гарри так обрадовался, что даже не испугался Филча. Он, конечно, непременно изругает за опоздание, а потом начнет одышливо разглагольствовать о том, как способствует выработке пунктуальности регулярное применение тисков для больших пальцев, но это все ерунда. Фонарь был уже на расстоянии десяти футов. Гарри снял плащ, чтобы стать видимым – и узнал подошедшего Злодеуса Злея. Он с ненавистью и презрением посмотрел на длинные сальные волосы и подсвеченный снизу крючковатый нос.
– Так, так, так, – Злей хмыкнул, достал палочку и дотронулся ею до замка. Цепи расползлись; ворота, заскрипев, отворились. – Мило, что ты все-таки решил почтить нас своим присутствием, Поттер. Но ты, очевидно, посчитал, что школьная форма отвлечет внимание от твоей необыкновенной внешности?
– Я не мог переодеться, у меня не было… – начал Гарри, но Злей его не слушал.
– Незачем ждать, Нимфадора. Со мной Поттер в полной… э-м… безопасности.
– Я думала, мое сообщение получит Огрид, – нахмурилась Бомс.
– Огрид опоздал на пир, совсем как наш юный друг Поттер, поэтому сообщение получил я. Кстати, – добавил Злей, отступая назад, чтобы пропустить Гарри, – видел твоего нового Заступника.
Он с грохотом захлопнул ворота прямо перед ее носом и еще раз постучал палочкой по цепям. Те, звякая, вползли на место.
– По-моему, старый был лучше, – с нескрываемым злорадством сказал Злей. – Этот какой-то хлипкий.
Он повернулся, чтобы идти, и его фонарь на секунду высветил потрясенное, разгневанное лицо Бомс. Гарри зашагал к школе рядом со Злеем, потом обернулся и крикнул:
– До свидания, Бомс! Спасибо за… все.
– До встречи, Гарри.
Минуту-другую Злей молчал. Гарри так жгуче его ненавидел, что даже удивлялся: как это Злей ничего не чувствует? Гарри невзлюбил этого человека с самой первой встречи, но окончательно, навсегда поставил на нем крест, когда увидел, как тот относится к Сириусу. Пусть Думбльдор говорит что угодно, но у Гарри было целое лето на размышления, и он пришел к выводу, что Сириуса погубил Злей. Его ядовитые упреки – дескать, весь Орден Феникса борется с Вольдемортом, один только Сириус отсиживается в тишине и покое – сыграли самую роковую роль. Сириус бросился в министерство на помощь своим товарищам и погиб. Такая версия давала Гарри моральное право винить во всем Злея, что само по себе было очень приятно, но кроме того, он знал: если есть на свете человек, который нисколько не жалеет о смерти Сириуса, то этот человек шагает сейчас в темноте рядом с ним.
– Думаю, надо снять с «Гриффиндора» пятьдесят баллов за твое опоздание, – прервал молчание Злей. – И еще двадцать за мугловую одежду. Даже не помню, чтобы какой-то колледж был в таком минусе в самом начале семестра – мы еще и к пудингу не приступали. Это безусловный рекорд, Поттер.
Ярость Гарри дошла до предельной точки, но… лучше было остаться в поезде парализованным и уехать обратно в Лондон, чем признаться, почему опоздал.
– Ты, как всегда, рассчитывал на эффектное появление? Понятно, понятно, – продолжал Злей. – Летающего автомобиля не нашлось, вот ты и решил явиться прямо на пир.
Гарри упорно не отвечал, хотя всерьез опасался, что у него разорвется грудь. Он знал: Злей пришел именно ради того, чтобы всласть поиздеваться над ним без свидетелей.
Наконец они подошли к огромным дубовым дверям замка; те распахнулись, и взгляду открылся необъятный вестибюль, вымощенный плитами. Из открытого Большого зала доносились обрывки разговоров, взрывы смеха, звон посуды. Гарри подумал было надеть плащ-невидимку и пробраться за гриффиндорский стол (который, на беду, стоял дальше всего от двери) незаметно, но Злей, словно прочитав его мысли, сказал:
– Никаких плащей, Поттер. Пусть все на тебя посмотрят – чего, я не сомневаюсь, ты и добивался.
Гарри повернулся на месте и решительно вошел в Большой зал: все что угодно, лишь бы поскорей избавиться от Злея. В воздухе над длинными столами, как всегда, плавали свечи; посуда искрилась красивыми бликами. Но для Гарри весь зал слился в единое световое пятно – он шагал так быстро, что проскочил хуффльпуффский стол раньше, чем его успели заметить, а когда там все повскакали, чтобы лучше рассмотреть его, он уже отыскал глазами Рона и Гермиону, стремительно пробрался между скамейками и втиснулся между ними.
– Где тебя… черт, что с твоим лицом? – Рон, как и все, кто сидел поблизости, вытаращил на Гарри глаза.
– А что? – Гарри схватил ложку и, прищурившись, всмотрелся в искривленное отражение.
– Ты весь в крови! – вскричала Гермиона. – Повернись-ка…
Она подняла волшебная палочку, сказала:
– Терджео! – и собрала засохшую кровь.
– Спасибо, – поблагодарил Гарри, ощупывая чистое лицо. – Как там нос?
– В порядке, – ответила Гермиона, но встревожилась: – А что такое? Гарри, в чем дело, мы чуть с ума не сошли!
– Потом расскажу, – ответил Гарри, почувствовав, как навострили уши Джинни, Невилль, Дин и Симус; даже Почти Безголовый Ник, гриффиндорский призрак, подплыл поближе.
– Но… – возразила Гермиона.
– Не сейчас, – сурово и многозначительно сказал Гарри. Пусть все думают, что с ним приключилась какая-то героическая история – желательно с участием парочки Упивающихся Смертью и, как минимум, одного дементора. Конечно, Малфой не замедлит растрезвонить о своем подвиге, но можно ведь надеяться, что до большинства гриффиндорцев эти слухи просто не дойдут.
Гарри стащил у Рона две куриные ножки и горсть картофеля фри, но не успел положить их в рот, поскольку они исчезли. На столе появилось сладкое. Рон накинулся на шоколадное печенье, а Гермиона сказала:
– Так или иначе, сортировку ты пропустил.
– Шляпа выдала что-нибудь интересное? – полюбопытствовал Гарри и взял кусок торта с патокой.
