– Так или иначе, сортировку ты пропустил.
– Шляпа выдала что-нибудь интересное? – полюбопытствовал Гарри и взял кусок торта с патокой.
– Нет, все то же… сам знаешь… советовала объединиться перед лицом врага.
– А Думбльдор говорил про Вольдеморта?
– Пока нет, но его главная речь обычно бывает после ужина. Осталось недолго.
– Злей сказал, что Огрид опоздал на пир…
– Ты видел Злея? Где? – спросил Рон, самозабвенно вгрызаясь в печенье.
– Так, случайно наткнулся, – уклончиво ответил Гарри.
– Огрид опоздал всего на пару минут, – сказала Гермиона. – Вон он тебе машет.
Гарри посмотрел на учительский стол и улыбнулся Огриду; тот и правда махал ему рукой. Огрид так и не научился вести себя сдержанно, с достоинством, как, например, профессор Макгонаголл, завуч «Гриффиндора». Она сидела рядом – ее макушка была чуть выше локтя Огрида – и явно не одобряла его поведения. С другой стороны от Огрида сидела преподавательница прорицаний, профессор Трелани. Гарри очень удивился: она редко покидала свою комнату в башне, и раньше он никогда не видел ее на пиру в честь начала учебного года. Она была вся в сверкающих бусах и многочисленных шалях и выглядела, по обыкновению, нелепо; гигантские очки увеличивали ее глаза до невероятных размеров. Гарри всегда считал Трелани немножечко шарлатанкой, поэтому в конце прошлого учебного года был просто потрясен, узнав, что именно ее предсказание навлекло несчастье на его семью. Теперь ему даже смотреть на нее не хотелось; к счастью, с прорицанием он уже развязался... Профессор Трелани обратила к нему глаза, огромные, как огни маяка; он быстро отвернулся, и его взгляд упал на Малфоя, который, совершенно очевидно, рассказывал о расправе над Гарри. Слизеринцы, умирая от смеха, исступленно били в ладоши. Гарри поспешно уткнулся в свой торт. Внутри у него все горело. Чего бы он только ни дал, чтобы побеседовать с Малфоем по душам с глазу на глаз…
– Так чего хотел профессор Дивангард? – спросила Гермиона.
– Узнать, что на самом деле произошло в министерстве, – ответил Гарри.
– Не он один, – фыркнула Гермиона. – В поезде нас прямо запытали вопросами, правда, Рон?
– Ага, – подтвердил Рон. – Все хотят знать, правда ли, что ты – Избранный.
– Даже у нас, привидений, только это и обсуждают, – сообщил Почти Безголовый Ник, доверительно склоняя к Гарри голову, которая плохо держалась на шее и опасно заколыхалась над гофрированным воротником. – Меня считают своего рода экспертом по Гарри Поттеру; в призрачном сообществе известно, что мы дружны. Однако я наотрез отказался донимать тебя расспросами. «Гарри Поттер знает, что может рассчитывать на полную конфиденциальность с моей стороны», – так я всем сказал, – «я скорее умру, чем предам его доверие».
– Жуткая угроза, – заметил Рон, – учитывая, что ты и так покойник.
– Приятен, как тупой топор, – оскорбился Почти Безголовый Ник и, приподнявшись над скамьей, скользнул на другой конец гриффиндорского стола. Тем временем Думбльдор поднялся со своего места. Смех и разговоры стихли почти мгновенно.
– Добрый вечер, друзья! – Думбльдор радостно, широко развел руками, точно хотел обнять весь зал.
– Что у него с рукой?! – ахнула Гермиона.
Не только она заметила, что правая рука Думбльдора почернела. По Большому залу побежал шепоток; Думбльдор все понял, но лишь улыбнулся и тряхнул малиново-золотым рукавом, скрывая увечье.
– Пустяки, не стоит внимания, – беспечно проговорил он. – А теперь… Новички, добро пожаловать; старички, с возвращением! Впереди у вас год, сулящий волшебные знания…
– Летом его рука была точно такая же, – шепнул Гарри Гермионе. – Я думал, он ее уже вылечил… или хотя бы мадам Помфри.
– Она как мертвая, – с ужасом на лице отозвалась Гермиона. – Бывают раны, которые нельзя вылечить… от старинных проклятий… а еще есть яды без противоядия…
– …мистер Филч, наш смотритель, просил меня дополнительно сообщить об абсолютном запрете на товары из хохмазина под названием «Удивительные ультрафокусы Уэсли»…
– …желающие записаться в квидишные команды могут подойти к завучам своих колледжей, то же относится к потенциальным комментаторам, их мы тоже набираем…
– Кроме того, с радостью представляю вам нового преподавателя: профессор Дивангард, – толстяк встал; в лысине отражались свечи, а большой живот, обтянутый жилетом, отбрасывал тень на стол, – мой бывший коллега, любезно согласился занять свой старый пост – должность преподавателя зельеделия.
– Зельеделия?
– Зельеделия?
Слово эхом разнеслось по залу – школьники не поверили своим ушам.
– Зельеделия? – хором повторили Рон с Гермионой. Они изумленно повернулись к Гарри. – Ты же говорил…
– Между тем, преподавателем защиты от сил зла, – Думбльдору пришлось повысить голос, чтобы заглушить шум, – станет профессор Злей.
– Нет! – громко закричал Гарри, чем привлек к себе много внимания. Но ему это было безразлично; он возмущенно смотрел на преподавательский стол. Выходит, Злей все-таки заполучил вожделенное место? Как? Почему? Долгие годы считалось, что Думбльдор недостаточно ему доверяет, и вдруг…?
– Но, Гарри, ты же сказал, что Дивангард будет преподавать защиту от сил зла! – воскликнула Гермиона.
– Я так думал! – Гарри лихорадочно рылся в памяти, но не мог припомнить, чтобы Думбльдор говорил нечто подобное; кажется, он вообще не упоминал о том, какой предмет будет преподавать Дивангард.
Злей – он сидел справа от Думбльдора – при упоминании своего имени не встал, а только лениво поднял руку, благодаря за аплодисменты, которыми разразились слизеринцы. Но все же Гарри был уверен, что на ненавистном ему лице написано торжество.
– Одно хорошо, – со зверским выражением процедил он. – В следующем году Злея уже не будет.
– В каком смысле? – не понял Рон.
– Это место проклято. Больше года никто продержаться не может… Белка вообще погиб. Лично я скрещу пальцы в надежде на очередного жмурика.
– Гарри! – укорила Гермиона.
– Может, потом он снова займется зельеделием, – резонно возразил Рон. – Вдруг этот типчик, Дивангард, не захочет оставаться надолго? Хмури же не захотел.
Думбльдор откашлялся. Разговаривали не только Гарри, Рон и Гермиона; известие о том, что заветное желание Злея наконец-то сбылось, произвело сенсацию; Большой зал взволнованно жужжал. Но Думбльдор словно не замечал этого. Он больше ни слова не сказал о фантастических изменениях в жизни школы, выждал несколько секунд, добиваясь абсолютной тишины, и продолжил:
– Теперь о другом. Думаю, вам всем хорошо известно, что лорд Вольдеморт и его сторонники вновь подняли головы и быстро набирают силу.
Тишина в зале зазвенела, как натянутая тетива. Гарри взглянул на Малфоя. Тот, не удостаивая Думбльдора вниманием, волшебной палочкой удерживал в воздухе свою вилку.
– Нет слов, способных передать, насколько опасна нынешняя ситуация и как важно, чтобы мы с вами, ученики и преподаватели, заботились о собственной безопасности. Летом волшебная защита замка была многократно усилена новыми, более мощными заклятиями, и все же нам надлежит строго следить за порядком, не допуская малейшей беспечности. Я настоятельно прошу вас серьезно отнестись ко всем предписаниям преподавателей, сколь бы нелепыми они вам ни казались – в частности, к запрету находиться вне спальни после отбоя. И еще, убедительная просьба: если вы заметите что-то странное и подозрительное в «Хогварце» либо вне его, немедленно сообщайте преподавателям. Я всецело полагаюсь на ваш разум и надеюсь, что вы будете предельно внимательны и осторожны.
Голубые глаза Думбльдора скользнули по лицам присутствующих. Он улыбнулся.
– Но сейчас всех вас ждут теплые уютные постели, и ваша главная задача – как следует выспаться перед завтрашним днем. А потому давайте пожелаем друг другу спокойной ночи. Баю-бай!
Громко заскрипели отодвигаемые скамьи; школьники потянулись из Большого зала. Гарри не торопился вливаться в толпу, опасаясь зевак и Малфоя, который не преминет высказаться по поводу разбитого носа. Он склонился над будто бы развязавшимся шнурком и пропустил вперед почти всех гриффиндорцев. Ответственная Гермиона бросилась к первоклашкам, но Рон остался ждать Гарри. Потом они встали в самый хвост очереди на выход, и Рон, убедившись, что его никто не слышит, спросил:
– Что на самом деле случилось с твоим носом?
Гарри рассказал. Рон даже не засмеялся – что доказывало, как сильна их дружба.
– Я видел, как Малфой что-то изображает и показывает на нос, – мрачно проговорил он.
– Да, но это ерунда, – печально сказал Гарри. – Лучше послушай, что он говорил до того, как понял, что я подслушиваю…
Гарри ждал от Рона ужаса, потрясения, но тот – вот тупица! – даже не удивился.
